Позвольте мне предварить разговор по заявленной теме комментарием к уже состоявшимся выступлениям коллег. Некоторые из них были весьма интересны.
Во-первых, хотелось бы отметить выступление коллеги из Татарстана, посвященное оперативно-розыскному обеспечению поддержания государственного обвинения в суде. Как видим, в Республике Татарстан сделано многое для того, чтобы обеспечить реальное взаимодействие оперативно-розыскного аппарата с государственными обвинителями; и в организационном плане и в тактическом наработан очень интересный опыт. Остается дело за малым – создать нормативную базу на федеральном уровне для того рода взаимодействия.
Надо сказать, что по данной проблематике в Нижегородской академии проводились и проводятся научные исследования1. Наверное, имеет смысл поделиться некоторыми соображениями, которые мы сделали на этот счет.
В современных условиях, когда состязательность стала доминантой судопроизводства, когда доказательства вполне официально разделились на доказательства обвинения и доказательства защиты, и каждая из сторон стала ответственной за представление своих доказательств и стремится к нейтрализации доказательств противника, концептуально важно определиться в том, что органы, осуществляющие, оперативно-розыскную деятельность, в первую очередь призваны оказывать содействие уголовному преследованию, т.е. прокурору и другим участникам процесса со стороны обвинения. Уголовное преследование, составной, неотъемлемой частью которого является оперативно-розыскная деятельность, во время судебного разбирательства вступает в заключительный фазис. Необходимо рассматривать оперативно-розыскную деятельность, осуществляемую под руководством прокурора во время судебного процесса, как продолжение уголовного преследования, но новыми средствами, в новых условиях. Поэтому оперативно-розыскное обеспечение судебного разбирательства подразумевает в первую очередь содействие поддержанию государственного обвинения в изобличении подсудимых в совершенных ими преступлениях, т.е. в доказывании обоснованности и законности обвинения. Оперативно-розыскное обеспечение поддержания государственного обвинения представляет собой деятельность оперативных аппаратов, осуществляемую путем проведения оперативной разработки при тесном взаимодействии прокурорами и другими участниками со стороны обвинения, включающую доказывание, нейтрализацию противодействия криминальной среды установлению истины по делу и исполнение функции защиты участников судебного процесса. Оперативно-розыскное обеспечение судебного уголовного преследования происходит там и тогда, где и когда имеет место взаимодействие государственного обвинителя между органами, уполномоченных осуществлять оперативно-розыскную деятельность, по инициативе прокурора или по инициативе самих этих органов с целью решения задач обвинения и правосудия.
Очевидно, структуру деятельности по оперативно-розыскному обеспечению государственного обвинения образуют следующие элементы: 1) оперативно-розыскное обеспечение доказывания виновности лица, совершившего преступление, или оперативно-розыскное обеспечение обоснования обвинения, уголовно-процессуального доказывания обоснованности привлечения к уголовному преследованию; 2) пресечение незаконных действий защиты, направленных против выполнения функции обвинения, а также нейтрализация противодействия обвиняемого, его окружения установлению истины по делу. 3) защита участников процесса, прежде всего потерпевшего, других участников со стороны обвинения.
Основным направление оперативно-розыскного обеспечения судебного разбирательства уголовных дел является содействие судебному доказыванию. Оперативно-розыскное обеспечение поддержания государственного обвинения – это стало быть в первую очередь информационная поддержка реализация функции обвинения в суде. На стороне обвинения лежит обязанность представить суду доказательства, полученные в ходе досудебного производства, которыми подтверждается обоснованность и законность обвинения. Сделано это должно быть так, чтобы у судьи (присяжного) исчезли любые разумные сомнения в достоверности представленных обвинителем доказательств виновности подсудимого.
На наш взгляд, от оперативного сопровождения может зависеть многое в плане обеспечения психического и физического состояния свидетеля обвинения, его готовности к допросам в суде, его способности к противостоянию адвокату, подсудимому; его эмоциональный настрой (уверенность в свой безопасности, понимание свое роли и значения своих показаний). Наконец, даже внешний вид, того, кто дает показания. Короче говоря, вся внесудебная работа по подготовке свидетеля к даче показаний в суде должна быть проделана обвинением в тесном взаимодействии с оперативными работниками. Мы не считаем противозаконной деятельность по укреплению доказательств оперативными средствами тогда, когда это целесообразно.
