Курдюков В.В. , аспирант Академии адвокатуры Украины
(Научный руководитель д.ю.н., профессор В.Г. Гончаренко)
Изменения, которые постоянно происходят в мировой экономике и социальной сфере, в частности и на Украине, обуславливают быструю разработку качественно новых идей и концепций создания нового и усовершенствования действующего нормативного обеспечения регулирования общественных отношений
[1]. На просторах Украины, как в стране новой демократии, проблемы разработки и усовершенствования законодательства уже возникли, и особенно остро. Получивши право выбора направления движения, идя путем демократизации нашей жизни с установлением государственности, усиливая меры по защите прав и свобод граждан
[2], мы имеем отличный повод идти дорогой качественного решения этих проблем, и в первую очередь в сфере уголовно-процессуального права.
Безусловно, важнейшим является направление усовершенствования способов установления истины в уголовном судопроизводстве, которое должно найти свое отображение, опираясь на максимально крепкий научный фундамент. В целом понятно, что для обеспечения всех, которые мы гарантировали человеку прав и свобод, для максимальной сохранности этих свобод от «покушений правосудия», необходимо очень тщательно изучить все, что может помочь поставить под сомнение виновность человека. Лишь только использование новых научных данных, которые нам предлагает научно-технический прогресс, ми можем сохранить человека от тех нормативных покушений, которые постоянно обретают черты, противоречащие основной идеи права. Поэтому, затрагивая вопрос о научном обеспечении правосудия, наверное, на первом месте будет стоять система нормативных предписаний и криминалистических рекомендаций по эффективному использованию в процессе доказывания по уголовным делам специальных знаний. Такого рода знаний, которые выходят за рамки обычных, бытовых знаний, которые получены в результате специального образования и/или практической деятельности в любой отрасли науки, техники, искусства или ремесла, которые используются указанными законом участниками процесса в рамках предоставленных каждому из них полномочий для решения по определенной процедуре процессуальных заданий (авт.). Соответственно, основной формой использования специальных знаний в судопроизводстве Украины является судебная экспертиза. Статья 1 Закона Украины «Про судебную экспертизу» гласит, что судебная экспертиза – это исследование экспертом на основе специальных знаний материальных объектов, явлений и процессов, которые содержат информацию об обстоятельствах дела, которое находится в производстве органов дознания, досудебного или судебного следствия.
Среди открытия новых и в развитии уже существующих видов судебных экспертиз, по нашему мнению, основное место должно заниматься именно судебно-психологической экспертизой. Современная психологическая наука имеет в своем арсенале численные, как экспериментально-теоретические, так и конкретные методы исследования, которые уже могут и должны быть использованы при расследовании уголовных дел. Понимание заданий и функций судебно-психологической экспертизы на любом из этапов ее развития, определялось содержанием законодательства, в условиях которого она осуществлялась.
[3]Сегодня, к сожалению, сохраняется среди многих современных юристов ошибочное представление, или скорее некая неграмотность в вопросах по судебно-психологической экспертизе. Сохраняется тенденция, когда объединяются вопросы правового характера с вопросами психологического характера. То есть, решение вопросов достоверности показаний допрашиваемых лиц, и более того, решение вопросов о вине и мотивах. А такие вопросы относятся к орбите иной, к орбите права, которая полностью охватывается следствием или судом
[4]. Об этом уже было указано Всесоюзным институтом по изучению причин и разработке мер предостережения преступности, который признал такие мнения ошибочными и недопустимыми, тем самым, основав этап развития судебно-психологической экспертизы в новом направлении.
Уже в 70-х годах считалось, что для всестороннего расследования и судебного рассмотрения уголовных дел (включая изучение и анализ психологических механизмов поведения людей, в частности степени понимания значения своих действий), но в тех случаях, когда психологические вопросы не могут быть решены на основе профессионального и жизненного опыта юристов, необходимо проведение судебно-психологической экспертизы
[5]. Стремление вернуть психологов к участию в уголовном процессе, как экспертов, можно объяснить, по крайней мере, желанием прогрессивно-мыслящих юристов поставить уголовный процесс на уровень новых научных достижений.
