:  
 
You are on the old site. Go to the new website linknew website link
Вы находитесь на старом сайте. Перейдите на новый по ссылке.

 
 Архив новостей
 Новости сайта
 Поиск
 Проекты
 Статьи






. .

? !



Стратегии уголовного судопроизводства
Материалы международной конференции, посвященной посвященной  160-летней годовщине со дня рождения проф. И.Я. Фойницкого 11-12 октября 2007 г. (Санкт-Петербург)

Белкин А.Р. Суд присяжных: сомнительные плюсы и несомненные минусы


Материалы международной научной конференции
посвященной  160-летней годовщине со дня рождения
проф. И.Я. Фойницкого
«СТРАТЕГИИ УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА»
11-12 октября 2007 г. (Санкт-Петербург)


оглавление



2007, СПб, , , Белкин А.Р., 
Белкин А.Р. , д.ю.н., проф., академик РАЕН (МГУПИ)


СУД ПРИСЯЖНЫХ: СОМНИТЕЛЬНЫЕ ПЛЮСЫ И НЕСОМНЕННЫЕ МИНУСЫ

Демократические преобразования постсоветского времени вновь поставили на повестку дня введение в российский уголовный процесс суда присяжных, который принято считать крупным демократическим достижением в совершенствовании судебной системы. Участие представителей населения в отправлении правосудия законодатель считает одним из существенных политических прав гражданина в осуществлении государственной власти в Российской Федерации[1]. В то же время, и деятельность, и само существование суда присяжных (по крайней мере, в том виде, в каком он был поспешно "внедрен" в отечественное судопроизводство) вызывают серьезные сомнения в его целесообразности и пригодности для целей правосудия[2].

Разумеется, по сравнению с многовековым опытом США и Великобритании российская практика суда присяжных не так обильна; однако его проблемы, а равно пробелы и противоречия в законодательстве, связанные с функционированием института суда присяжных, уже отчетливо видны.

Настоящая работа не претендует на исчерпывающий анализ многочисленных недостатков, органически присущих как институту суда присяжных вообще, так и той форме, в которой данный институт реализован в Российской Федерации; однако на некоторых моментах мы считаем необходимым все же остановиться.

Противоречивость самого конституционного права на рассмотрение дела судом присяжных (и нарушения этого права)

Как отмечает В.В. Мельник, одна из главных причин, "затрудняющих понимание сущности и значения возрожденного в Российской Федерации суда присяжных, заключается в том, что в различных правовых актах по-разному описано содержание конституционного права обвиняемого на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей"[3].

1. Согласно ч. 5 ст. 217 УПК, по окончании ознакомления обвиняемого с материалами уголовного дела следователь разъясняет ему право ходатайствовать о рассмотрении уголовного дела судом с участием присяжных заседателей – в случаях, предусмотренных п. 1 ч. 3 ст. 31 УПК РФ. Если один или несколько обвиняемых отказываются от суда с участием присяжных заседателей, то следователь решает вопрос о выделении уголовных дел в отношении этих обвиняемых в отдельное производство. При невозможности такого выделения дело в целом рассматривается судом с участием присяжных заседателей.

"Таким образом, – отмечает И.Н. Алексеев, – право на рассмотрение дела с участием присяжных, по своей значимости стоит выше иных уголовно-процессуальных прав"[4]. Даже если один из обвиняемых откажется от рассмотрения его дела судом присяжных, такой отказ (при невозможности выделения дела) не должен учитываться. Суд присяжных будет фактически навязан данному лицу, причем постановление судьи о рассмотрении дела в суде присяжных является окончательным (ч. 5 ст. 325 УПК).

Итак, желание одного из обвиняемых предстать перед судом присяжных может оказаться обязательным и для всех остальных обвиняемых[5], даже в случае, если они такого желания не изъявляли, а напротив, всячески возражали против этого. Тем самым их собственное конституционное право оказывается ущемленным.

Сколько-нибудь разумных путей разрешения этого противоречия законодатель вообще не предлагает.

