:  
 
You are on the old site. Go to the new website linknew website link
Вы находитесь на старом сайте. Перейдите на новый по ссылке.

 
 Архив новостей
 Новости сайта
 Поиск
 Проекты
 Статьи






. .

? !



Стратегии уголовного судопроизводства
Материалы международной конференции, посвященной посвященной  160-летней годовщине со дня рождения проф. И.Я. Фойницкого 11-12 октября 2007 г. (Санкт-Петербург)

Марковичева Е.В. Стратегии защиты прав несовершеннолетнего обвиняемого в уголовном процессе


Материалы международной научной конференции
посвященной  160-летней годовщине со дня рождения
проф. И.Я. Фойницкого
«СТРАТЕГИИ УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА»
11-12 октября 2007 г. (Санкт-Петербург)




2007, СПб, , , Марковичева Елена Викторовна, 
Марковичева Елена Викторовна, декан юридического факультета Орловского государственного университета, кандидат юридических наук, доцент


СТРАТЕГИИ ЗАЩИТЫ ПРАВ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНЕГО ОБВИНЯЕМОГО  В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ

Отношение общества к несовершеннолетним правонарушителям на протяжении многих веков существенно не отличалось от отношения к взрослым преступникам. Сам период детства игнорировался как социально значимый период. Как отмечает Э.Б.Мельникова, “отсутствие специальной правовой защиты несовершеннолетних можно было обнаружить в законах многих стран в начале и даже в середине XIX века”[1], поскольку “наши исторические предшественники-юристы не учитывали того, что дети и подростки нуждаются в повышенной юридической защите своих прав в силу возраста”[2].

Начиная с конца XIX века, стало формироваться новое отношение к несовершеннолетним, подвергшимся уголовному преследованию.  Переход от восприятия несовершеннолетнего правонарушителя как маленького взрослого к восприятию в качестве объекта особой защиты нашел свое отражение в формировании ювенальной юстиции и выработке новой стратегии защиты несовершеннолетних.

Подобная стратегия зависит от многих факторов: уголовной и уголовно-процессуальной политики государства, состояния законодательства, типа уголовного процесса, уровня преступности несовершеннолетних, наличия или отсутствия специализации в системе правоприменительных органов и т.д.

В своем развитии стратегии защиты прав несовершеннолетних подозреваемых, обвиняемых, подсудимых прошли длительный путь и пережили различные периоды. Постепенно выработались как общепринятые подходы, воплотившиеся в определенных “стандартах” правосудия в отношении несовершеннолетних, так и достаточно спорные, вызывающие постоянные дискуссии концепции. Большинство из этих ювенальных новаций нашло свое закрепление в серии международных правовых актов. Примечательно, что последние часто обозначаются как стандарты или правила.

Следует отметить, что на сегодняшний день практически не вызывает сомнений и каких либо дискуссий такой подход к конструированию уголовного правосудия применительно к несовершеннолетним, который предполагает обязательную реализацию дополнительных гарантий их прав и свобод.

Это связано в первую очередь с тем, что для правового статуса несовершеннолетних характерны:  нестабильность, недостаточно эффективная  социально-правовая защищенность, отсутствие надежных гарантирующих государственных механизмов. Не случайно разрыв между правоспособностью и дееспособностью связан с таким свойством человека как взросление и постепенное приобретение определенных психических качеств. Принцип повышенной защиты несовершеннолетних в системе уголовного судопроизводства имеет в своей основе гуманистическую направленность,  поскольку именно “гуманное отношение к личности должно гарантировать достоверность выводов должностных лиц, осуществляющих процесс доказывания по уголовному делу, и обеспечить вынесение обоснованного и справедливого по нему решения”[3]. Такой поход нашел свое закрепление и в международных стандартах отправления правосудия в отношении несовершеннолетних, во многом определяя стратегию защиты несовершеннолетних, обвиняемых в совершении уголовно наказуемого деяния. Очевидно, что данный принцип требует изменения самой процедуры судопроизводства, ставя вопрос о дифференциации уголовно-процессуальной формы. Следует признать, что в основе дифференциации уголовного процесса “лежит прежде всего вполне понятное желание придерживаться таких форм судопроизводства, которые были бы адекватны тяжести и сложности рассматриваемого преступления и тем правовым последствиям, которые могут наступить в результате такого рассмотрения”.[4]

Выделение производства по делам несовершеннолетних в качестве дифференцированного порядка судопроизводства создает необходимые условия для реализации соответствующей стратегии, направленной на защиту прав несовершеннолетних обвиняемых. Кроме того, именно дифференциация во многом позволяет осуществить судебную специализацию и тем самым создать те самые специализированные суды по делам несовершеннолетних, которые составляют ядро ювенальной юстиции.