Работники оперативных аппаратов должны оказывать содействие государственному обвинителю в подготовке доказательств обвинения и их представлению суду (прежде всего путем обеспечения безопасности ключевых свидетелей обвинения, пресечение попыток со стороны криминалитета повлиять на них). Кроме того, работники оперативных аппаратов должны оказывать содействие государственному обвинителю в проверке оправдательных доказательств, самостоятельно полученных защитой и представляемых суду (прежде всего путем предоставления прокурору разведывательной информации об источниках получения адвокатом сведений, данных о личности предполагаемого свидетеля защиты, его прошлом, характере отношений с участниками процесса).
При подготовке к судебному заседанию и в ходе судебного разбирательства должны быть приняты все необходимые меры по сохранению доказательств обвинения, подлежащих представлению. В числе прочего, здесь имеется в виду и такая проблема как подготовка к даче показаний в суде свидетелей, экспертов, специалистов обвинения. Оперативные сотрудники могут оказать помощь прокурору в получении информации о личности, связях этих лиц. Они могут провести профилактические мероприятия, направленные на то, чтобы у этих людей не возникло желание уклониться от дачи показаний или изменить их в сторону защиты.
В качестве особого момента в подготовке поддержания обвинения отмечу подготовку свидетелей обвинения к даче показаний в суде. Не соглашусь с тезисом, что государственный обвинитель имеет право контактировать со «своими свидетелями» только в процессуальных рамках. Закон не запрещает этого прокурору. Хотя со стороны адвокатов встречаются возражения, суды по-разному оценивают эти доводы (единой практики нет). На мой взгляд, следует на законодательном уровне решить данную проблему в том ключе, что обе стороны в равной степени имеют право встречаться с участниками процессами, чьи показания будут ими представлять в суде в качестве доказательств. Не побоюсь даже сказать, юрист имеет право готовить своего свидетеля к прямому и перекрестному допросам на суде. Надо переломить правовое сознание и традицию по данному вопросу.
Как известно, адвокаты готовят своих свидетелей в рамках реализации полномочия опрашивать лиц с их согласия (в том числе официально допрошенных в качестве свидетелей)2. Государственный обвинитель, который в качестве надзирающего прокурора на участвовал в досудебном производстве, безусловно, нуждается в получении сведений о личности свидетеля, о его способностях предоставить факты суду и пр. обстоятельствах, от которых зависит успех судебного допроса и других следственных действий, намечаемых прокурором к проведению на судебном следствии с участием данного лица. Ключевое значение имеет выяснение установки свидетеля на дачу правдивых, полных, убедительных показаний. Как правило, государственные обвинителя реагируют на изменения в показаниях свидетеля заявлением ходатайства об оглашении ранее данных им показаний. Было бы эффективнее снимать такого рода противоречия заранее, до суда.
В литературе3 отмечается, что досудебная “подготовка свидетеля” к прямому и перекрестному судебным допросам состоит в принятии мер к эффективному “представлению” его показаний, исключение возможности изменения или отказа свидетеля от своих показаний, данных на предварительном расследовании. Это необходимая часть подготовки к формированию судебного доказательства. Исключить давление на свидетелей обвинения, запугивание их, склонение к даче ложных показаний или отказу от дачи показаний – это совершенно необходимо предпринимать по каждому уголовному делу. При подготовке к представлению показаний “своего” свидетеля не может быть мелочей. Должны быть учтены: внешний вид (одежда, макияж и пр.); психо-физическое состояние (трезв); манера говорить, взгляд; реакция на вопросы; жестикуляция; мимика и т.п. В настоящее время уже общеизвестным можно считать так называемый “контрольный список для подготовки свидетелей”4. Полагаю, что прокурором пора осваивать эту технику, чтобы не отставать от процессуального противника.
Свидетель обвинения должен знать какие вопросы ему задаст обвинитель и как на них отвечать. Он должен быть подготовлен к возможным вопросам противной стороны. В случае морально-волевой неустойчивости свидетеля следует заранее обговорить тактику поведения в ходе перекретного допроса (например, помощь со стороны обвинителя в виде заявления ходатайств об отводе вопросов, подачи реплики и пр.) Темные места в биографии, порочное поведение, отношения, связи могут быть предметом вопросов защитника, Поэтому следует заранее готовиться к ним и не дать застать себя ими врасплох.