2. Более того, ходатайство о рассмотрении дела в суде присяжных может быть подано и по окончании предварительного расследования – в частности, в ходе предварительного слушания, проводимого по совсем иным основаниям (например, по ходатайству об исключении недопустимых доказательств). В то же время, согласно ст. 29 УПК, определяющей полномочия суда, судья не вправе решать вопрос о выделении уголовного дела – это прерогатива следователя (ч. 5 ст. 217 УПК).

В таком случае, следовательно, вопрос о выделении уголовного дела даже не может быть рассмотрен (ибо следователю ходатайство о производстве в суде присяжных не поступало, а судья рассмотреть этот вопрос не вправе) – и судье просто придется назначить дело к рассмотрению в суде с участием присяжных заседателей (ч. 2 ст. 325 УПК), даже если другие обвиняемые отказываются от такой формы судопроизводства. Возможно, ситуацию мог бы улучшить возврат дела прокурору для решения вопроса о выделении уголовного дела; однако ст. 237 УПК предусматривает возможность возвращения дела прокурору лишь для соединения, но никак не для выделения уголовных дел.

Итак, в рассматриваемом случае остальным обвиняемым рассмотрение их дела судом присяжных тем более навязывается, и тем самым явно нарушается их конституционное право на добровольный выбор формы судопроизводства.

3. Говоря о конституционном праве на рассмотрение дела судом присяжных, нельзя обойти молчанием и вопрос о том, насколько обвиняемый понимает последствия своего желания воспользоваться этим правом.

УПК РФ не предусматривает такого действия судьи, как разъяснение обвиняемому особенностей производства в суде присяжных и выяснение, понятны ли они ему[6]. Авторы Комментария к УПК РФ под редакцией Д.Н. Козака и Е.Б. Мизулиной рекомендуют его проводить: "В ходе предварительного слушания судья должен выяснить у обвиняемого, знает ли он о специфике рассмотрения уголовных дел судом с участием присяжных заседателей и юридических последствиях постановленного им вердикта. В необходимых случаях судья должен сделать соответствующие разъяснения..."[7] Отметим, что УПК РСФСР предусматривал обязанность судьи спросить у обвиняемого, подтверждает ли он свое ходатайство о рассмотрении дела судом присяжных (ч. 4 ст. 432 УПК РСФСР).

4. Отметим еще и то, что с самого начала "внедрения" суда присяжных в российское уголовное судопроизводство нарушался важнейший конституционный принцип равенства граждан перед судом. Суд с участием присяжных заседателей был введен не одновременно на всей территории РФ, а в качестве эксперимента лишь в нескольких субъектах – следовательно, право гражданина на рассмотрение его дела судом присяжных реализовывалось в зависимости от места его нахождения, что представляется юридическим нонсенсом – на территории одного демократического федеративного правового государства с единой формой правления существовали одновременно совершенно различные формы судопроизводства.

Сейчас этот недостаток практически устранен (в Чеченской республике по плану суд присяжных должен был начать функционировать с января 2007 г.); но на протяжении многих лет принцип равенства нарушался.

Недостатки процедуры формирования коллегии присяжных заседателей

Многие проблемы суда присяжных естественно порождаются несовершенством процедуры отбора кандидатов и формирования коллегии.

1. Отбор кандидатов в присяжные заседатели из находящихся в суде общего и запасного годовых списков и проверку наличия обстоятельств, препятствующих участию кандидата в качестве присяжного заседателя проводит секретарь судебного заседания или помощник судьи (ч. 1-2 ст.326 УПК). Тем самым вопрос образования коллегии присяжных заседателей, призванных для разрешения дела, практически отдан на усмотрение аппарата суда и на совесть самих присяжных заседателей, случайность выборки кандидатов не гарантирована. Исключен общественный контроль, сама процедура непрозрачна.