Целесообразно считать, что в уголовном судопроизводстве, на любом из его этапов, главным центром внимания будет человек с его правами и свободами. А индивидуально-психологические особенности человека уже неотменено создают заинтересованность со стороны их определения, потому что несут ту информацию, которая может быть использована во время судопроизводства. Из сказанного, наиглавнейшим для изучения является область вопросов о способности определенных субъектов уголовного процесса правильно воспринимать явления действительности и давать о них показания. И это важно, поскольку эти показания используются как источник доказательств. Отталкиваясь от общеизвестного, о том, что психическая деятельность человека является отображением объективной действительности, необходимо подчеркнуть, что такая способность воспринимать явления действительности и давать о них показания отображается в непосредственном воспроизведении тех или иных фактов, получении и сохранении воспринятой или полученной логическим путем информации, репродукции сохраненной информации. Естественно, этот процесс зависит от условий восприятия и совокупности индивидуальных особенностей человека, то есть от ряда объективных и субъективных факторов: – условий в которых осуществлялось восприятие, влияние стойких особенностей и временного состояния органов чувств лица, которое дает показания, от возраста такого лица, эмоционального состояния, напряжения в момент восприятия, жизненного опыта, профессии, навыков, умственного развития и т.д. Наука подтверждает, что некоторые особенности познавательной деятельности человека могут иметь психопатологическую природу.
С разу же возникает мысль, которая заставляет или скорее подталкивает нас, как юристов к тому, что бы задать ряд вопросов. Что если какое-нибудь лицо, предоставляющие следствию доказательную информацию в виде показаний, а у этого лица наличие именно такой патологии, то не будут ли эти показания такими, которые нарушают закон? И, вообще, как следствие, основываясь на постулате, что любая доказательственная информация требует максимально-критической оценки, без помощи компетентных специалистов, без привлечения специальных знаний, без проведенного экспертного исследования может установить этот более, чем решающий факт?
Странно, но может существует необходимость назначать такое экспертное исследование каждому(!), показания которого используются в процессе, как доказательство?
Другой фундаментальная проблема, которая возникает перед нами при обсуждении этого вопроса – проблема назначения психологической экспертизы свидетелям и потерпевшим. Следует признать безусловно правильной норму статьи 79 Уголовно-процессуального кодекса СССР, где было сказано, что экспертиза назначается обязательно в тех случаях, когда необходимо выяснить психическое или физическое состояние свидетеля или потерпевшего, если существуют сомнения в адекватности восприятия ими обстоятельств, которые имеют значение по делу, и давать о них показания. Поставим акцент на том, что эти лица, во время расследования преступления играют колоссальную роль. На примерах практики прошлых лет мы убеждаемся, что экспертно-психологическое исследование показаний потерпевших и свидетелей, всегда позитивно отображалось на всём следствии, поскольку были ситуации, когда психологическое исследование указанных лиц поворачивало ход всего дела совсем в другое русло. К большому сожалению, сегодняшний законодатель Украины проигнорировал эту норму.
Подчеркивая сказанное, смысл возможностей та вес значения судебно-психологической экспертизы только возрастает. Особенно, если это касается судебно-психологической экспертизы несовершеннолетних. В ст. 433 действующего УПК Украины, в части третий которой указано, что в необходимых случаях для установления состояния общего развития несовершеннолетнего, уровня его умственной отсталости и выяснения мог ли полностью осознавать значение своих действий и в какой степени мог управлять ими, необходимо проведение экспертизы специалистами в области детской и юношеской психологии (психолог, педагог) или указанные вопросы могут быть поставлены для решения перед экспертом-психиатром. Наиболее глубокое понимание заданий судебно-психологической экспертизы несовершеннолетних, ми видим в ответе на вопрос, есть ли у данного субъекта отклонение от нормального для его возраста уровня интеллектуального развития, и если таковое отклонение существует, необходимо сделать вывод о его влиянии на вменяемость. Более того, речь может зайти и про тех, кого считают совершеннолетним лицом. Наличие признаков умственной отсталости создает лишь только предпосылку для качественного экспертного анализа психических особенностей лица, по отношению которого осуществляется уголовное преследование. Таким образом, мы постепенно подошли к более чем значимой для судопроизводства проблемы – биологического и фактического возрастов. Действующий УПК Украины в срочном порядке требует введения новой нормы, которая бы регулировала отношения по этому вопросу. В законе должно говорится про то, что в случае констатации факта расхождения биологического и фактического возрастов на основе данных, полученных через проведенную судебно-психологическую экспертизу, уголовная ответственность автоматически изменяется, в плоть до её отмены.