Свидетелю надо разъяснить, чтобы в ходе допроса он давал по возможности конкретные ответы на поставленные вопросы. Не выходил за рамки поставленных ему вопросов. Это важно, поскольку позволит прокурору осуществлять контроль показаний и тем самым реализовывать определенную линию, последовательность в формировании свидетельского показания, добиваться наибольшей убедительности его показаний. Обвинитель должен предвидеть возможный эффект, который произведут его показания на судью и других участников процесса, возможность неблагоприятного поворота в формировании фактов на перекрестном допросе и предпринять меры по лингво-психологической поддержке свидетеля. Кроме того, надо продумать тактику повторного допроса и те ходы, с помощью которых возможно восстановить доверие к излагаемым свидетелем фактам.
Юрист должен понимать зачем он представляет показания этого свидетеля суду и что можно доказать с его помощью. От того какая будет польза для дела от этого свидетеля в суде, зависит решение вызывать его в суд или нет. Мы считаем порочной практику современных государственных обвинителей, которые представляют показания всех свидетелей, которые орган предварительного расследования привел в списке, приложенном к обвинительному заключению или перечисленных в обвинительном акте. Ближайшее ознакомление с содержанием показаний, допрошенных в качестве свидетелей лиц, а еще лучше – непосредственное общение с ними непосредственно перед судебным заседанием, позволит обвинителю занять более взвешенную и гибкую позицию на суде при обсуждении вопроса о том кто и в каком порядке будет представлять доказательства в суде. В тактическом плане выгоднее не представлять на прямом допросе показания свидетеля, чьи показания идут в пользу подсудимому, а проводить его перекрестный допрос.
Полагаем, что обвинитель вправе отказаться от вызова в суд тех свидетелей, которые, по его мнению, не способны дать суду возможность правильно выяснить обстоятельства по делу. При этом обвинитель должен в подготовительной части судебного заседания огласить список всех лиц, которых надлежит вызвать в суд со стороны обвинения. Причины, по которым он отказывается вызвать тех или иных лиц, проводящих по делу в качестве свидетелей, обвинитель вправе не указывать. Сторона защиты вправе потребовать вызова в суд всех тех, кто по ее мнению должен будет представлять факты в ее пользу, включая тех, от кого отказался обвинитель.
Важное значение для пресечения противодействия уголовному преследованию имеет своевременное принятие мер по защите участников уголовного процесса, подвергшихся противоправному воздействию со стороны преступников и их среды. По решению прокурора, в том числе принятому на основе оперативной информации, применяются специальные меры в отношении участников процесса, чьей безопасности существует угроза. К их числу можно отнести следующие: защита данных о защищаемом лице в информационно-справочных фондах (адресно-справочных бюро, паспортно-визовых службах, ГИБДД, справочных службах телефонной связи и т.д.); личная охрана, охрана жилища и имущества; выдача специальных технических средств индивидуальной защиты и оповещения об опасности; перевод на другую работу (службу), изменение места работы, службы или учебы; временное помещение в безопасное место; переселение на другое место жительства; замена документов на новое имя и изменение внешности и пр. Помимо вопросов, решаемых в рамках Федерального закона от 20.08.2004 г. № 119-ФЗ «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства»5 (а многие из них должны решаться во взаимодействии прокуратуры с органами, осуществляющими ОРД), существует целый комплекс проблем организационного, психологического характера: как доставить, где разместить этих людей, как оградить от нежелательных контактов в здании суда и т.п. Помощь обвинению в организации представления доказательств в суде есть существенный момент взаимодействия прокуратуры и оперативных органов.
Иногда защитники пытаются породить сомнение о судей в законности, достоверности доказательств обвинения, представляемых суду, создают препятствия для нормального рассмотрения дела в суде. Оперативно-розыскное обеспечение поддержания государственного обвинения своей задачей имеет сохранение свидетельской базы и, соответственно, нейтрализацию попыток со стороны защиты эту базу разрушить. Оперативно-розыскное обеспечение поддержания государственного обвинения должно противодействовать тем действиям защиты, которые уводят суд от пути к истине, затрудняют деятельность суда и прокурора, затягивают процесс и т.п. Силами и средствами оперативных аппаратов, осуществляющих оперативно-розыскное обеспечения поддержания государственного обвинения, должно осуществляться пресечение незаконного, но также, впрочем, и любого другого давления на свидетелей обвинения. В отношении ключевых свидетелей обвинения должны быть предприняты меры, исключающие какое бы то ни было влияние на них со стороны противника.