В частности, вовсе не исключено попадание в состав коллегии лиц, побывавших в местах лишения свободы, хотя хорошо известно их негативное отношение ко всем правоохранительным органам, препятствующее принятию ими объективного решения по делу.

Так, в августе 2000 г. Ставропольский краевой суд с участием коллегии присяжных заседателей рассматривал дело по обвинению гр. Марканяна в мошенничестве, совершенном в крупном размере, и в покушении на убийство при отягчающих обстоятельствах. При отборе коллегии присяжных заседателей из 30 человек, вызванных в суд, 6 человек были судимы, двое из них по настоянию защиты были включены в состав коллегии. Еще у одного кандидата (также попавшего в коллегию) был судим сын[8].

Возможно, было бы целесообразно создать комиссию по составлению списков присяжных заседателей в каждом субъекте РФ. Запрет на включение в списки присяжных заседателей лиц, ранее судимых и отбывавших наказание в местах лишения свободы, даже при условии погашения или снятия судимости, представляется более чем необходимым, а отступления от него – возможными только в исключительных случаях.

Не исключено, что сама процедура отбора (хотя бы предварительного отбора при составлении общих списков) присяжных заседателей могла бы быть более гласной. В частности, разумным выглядит предложение о том, чтобы предусмотреть возможность для граждан протестовать против включения в списки лиц, не пользующихся доверием общества. В этой связи уместным становится и введение некоего ценза оседлости (или его аналога), позволяющего включать в число потенциальных присяжных заседателей лишь лиц, достаточно хорошо известных в данном регионе.

2. Как ни странно, законодатель вовсе не интересуется способностью присяжных заседателей принимать разумные решения вообще и их морально-психологической подготовленностью к принятию ответственных решений.

Следует поддержать разумные предложения по ужесточению процедуры отбора, вносимые рядом авторов, и дополнить законодательство о суде присяжных требованием об образовательном цензе, запретив включать в списки присяжных заседателей лиц, не имеющих хотя бы неполного среднего образования.

Целесообразным выглядит и требование о том, чтобы лица, призванные судом для исполнения обязанностей присяжных заседателей, проходили тестирование или собеседование с участием врачей-специалистов: психиатра, психолога, нарколога и других необходимых специалистов, определяющих степень готовности потенциального присяжного заседателя и его способность к принятию по делу обоснованного и справедливого решения. Результаты подобного тестирования/собеседования могли бы быть доступны лишь ограниченному кругу лиц, принимающих решения, в частности, сторонам и судье.

Это тем более актуально, что судебная практика знает случаи, когда некоторые присяжные заседатели, опасаясь взять на себя ответственность, отказывались от участия в принятии вердикта.

Так, оправдательный приговор Ставропольского краевого суда по делу Селеменева был опротестован государственным обвинителем как незаконный и отменен Кассационной палатой Верховного Суда РФ. Протест был обоснован тем, что один из присяжных заседателей первоначально отказался участвовать в совещании, сославшись на то, что "он морально не готов", и лишь под воздействием других присяжных заседателей принял участие в вынесении вердикта[9].

3. Процедура отводов кандидатов в присяжные заседатели также не выглядит достаточно продуманной. В частности, немотивированный отвод присяжным могут заявлять только государственный обвинитель, подсудимый или его защитник (п. 2 ч. 5 ст. 327 УПК). Потерпевший, гражданский истец и гражданский ответчик, а также их представители не имеют права на немотивированные отводы присяжных заседателей, закон ограничивается лишь декларативным требованием, чтобы государственный обвинитель согласовывал с ними свою позицию (ч. 14 ст. 328 УПК). Таким образом, права этих лиц оказываются ущемленными, а принцип равноправия сторон нарушается[10].

4. Еще одна сложность связана с роспуском коллегии присяжных ввиду тенденциозности ее состава (ст. 330 УПК). Стороны могут ходатайствовать о таком роспуске, но сам председательствующий не имеет права сделать это по собственной инициативе даже при явной тенденциозности состава коллегии присяжных заседателей.