В то же время, другой значимой проблемой в уголовном судопроизводстве является установление факта физиологического аффекта. Состояния, где интенсивная эмоция на протяжении короткого отрезка времени становится доминирующей, сильно понижая способность человека осознавать свои действия и управлять ими, почти полностью теряется функция самоконтроля, сужается к минимуму механизм управления
[6].
На протяжении нескольких десятилетий вопрос, находился ли обвиняемый в состоянии «сильного душевного волнения» решался юристами самостоятельно, без помощи следствия, что являло собой брутальную ошибку. Сразу же отбрасываем мысль, что данный юридический факт может быть установлен следствием или судом с помощью определения «сильное душевное волнение». Понятие «сильное душевное волнение» противоречит принципу научности, а понятие вообще не отображает смысл указанного явления и ставит под сомнение принятие решений, поскольку любой человек постоянно чувствует разные душевные волнения – «от слабых до сильных»
[7]. Кроме этого, практика знает случаи, когда осуществлялись попытки вынести эти вопросы перед судебно-психиатрической экспертизой. Бесполезно, поскольку возможности судебно-психиатрической экспертизы в этом отношении ограничены, поскольку в её предметную компетенцию входит решение совсем других вопросов.
Физиологический аффект, как эмоциональное состояние, которое не выходит за рамки нормы, характеризуется внезапностью возникновения, огромной силой и кратковременностью – изучается в рамках психологи. Исторично, определение «физиологический» было введено, что бы подчеркнуть различие простого, нормального аффекта от патологического, показать, что его физиологическую основу составляют природные для здорового человека нейродинамические процессы
[8]. Причини, которые вызывают состояние физиологического аффекта у человека разнообразны. Дело в том, что физиологический аффект может возникнуть только в той ситуации, что имеет специфические признаки. В общем, вопросы про то, какие индивидуально-психологические особенности приводят к аффектам, должны быть установлены лишь профессиональными психологами-экспертами.
Есть основания считать, что экспертно-психологические исследования влияний, указанными состояниями на поведение человека на способность управлять своими действиями, могут найти себя со многими категориями уголовных дел.
Постепенно, шаг за шагом, мы подошли к самому важному моменту, который с нашей точки зрения, является одним из ключевых в уголовном судопроизводстве (наверное, многих правовых государств) – к проблеме обязательного назначения судебно-психологической экспертизы. Статей 76 действующего УПК Украины установлен четкий перечень случаев обязательного назначения экспертиз, который не подлежит !распространительному! толкованию. В ст.433 УПК Украины, которая устанавливает предмет доказывания по делам о преступлениях несовершеннолетних, содержится ещё один случай обязательного назначения экспертизы. Как видно из этих случаев обязательных экспертиз, они назначаются, когда вопросы касаются человека и его жизнедеятельности, для чего законодатель предусматривает необходимость привлечения специалистов в области медицины или психиатрии. Признавши, фактически единственным объектом обязательных экспертных исследований является человек, законодатель обозначил, что такие исследования должны проводиться лишь в указанных им случаях. Но ведь за чертой данного принципиального законодательного предписания осталась сфера психических состояний и деятельности человека, не обремененной душевными заболеваниями, которые вызывают сомнения в нормальном развитии, адекватности действий и их самооценки, способности предусматривать последствия своих поступков.
Итак, мы считаем, что законодательство требует следующих новел. Во-первых, следует определить единственный критерий обязательного назначения экспертизы – человек и его жизнедеятельность. Во-вторых, целесообразно дополнить ст.76 УПК Украины необходимостью в проведении обязательной судебно-психологической экспертизы следующих случаях, когда:
а) возникают обоснованные сомнения в возможностях человека (в том числе и несовершеннолетнего) полностью осознавать значения своих действий, управлять ими и предусматривать последствия таких действий;
б) есть основания считать, что человек за своим психическим развитием не достигнул возраста, с которого может наставать уголовная ответственность, хотя её биологический возраст предусматривает такую возможность;
в) характер действий человека и его состояние после их совершения свидетельствуют о наличии у него физиологического аффекта.
Скорее всего, единственным уместным выводом будет определение идеи, смысл которой заключается в том, что общество должно понять следующее, что в случае появления на скамье подсудимых человека, в отношении которого, как равного среди равных, правосудием может быть принято определенное решение, обязательно должны быть учтены все особенности его, в тому числе особенности его психики в любых её проявлениях, что в конце-концов будет основной составляющей действительно справедливого правосудия.