Самостоятельным направлением является легализация в суде данных, полученных в ходе оперативно-розыскной деятельности. Основным средством этого является представление показаний суду сотрудников, проводивших ОРМ в ходе досудебного производства по данному делу. Иногда в суде допрашиваются оперативные работники, которые осуществляли применение специальных и иных технических средств, в ходе проведения тех или иных оперативно-розыскных мероприятий (оперативного эксперимента, прослушивания телефонных и иных переговоров). Подчас эти показания имеют самостоятельное значение, а не только обеспечивают убедительность результатов оперативно-розыскного мероприятия, применения технического средства. Понятно, что организация и подготовка таких показаний осуществляются в тесном взаимодействии прокуратуры с органом, осуществлявшим данное оперативно-розыскное мероприятие (ОРМ).
Таковы некоторые из моих соображений по поводу тактических и организационных средств, способных повысить эффективность поддержания обвинения. Не все они вписываются в стандарты, выработанные практикой применения уголовно-процессуального закона. Согласен, что окончательную точку в решении обозначенных вопросов должен поставить законодатель. Но хотел бы еще раз подчеркнуть, что предлагаемое нами не входит в противоречие с общим смыслом уголовно-процессуального права и самое главное – не нарушает прав защиты на реализацию функции защиты от уголовного преследования.
Нельзя также не упомянуть о применении технических средств при представлении государственным обвинителем своих доказательств на судебном следствии, включая компьютерное моделирование механизма преступления, демонстрацию версии обвинения с помощью мультимедийных средств, которые теперь применяются при презентации различных проектов. Особый эффект это имело бы в суде с участием присяжных заседателей. На Западе это часто практикуется. Однако у нас опять же может встретиться препятствие в виде неурегулированности такого приема законом и отсталой культуры судоговорения.
Перейду к другим вопросам, поднятым нашими коллегами.
В частности, здесь говорили о росте нагрузки на прокуроров по поддержанию обвинения. Хотел бы высказать такую мысль: нельзя в современных условиях надеяться на высокое качество обвинительной деятельности. В силу существующего положения вещей – обязанности работников прокуратуры поддерживать государственное обвинение фактически по всем уголовным делам, качество его будет по-прежнему оставлять желать лучшего6. Тем более тогда, когда все более возрастает число актуальных направлений общего надзора. Скажу прямо: нельзя бежать одновременно в нескольких направлениях. Невозможно с равной интенсивностью надзирать за исполнением законов во всех областях. Что бы ни говорили, совмещать государственное обвинение и общенадзорную деятельность в том режиме, который сейчас создан невозможно, без потери качества7.
Это системная, политическая проблема. Она не была разрешена в ходе реформ 90-х годов, когда ставился вопрос о ликвидации общего надзора, не будет она решена, к сожалению, и в ближайшей перспективе. Сейчас вообще имеет место обратная тенденция, что подтверждает диагноз Н.В. Муравьева (генерал-прокурора российской империи) об отсталости российского государства. А он писал: «Прокуратура должна быть только органом публичного уголовного преследования, посвящая ему все свои труды и заботы. Ограниченная в объеме, сжатая и определенная деятельность ее тем самым выигрывает в интенсивности и энергии. Всякие административные обязанности вредят чистоте прокурорского призвания и подлежат отмене»8. Не имеют достаточного основания и юристконсульские обязанности прокурора: суд сам знает законы и не нуждается в особом официальном источнике. Не выдерживает критики и участие прокурора в гражданских делах, хотя бы в качестве представителя государства: ему нет времени и возможности, да и особой потребности быть поверенным частных материальных интересов казны, которая может для этой цели иметь особых уполномоченных или обращаться на правах простого собственника к адвокатуре9.