Принцип повышенной защиты несовершеннолетних обвиняемых воспринимается на сегодняшний день практически как бесспорный, определяющий специфику уголовного судопроизводства  в отношении несовершеннолетних. Хотя, следует признать, что нередко законодателем создается ситуация злоупотребления законодателем данным правовым принципом, что приводит к ущемлению прав потерпевшего, который к тому же также может оказаться несовершеннолетним. К сожалению, российское уголовно-процессуальное законодательство также грешит данным недостатком. Не отрицая пробелов в урегулировании правового статуса несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого или подсудимого в российском уголовном процессе, следует сказать, что процессуальный статус несовершеннолетнего потерпевшего обеспечен и урегулирован законодательно гораздо хуже. И такую ситуацию вряд ли можно назвать нормальной.

Эволюция ювенальной юстиции в зарубежных странах сопровождалась развитием, так называемой восстановительной парадигмы, которую нередко предлагается положить в основу защиты несовершеннолетнего обвиняемого в рамках ювенальной юстиции. Попытки построить ювенальное судопроизводство на основе восстановительной модели с большим или меньшим успехом реализуются во многих странах. Это связано с тем, что “ювенальная юстиция возникла в тот момент, когда реабилитационные схемы обращения с подростками были универсализированы и распространены на подростковую преступность”.[5] В тоже время, необходимо отметить, что у парадигмы восстановительного правосудия, сколько сторонников, столько и противников. Не имея возможности рассмотреть здесь все плюсы и минусы восстановительного правосудия, отметим лишь, что его эффективность зависит от многих факторов, которые лежат вне судебной плоскости. Идеи восстановительного правосудия ориентированы, в первую очередь, на осознание юным правонарушителем социально значимых последствий собственного противоправного деяния с последующей переориентацией с норм асоциального поведения на приемлемое, социальное и принятием мер по уменьшению, сглаживанию именно социально неблагоприятных последствия преступного деяния. На наш взгляд, такой подход является лишь одним из возможных, приемлемых в той или иной ситуации и абсолютно не исключает иных вариантов. Что касается приемлемости данной модели в качестве основополагающей в определении стратегии защиты несовершеннолетнего обвиняемого в российском уголовном процессе, то следует отметить, что на сегодняшний день практически отсутствуют надлежащие условия для реализации такой модели. Речь идет и об отсутствии соответствующих законодательных оснований, и о несформированности многих социальных институтов, и о специфике российской правовой культуры. Столь же осторожно воспринимается российским обществом и известный ряду стран ювенальный вариант процедур медиации.

Возвращаясь к российским проблемам, можно констатировать, что в современном уголовном процессе присутствует высокая степень пробельности в обеспечении надлежащей защиты несовершеннолетнего обвиняемого. Данные проблемы порождаются как несовершенством законодательства, так и самой правоприменительной практикой. Если первый аспект во многом основан на недостаточной согласованности общих и специальных норм уголовно-процессуального законодательства, то второй – на проблемах применения данных норм, трудностях специализации судопроизводства для несовершеннолетних. Число таких проблем достаточно большое, а их решение зачастую требует переосмысления целей и задач уголовного судопроизводства в отношении несовершеннолетних. Для иллюстрации сказанного приведем лишь один пример.

Принцип повышенной защиты несовершеннолетнего субъекта в российском уголовном судопроизводстве, в частности, реализуется в форме так называемого двойного представительства. Несовершеннолетний обвиняемый имеет право на обязательное участие в деле защитника и на представительство своих интересов, определяемое законным представителем.

Долгое время российский законодатель не определял четко значение и сущность понятия «законный представитель», что  связано, в первую очередь, с межотраслевым характером данного термина. Фактический состав, требующий установления законного представительства, нередко предполагает определенную совокупность юридических фактов. В уголовном процессе к фактам родства, усыновления и т.д. добавляются уголовно-процессуальные факты, связанные со статусом представляемого лица: подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего[6].

В современном российском законодательстве наметились некоторые перспективные для развития института законного представительства направления. В первую очередь необходимо на законодательном уровне закрепить понятие «представитель». Такое нововведение будет способствовать содержательному разграничению представительства и законного представительства в уголовном процессе, позволит зафиксировать, как общие для них характеристики, так и расставить соответствующие акценты на специфичном статусе законного представителя. Кроме того, очевидна необходимость редакторской правки п. 12 ст. 5, поскольку в числе представляемых лиц названы только несовершеннолетний подозреваемый, обвиняемый или потерпевший.