Так, по делу Мороза и др. (Ставропольский краевой суд) все потерпевшие были осетины, а все подсудимые – русские. В число кандидатов, подлежащих отбору в коллегию присяжных заседателей, в суд были вызваны жители города Минеральные Воды, причем только славяне, что не могло не сказаться на вердикте коллегии. Однако с заявлением о роспуске коллегии по мотиву ее тенденциозности сторона обвинения не обращалась[11].

Возможность принятия обоснованного решения присяжными заседателями сомнительна

Чтобы иметь возможность вынести объективный и беспристрастный вердикт, присяжные заседатели должны быть с достаточной полнотой ознакомлены с материалами уголовного дела[12].

Однако это положение нарушается уже при формировании коллегии присяжных заседателей. Председательствующий обязан сообщить будущим вершителям правосудия лишь скупую, скудную информацию о рассматриваемом уголовном деле[13].

В то же время законодатель предельно ограничил присяжных в возможности сбора и получения необходимой для принятия надлежащего решения даже фактической информации (и тем более, юридической).

1. Присяжных заседателей не полагается знакомить с доказательствами, признанными недопустимыми (ч. 6 ст. 335 УПК РФ). Возможно ли вообще вынесение справедливого и обоснованного вердикта, если неизвестно, на каких доказательствах его можно строить, а на каких – нет? Следовало бы обязать присяжных рассмотреть все доказательства по делу, чтобы быть, по крайней мере, осведомленными о тех, которые признаны не относящимися к делу, недопустимыми и недостоверными.

Однако законодатель присяжным откровенно не доверяет и не очень-то полагается на их способность понять, что относится к делу (и имеет значение), а что – нет. Особо интересна ситуация, когда присяжным всё же стало известно что-то "недозволенное", – в этом случае председатель фактически должен предложить присяжным об этом забыть (ч. 2-3 ст. 336 УПК)[14], а позже, в напутственном слове, обязан специально особо разъяснить присяжным, что их выводы не могут основываться на доказательствах, признанных судом недопустимыми (п. 5 ч. 3 ст. 340 УПК РФ).

2. Какие-либо вопросы участникам процесса, в том числе подсудимому, присяжные вправе задавать только через председательствующего. Причем последний формулирует данные вопросы и может отвести их как не относящиеся к предъявленному обвинению (ч. 4 ст. 335 УПК РФ). Такое действие председателя оспорено быть не может, и таким образом право присяжных на получение необходимой им информации заведомо потенциально ущемлено.

3. Процессуальные полномочия присяжных совершенно недостаточны.

Действительно, в силу ч. 1 ст. 333 УПК, они вправе всего лишь:

участвовать в исследовании всех обстоятельств уголовного дела, задавать через председательствующего вопросы допрашиваемым лицам, участвовать в осмотре вещественных доказательств, документов и производстве иных следственных действий;

просить председательствующего разъяснить нормы закона, относящиеся к уголовному делу, содержание оглашенных в суде документов и другие неясные для них вопросы и понятия;

вести собственные записи и пользоваться ими при подготовке в совещательной комнате ответов на поставленные перед присяжными вопросы.

И только-то! Присяжные даже не наделены такими элементарными правами, как:

заявление ходатайств и отводов[15];

представление доказательств;

получение копий процессуальных документов;

ознакомление с материалами уголовного дела;

заявление ходатайств (не говоря уж о принятии решений) о возобновлении судебного следствия[16] и/или производстве судебных действий, в том числе о назначении судебной экспертизы.

И.Н. Алексеев указывает, что "перечень прав подозреваемого включает 11 пунктов, обвиняемого – 21, потерпевшего – 22, гражданского истца – 20. Даже понятой имеет права, которыми не обладает присяжный заседатель", – и резонно удивляется тому, "каким образом присяжным в таких условиях надлежит выносить справедливый и обоснованный вердикт"[17].

4. В ходе судебного следствия в присутствии присяжных заседателей подлежат исследованию только те фактические обстоятельства уголовного дела, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями в соответствии с их полномочиями, предусмотренными статьей 334 настоящего Кодекса[18].