Очевидно, что могло бы положительно повлиять на организацию ведения обвинительной деятельности в судах несколько моментов. Во-первых, еще более широкое применение особого порядка (надо стремиться в тому, чтобы 90% уголовных дел разрешались бы в этой форме). Этому может поспособствовать внесение изменений в УПК с целью превращения данного института в настоящую «сделку со следствием», как она практикуется в ряде западных стран10.
Во-вторых, было бы целесообразным разрешить поручать прокурорам поддержание государственного обвинения у мировых судей представителям органов предварительного расследования. Так, в императорской России обвинение у мирового судьи поддерживала полиция. Это бы в какой-то мере разгрузило прокуратуру и позволило прокурорам сосредоточиться на более серьезных уголовных делах. Такая норма существовала в УПК РФ, но так и не заработав, была отменена.
В-третьих, мы являемся горячими сторонниками расширения участия потерпевших и даже ассоциаций граждан в уголовном преследовании, в том числе в судебных стадиях. Речь идет о так называемом субсидиарном обвинении. Данная модель давно известна нашему законодателю, но все предложения по введению этого института в УПК РФ проваливаются (последний раз в 2007 году). Монополия прокурорского должностного обвинения, как и всякая монополия вредна. Нужен общественный контроль за деятельностью официальных обвинителей. Это лучшее средство против чванства и высокомерия, которым страдают некоторые прокуроры; злоупотреблений, коррумпированности в прокуратуре.
Далее, хотелось бы остановиться на проблеме прекращения уголовных дел по нереабилитрующим основаниям в суде. Руководством страны говорится о необходимости изменения уголовной политики, а прокуроры стремятся во что бы то ни стало к обвинительному приговору. Зачем же создавались институты медиации, вводились механизмы, предусмотренные статьями 25, 28, 427 УПК РФ? На деле они не работают, а ведь задумка у законодателя была неплохая. Прокурорам, наоборот, надо не мешать тому, чтобы уголовно-правовые конфликты, предметом которых являются преступления небольшой и средней тяжести, находили разрешение альтернативным путем. Привлекать общественность к пробации правонарушителей, надзирать за выполнением законов при реализации уголовного преследования в альтернативной форме.
Наконец, перехожу собственно к теме своего выступления (от которой я порядком отвлекся под впечатлением от выступлений). Полагаю, что эффективность государственного обвинения определяется результатами предварительного расследования. Это бесспорно.
Поддержание государственного обвинения в суде является продолжением уголовного преследования, но другими средствами и в других условиях. Должна быть преемственность в обвинительной деятельности на досудебном производстве по делу и в судебных стадиях. Сквозной фигурой, координатором, руководителем уголовного преследования, естественно, может быть только прокурор.
Мы знаем, что в последнее время произошли значительные изменения законодательства, регулирующие полномочия надзирающего прокурора и следственных органов. Сделано не мало для того, чтобы обеспечить независимость и самостоятельность следователя. Но как показывает опыт, имели место и перекосы в определении баланса полномочий прокурора, с одной стороны и руководителя следственного органа, следователя, с другой. Примеры неконструктивных взаимоотношений прокуратуры и следственного комитета при прокуратуре, я думаю, всем известны. Такого рода разногласия, естественно, негативно отражаются на публичном уголовном преследовании. Поэтому совершенно злободневным и можно сказать уже выстраданным является тезис о том, что дискредитируют сторону обвинения возникающие в суде разногласия между следователями и прокурорами по поводу применения в качестве меры пресечения заключения под стражу и ее продлении11.
Мы исходим из того, что в состязательном уголовном судопроизводстве «обвинительно-следственная власть» должна быть единой и неделимой. Кто представляет в суде государство в качестве обвинителя, тому и должно принадлежать право руководства деятельностью по подготовке обвинения. Прокурор должен возглавлять обвинительную власть, а следственные органы, органы дознания должны выступать его процессуальными агентами – органами досудебного уголовного преследования, которые помогают прокурору в достижении главной задачи, а именно: привлечении к уголовной ответственности лиц действительно совершивших преступления.
Постановка вопроса о взаимодействии следователя и прокурора, как субъектов досудебного уголовного преследования, на наш взгляд должна строиться с учетом того, что именно прокурор отвечает за состояние законности в стране, именно он отвечает за результаты борьбы с преступностью. Поэтому от него должна исходить инициатива в организации взаимодействия со всеми правоохранительными органами, наделенными полномочиями осуществлять уголовное преследование в процессуальной форме, а также путем осуществления оперативно-розыскной деятельности, как в ходе досудебного производства, так и при производстве по уголовному делу в судебных стадиях.