Существенным недостатком УПК является и то, что четко не определен круг прав и обязанностей законных представителей в уголовном процессе. Разбросанность прав и обязанностей законного представителя по различным статьям УПК, неполнота и схематичность их изложения приводят к недостаточно четкому пониманию законным представителем своих процессуальных функций. Совершенствование законодательной регламентации правового статуса законного представителя несовершеннолетнего в российском уголовном процессе требует и установления более четких параметров ответственности законного представителя за ненадлежащее исполнение возложенных на него обязанностей по представлению несовершеннолетнего. Допустимым было бы и применение мер процессуального принуждения к законному представителю, извещенному надлежащим образом, но не явившемуся в судебное заседание.

На наш взгляд, необходимо более четко определить и механизм замены «ненадлежащего» законного представителя. Связано это, в первую очередь, с тем, что в правоприменительной практике возникают случаи, когда необходимо определенное время для привлечения к участию в уголовном процессе нового законного представителя. Кроме того, желательно определиться с критериями, по которым можно судить, что действия законного представителя противоречат интересам представляемого несовершеннолетнего. В настоящее время данный вопрос решается следователем или судьей по собственному убеждению.

Следует сказать и о том, что в частности, Европейский суд по правам человека отрицательно относится к российским нормам, лишающим несовершеннолетнего возможности быть самостоятельным субъектом уголовного процесса. При этом отмечается, что  интересы законного представителя могут вступать в существенные противоречия с интересами несовершеннолетнего. Европейский суд по правам человека  признал, что согласно ЕКПЧ несовершеннолетний имеет право сам обращаться с заявлением в Суд. При всей непривычности данных положений и преобладании в российском уголовном процессе патерналистских тенденций в этом есть определенное рациональное зерно.

Еще раз подчеркнем, что стратегии защиты несовершеннолетнего обвиняемого в уголовном процессе обусловлена многими факторами, среди которых основное место занимают отношение общества к подрастающему поколению и цели и задачи уголовного судопроизводства.




[1] Мельникова Э.Б. Ювенальная юстиция: проблемы уголовного права, уголовного процесса и криминологии. – М., 2001. – С. 32.
[2] Там же. С. 33.
[3] Александров А.И. Уголовная политика и уголовный процесс в российской государственности: история, современность, перспективы, проблемы / Под ред. В.З.Лукашевича. СПб.,  2003. С. 431.
[4] Гуценко К.Ф., Головко Л.В., Филимонов Б.А. Уголовный процесс западных государств. – М.: Зерцало. - 2001. – С. 27.
[5] Максудов Р., Флямер М. Ювенальная юстиция в мире: проблема переноса опыта в Россию // Правосудие по делам несовершеннолетних. Мировая мозаика и перспективы в России. Выпуск 2. Кн. 1. М., 2000. – С. 105.
[6] Галимов О.Х. Малолетние лица в уголовном судопроизводстве. СПб., 2001. С. 63.

: 02/10/2007
: 4154
:
Барабаш А.С. Вклад Ивана Яковлевича Фойницкого в определение места состязательности в российском уголовном процессе
Зайцева Л.В. Реформирование уголовно-процессуального законодательства республики Беларусь: проблемы и перспективы
Мартышкин В.Н. Пределы судебного усмотрения и механизмы его ограничения в уголовном судопроизводстве
Панькина И.Ю. Основные элементы внесудебного способа разрешения уголовно-процессуального конфликта
Цыганенко С.С. Дифференциация как модель уголовного процесса (уголовно-процессуальная стратегия)
Калинкина Л.Д. Совершенствование норм УПК РФ о нарушениях уголовно-процессуального закона – необходимое условие обеспечения должной процедуры производства по уголовным делам
ТУЛАГАНОВА Г.З., ФАЙЗИЕВ Ш. Классификация мер процессуального принуждения по характеру воздействия
Алексеев С.Г. , Лукичев Б.А. Взгляды И.Я. Фойницкого на институт судебной экспертизы и их отражение в зеркале современности
Галюкова М.И. Реализация функции защиты в состязательном уголовном процессе
Гамбарян А.С. Реформа досудебной стадии уголовного процесса в Республике Армения

| |


.:  ::   ::  :.

RusNuke2003 theme by PHP-Nuke -
IUAJ

(function(w, d, n, s, t) { w[n] = w[n] || []; w[n].push(function() { Ya.Direct.insertInto(66602, "yandex_ad", { ad_format: "direct", font_size: 1, type: "horizontal", limit: 3, title_font_size: 2, site_bg_color: "FFFFFF", header_bg_color: "FEEAC7", title_color: "0000CC", url_color: "006600", text_color: "000000", hover_color: "0066FF", favicon: true, n
PHP Nuke CMS.
2005-2008. Поддержка cайта