Таким образом, присяжным положен доступ лишь к сведениям, относящимся к трем основным вопросам, по которым должен быть вынесен вердикт. При этом эти вопросы искусственно обособляются, отделяются от остальных, вычленяются из общего содержания уголовного дела, что никак не способствует достаточно полному, взвешенному и объективному их исследованию. Несмотря на значимость данных вопросов, вряд ли возможно дать на них надлежащие ответы, не учитывая юридических обстоятельств дела.

Слишком сложный вопросный лист

Настоящим лабиринтом, "конгломератом юридических сложностей и хитросплетений, касающихся фактических обстоятельств дела", назвал существующий порядок постановки вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, заслуженный юрист РФ, заместитель председателя Ростовского областного суда В.В. Золотых[19]. Впрочем, этот порок был присущ и дореволюционному судопроизводству – не случайно и проф. В.К. Случевский еще в начале XX века назвал данный институт "самым больным местом" суда присяжных[20].

Если в уголовном процессе Великобритании, США, Канады от участвующих в рассмотрении дела присяжных заседателей требуется однозначный ответ на вопрос о виновности подсудимого, то в российском суде присяжных существует сложный порядок формирования вопросного листа.

Вопросы формулируются отдельно по каждому деянию, которое совершил подсудимый, отдельно в отношении каждого подсудимого, если их несколько; должны быть поставлены три основных вопроса: доказано ли, что соответствующее деяние имело место; доказано ли, что это деяние совершил подсудимый; виновен ли подсудимый в его совершении (впрочем, закон предусматривает возможность постановки одного основного вопроса о виновности подсудимого, являющегося объединением всех трех; но на практике это – редкость); далее возможна постановка частных вопросов об обстоятельствах, влияющих на степень виновности подсудимого, освобождающих его от ответственности; в случае признания подсудимого виновным перед присяжными ставится вопрос о том, заслуживает ли он снисхождения[21].

Итак, по каждому деянию, инкриминируемому подсудимому, присяжным приходится отвечать на три вопроса вместо одного. Учитывая, что судом присяжных нередко рассматриваются групповые дела, где каждый подсудимый обвиняется в нескольких преступлениях, вопросный лист превращается в объемный документ – в тот самый лабиринт, в котором теряются сначала судьи, а затем и присяжные заседатели.

Предусмотренный УПК РФ подход к формированию вопросного листа ведет к накоплению в нем вопросов, затрудняя восприятие его содержания присяжными заседателями. Формулирование вопросного листа становится одним из способов манипулирования сознанием присяжных заседателей со стороны судей и прокуроров. Кроме того, распространенной ошибкой при рассмотрении дел с участием присяжных заседателей, повлекшей отмену или изменение приговоров в кассационном порядке в последние годы, является неправильное формулирование вопросного листа председательствующим судьей и непринятие им предусмотренных законом мер для устранения неясности и противоречивости вердикта присяжных заседателей.

С. обвинялся в покушении на причинение смерти двум лицам (в составе преступной группы по предварительному сговору, общеопасным способом). Вину его по этому обвинению присяжные заседатели признали не доказанной; однако на вопрос[22] № 9: "Доказано ли, что С., зная о неприятностях, доставленных М. его другу К., и сочувствуя последнему, решил попугать М., для чего 29 декабря 2001 г. произвел не менее 20 выстрелов на опережение автомашины ВАЗ-21093 номер Т566 AT, которой управлял М. Однако в это время М. нажал на газ, увеличил скорость движения, а водитель автомашины "Ауди-100" притормозил, в результате чего М. и А. были причинены телесные повреждения, указанные в вопросе первом?" – присяжные дали положительный ответ. Уже сам по себе этот вопрос весьма многословен и труден для восприятия[23], и более того, основной вопрос о виновности С. в совершении данного деяния председательствующим не был поставлен в вопросном листе вопреки требованиям п. 3 ч. 1 ст. 339 УПК РФ. В этой связи оправдательный приговор в отношении С. был отменен, дело направлено на новое рассмотрение[24].