Хотя отношения между прокуратурой и органами следствия строятся на идее процессуальной самостоятельности, они должны взаимодействовать ради достижения общих целей. Прокурор осуществляет общее руководство досудебным уголовным преследованием, надзирает за исполнением законом органами, обладающими полномочиями на досудебное производство по уголовному делу.
По действующему законодательству прокуроры обязаны координировать деятельность по борьбе с преступностью всех правоохранительных органов. Межведомственная координация деятельности правоохранительных органов, сочетается с координацией деятельности органов предварительного следствия, дознания и органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность. Это проявляется в полномочиях прокурора, предусмотренных пунктами 2, 11, 12 части 2 ст. 37 УПК РФ. По вопросам организации оперативно-розыскного сопровождения предварительного следствия взаимодействие следственных органов и прокурора, который уполномочен надзирать за осуществлением оперативно-розыскной деятельностью и контролировать выполнение поручений следователя, является критически важным.
Прокурор не должен по собственной инициативе использовать механизм судебного обжалования в отношении решений органов предварительного следствия, хотя его участие в превентивном судебном контроле, связанном с реализацией мер процессуального принуждения, обязательно. Но недопустимо переносить разногласия между надзирающим прокурором и органами следствия в суд по вопросам реализации уголовного преследования. Нельзя органам уголовного преследования обжаловать в судебном порядке действия и решения друг друга – это подрывает их позицию перед лицом защиты в судебных стадиях.
Прокурор заинтересован в том, что органы следствия законными средствами раскрывали преступления и изобличали лиц, совершивших их. Поэтому прокурор вправе требовать от органов предварительного расследования устранения нарушений федерального законодательства, допущенных в ходе предварительного следствия (п. 3 ч. 2 ст. 37 УПК), разрешать споры о подследственности, координировать деятельность органов предварительного расследования и органов, осуществляющих ОРД, причастных к подготовке и выдвижению обвинения.
Прокурор вправе требовать от следственных органов устранения нарушений федерального законодательства, допущенных в ходе предварительного следствия (п. 3 ч. 2 ст. 37 УПК РФ). Однако данное положение надо толковать в системной связи с другими полномочиями прокурора, включая те, которые он использует в стадии возбуждения уголовного дела, а также исходить из смысла ч. 1 ст. 37 УПК РФ. Поэтому правильнее считать, что прокурор вправе требовать устранения нарушения законов от следователя и на стадии возбуждения уголовного дела и на стадии предварительного расследования; полномочия прокурора, предусмотренные п. 3 ч. 2, ч. 6 ст. 37 УПК РФ, распространяются на всю процессуальную деятельность следователя.
Часть 4 ст. 39 УПК РФ содержит норму о том, что требование прокурора должно быть рассмотрено в срок не более пяти суток, включая сюда составление следователем возражений на указанные требования, если таковые последуют. Ответ должен последовать через пять суток после поступления требования прокурора в орган предварительного следствия. Надо исходить из обычного порядка исчисления и истечения сроков. Поскольку никаких специальных разъяснений по поводу принятия требования к рассмотрению и т.п. не предусмотрено, значит, следует исходить из того, что как зарегистрировано в канцелярии органа следствия требование прокурора, так и начал истекать пятисуточный срок
Информация руководителя не подлежит обжалованию прокурором. Информация руководителя не подлежит обжалованию прокурором. Прокурор невправе требовать от руководителя следственного органа иного ответа на свое требование, например, в форме постановления. Он имеет единственную возможность настоять на своей позиции, воспользовавшись п. 7 ч. 2 ст. 37 УПК. Согласно п. 7 ч. 2 ст. 37 УПК РФ прокурор рассматривает представленную руководителем следственного органа информацию следователя о несогласии с требованиями прокурора и принимает по ней решение об обращении к руководителю вышестоящего следственного органа тогда, когда считает, что со стороны следователя имело место нарушение законности (см. также ч. 6 ст. 37, ч. 4 ст. 221 УПК РФ).