Можно ли отделить факты от права?

Согласно ч. 5 ст. 339 УПК, не могут ставиться отдельно либо в составе других вопросы, требующие от присяжных заседателей юридической квалификации статуса подсудимого (о его судимости), а также другие вопросы, требующие собственно юридической оценки при вынесении присяжными заседателями своего вердикта. Но возможно ли при обсуждении вопросов, стоящих перед присяжными, полностью исключить юридическую их составляющую?

1. Председательствующий разъясняет присяжным основные правила оценки доказательств в их совокупности; сущность принципа презумпции невиновности; положение о толковании неустраненных сомнений в пользу подсудимого; положение о том, что их вердикт может быть основан лишь на тех доказательствах, которые непосредственно исследованы в судебном заседании, никакие доказательства для них не имеют заранее установленной силы, их выводы не могут основываться на предположениях, а также на доказательствах, признанных судом недопустимыми (п. 5 ч. 3 ст. 340 УПК РФ). Таким образом, вопреки норме, процитированной выше, председательствующий обязан ознакомить присяжных с основными правилами юридической оценки фактов и данных. Как поступать председательствующему при разрешении столь неожиданной дилеммы – об этом УПК РФ умалчивает.

2. Присяжные в принципе не могут дать правовую оценку известным им фактам, поскольку рассматривают лишь их социальный и моральный аспекты, судят о подсудимом по его биографическим данным (сообщаемым достаточно скупо), поведению во время судебного заседания, наличию родственников в зале суда и их отношению к обвиняемому. Материалы уголовного дела трактуются присяжными в рамках бытовых, привычных для них понятий. Однако многие юридические термины и формулировки не могут трактоваться только на основе бытовых представлений – в частности, мотив мести, тем более кровной, всегда отягчает уголовную ответственность; состояние опьянения никоим образом не влияет на меру уголовной ответственности и т.д. Очевидно, что присяжные могут придать этим фактам другое значение.


(2/2)

: 19/10/2007
: 10615
:
Барабаш А.С. Вклад Ивана Яковлевича Фойницкого в определение места состязательности в российском уголовном процессе
Зайцева Л.В. Реформирование уголовно-процессуального законодательства республики Беларусь: проблемы и перспективы
Мартышкин В.Н. Пределы судебного усмотрения и механизмы его ограничения в уголовном судопроизводстве
Панькина И.Ю. Основные элементы внесудебного способа разрешения уголовно-процессуального конфликта
Цыганенко С.С. Дифференциация как модель уголовного процесса (уголовно-процессуальная стратегия)
Калинкина Л.Д. Совершенствование норм УПК РФ о нарушениях уголовно-процессуального закона – необходимое условие обеспечения должной процедуры производства по уголовным делам
ТУЛАГАНОВА Г.З., ФАЙЗИЕВ Ш. Классификация мер процессуального принуждения по характеру воздействия
Алексеев С.Г. , Лукичев Б.А. Взгляды И.Я. Фойницкого на институт судебной экспертизы и их отражение в зеркале современности
Галюкова М.И. Реализация функции защиты в состязательном уголовном процессе
Гамбарян А.С. Реформа досудебной стадии уголовного процесса в Республике Армения

| |


.:  ::   ::  :.

RusNuke2003 theme by PHP-Nuke -
IUAJ

(function(w, d, n, s, t) { w[n] = w[n] || []; w[n].push(function() { Ya.Direct.insertInto(66602, "yandex_ad", { ad_format: "direct", font_size: 1, type: "horizontal", limit: 3, title_font_size: 2, site_bg_color: "FFFFFF", header_bg_color: "FEEAC7", title_color: "0000CC", url_color: "006600", text_color: "000000", hover_color: "0066FF", favicon: true, n
PHP Nuke CMS.
2005-2008. Поддержка cайта