В данном случае имеет место процедура разрешения противоречия между позицией прокурора и солидарной позицией следователя и руководителя следственного органа (ч. 3 ст. 38, ч. 4 ст. 39 УПК РФ). Если руководитель следственного органа соглашается с требованиями прокурора, то он дает письменные указания следователю в порядке, предусмотренном ч. 3 ст. 39 УПК РФ. Если руководитель следственного органа соглашается с требованиями прокурора, то он дает письменные указания следователю в порядке, предусмотренном ч. 3 ст. 39 УПК РФ
Прокурор обязан воспользоваться своим правом на обращение к вышестоящему руководителю следственного органа, если полагает, что позиция следователя и его руководителя противоречит закону. При несогласии руководителя следственного органа с содержанием требований и постановлений прокурора, в каждом случае прокурор должен обращаться в адрес вышестоящего прокурора в целях реализации им полномочий, предусмотренных ч. 6 ст. 37 УПК РФ12.
Сроки обращения прокурора к вышестоящему прокурору в ситуации, предусмотренной ч. 6 ст. 37 УПК не предусмотрены, поэтому руководствоваться надо понятием «разумный срок», принимая во внимание в первую очередь неотложность обеспечения прав и свобод граждан, оказавшихся нарушенных действием (бездействием) или решением следователя, руководителя следственного органа.
Согласно п. 2-1 в ч. 2 ст. 37 УПК РФ по мотивированному письменному запросу прокурору следователем должен предоставить прокурору возможность ознакомиться с материалами уголовного дела, находящегося в его производстве, в том числе приостановленного. С запросом прокурор обращается к руководителю следственного органа. Запрос должен быть обязательно мотивирован конкретными фактами, указывающими на нарушение закона, нарушение прав личности, принятием необоснованных решений. Отсутствие мотивации – основание для отказа в ознакомлении. Кроме того, прокурор должен указать срок, на который он запрашивает дело для ознакомления. Это охватывается понятием мотивации запроса. В запросе речь может идти только об одном уголовном деле, которое запрашивается у одного следователя. Хотя в орган следствия может быть направлено несколько запросов, но каждый касается одного дела. Запрос может касаться как всех материалов уголовного дела, так и части их, о чем прокурором указывается в запросе. Закон не ограничивает прокурора в количестве раз, сколько он может запрашивать одно и тоже дела для ознакомления. Закон также не предусматривает никаких процессуальных средств воздействия на прокурора, который не возвратил уголовное дело следователю в положенный срок. Прокурор запросив дело, затем может передать его в другой орган предварительного расследования, воспользовавшись п. 12 ч. 2 ст. 37 УПК РФ. Прокурору может быть отказано в выполнении запроса, если уголовное дело закончено производством и с материалами знакомятся участники процесса. Руководитель следственного органа уведомляет об этом прокурора письмом виде.
Таковы некоторые из актуальных, на наш взгляд, моментов в организации взаимодействия органов уголовного преследования во время досудебного производства, которые могут оказать значительное влияние на результативность государственного обвинения.
А.С. Александров
Снеоски и примечания 1 См., напр.: Александров А.С., Абдуллаев Я.Д., Кухта А.А. Оперативное сопровождение судебного уголовного преследования // Практическое законоискусство. – 2007. – № 1. – С. 61-70.
2 Проведенными нами исследованиями установлено, что это стало уже распространенным явлением среди адвокатов.
3 Этой проблематике за последние годы было посвящено немало работ.
См., напр.: Защита по уголовному делу : пособие для адвокатов / Под ред. Е.Ю. Львовой. – М. : Юристъ, 1999. – С. 100-101, 213; Адвокатская деятельность: Учебно-практическое пособие / Под общ. Ред. канд. юрид. наук В.Н. Буробина. 3-е изд., перераб. и доп. – М.: Статут, 2005. – С. 420-428; Руководство для государственных обвинителей. Криминалистический аспект деятельности / Под общей ред. О.Н. Коршуновой. Часть 1. – С.-Пб., 1998; Александров А.С., Стуликов А.Н. Судебные доказательства и доказывание. – Н. Новгород, 2002. – С. 55 и след.; Гришин С.П. Подготовка государственного обвинителя к судебному заседанию // Черные дыры… 2005. – № 3. – С. 240-242.
4 Этот список включает, в частности, такие вопросы: 1. Внешний вид – опрятный и консервативный. 2. Отвечать на вопросы - прямо, не сутулясь, не опираясь на стойку. 3. Ничего не держать во рту - жевательную резинку, конфету, спичку. 4. Говорить громко - чтобы не переспрашивали. Не прикрывать рот рукой. 5. Уверенность тона, фразеологии - придает больше доверия. 6. Не заучивать наизусть то, что будет говорить. 7. Сохранять серьезность. Избегать смеха, разговоров в здании суда (в том числе до начала судебного заседания). 8. Отвечая, обращаться к судье (присяжным). Смотреть в его (их) сторону. Открыто и искренне. Как-будто обращается к другу. 9. Внимательно слушать задаваемые вопросы. Отвечая, не раскрывать дополнительную информацию. Пояснить в случае необходимости ответ. 10. Если ответ не верен, немедленно поправиться. Если - неясен, немедленно пояснить. 11. Держаться фактов - не слухов. Не делать умозаключений. 12. Если не поняли вопроса, скажите об этом. 13. Не выходить из себя при перекрестном допросе. 14. Если адвокат спросит: “Не говорили ли Вы с обвинителем об этом деле?” Отвечать: “Да говорили, чтобы я давал правдивые показания”. 15. Не позволяйте взвинтить темп допроса защитнику. Думать над ответом столько, сколько необходимо. 16. Если обвинитель заявил ходатайство об отводе вопроса защитника, не отвечать до тех пор, пока судья не примет решение по ходатайству. Отвечать только, если судья не удовлетворит ходатайства прокурора. 17. Если не знаете ответа на вопрос - не нервничайте. Отвечайте просто: “Я не знаю”. 18. Если не хотите отвечать на вопрос, не спрашивайте судью, обязательно ли Вы должны это делать. Если вопрос некорректен, прокурор заявит ходатайство об отводе волроса и обсудит это с судьей. 19. Отвечая на вопрос, не смотрите на судью или прокурора как бы прося помощи. 20. Уходя со свидетельского места, держитесь уверенно, а не подавлено.
См. об этом, напр.: Защита по уголовному делу : пособие для адвокатов / Под ред. Е.Ю. Львовой. – М. : Юристъ, 1999. – С. 213; Bailey L.F., Rothblatt B.H. Fundamentals of criminal advocacy. – San Francisco, 1974. – P. 110-111.
5 СЗ РФ. – 2004. – № 34. – Ст. 3534.
6 Статистика, свидетельствующая о 99% вынесении судами обвинительных приговоров, не должна вводить в заблуждение. Профессионалам известно, благодаря чему достигаются такие показатели : благодаря утрате судом независимости. Судья в виду пассивности прокурора очень часто сам «волокет» на себе судебное следствие и выясняет обстоятельства дела. Данные о результатах рассмотрения уголовных дел судами с участием присяжных заседателей более объективно рисуют картину качества обвинения (25% оправдательных приговоров).
7 Об этом свидетельствует упадок искусства перекрестного допроса, о чем мы неоднократно уже писали.
См.: Александров А.С., Гришин С.П. Перекрестный допрос в суде (объяснение его сущности и порядка проведения, а также практическое наставление к употреблению). – М.: Изд-во «Юрлитинформ», 2007.
8 Муравьев Н.В. Прокурорский надзор в его устройстве и деятельности. В 2-х томах. – М., 1889, Т. 1. – С. 28.
9 См. там же.
10 См.: Досье на проект федерального закона № 485937-4 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголо
: 03/06/2009
: 2897
:
Преступность как объект научных исследований: проблемы и перспективы.
Вещественные доказательства: дары волхвов.
Основания для производства повторных и дополнительных следственных действий в российском уголовном судопроизводстве
Гилинский Я.И. «Все действительное разумно»
Отдельные вопросы предварительного расследования по делам частного обвинения
РЕЗНИК Г. ПРАВА ЧЕЛОВЕКА И ДОСТОИНСТВО ЛИЧНОСТИ – ОСНОВА МИРОВОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ
Основные этапы законодательного регулирования дознания в Республике Узбекистан
Калиновский К.Б. Меры по защите участников уголовного процесса как общее условие предварительного расследования в российском уголовном процессе
Пирамида судебной власти
Особенности прекращения полномочий судьи по законодательству Республики Казахстан
