 | |
Судебная лингвистика и судебная криминалистика
Александров А.С. Судебная лингвистика и судебная криминалистика // Использование достижений иных наук в криминалистике. Материалы Всероссийской научно-практической конференции с международным участием 19-20 апреля 2008 г. – Краснодар, 2008.
2007, Краснодар, , , Александров А.С.,
А.С. Александров
Судебная лингвистика и судебная криминалистика // Использование достижений иных наук в криминалистике. Материалы Всероссийской научно-практической конференции с международным участием 19-20 апреля 2008 г. – Краснодар, 2008. – С. 3-8.
1.Совремнная отечественная криминалистика в большом долгу перед судебными деятелями. Несмотря на имеющийся спрос, она не смогла предложить сколько-нибудь приемлемых практических пособий адвокатам, прокурорам, судьям для работы с доказательствами в суде.
По-моему, отечественная криминалистика переживает кризис. Она дает знание не для действия, а знание ради знания. Знания, по большому счету никому не нужного, кроме самих криминалистов. Наиболее яркое свидетельство тому бесполезные споры о словах: что такое, судебная криминалистка, судебная тактика и пр. Выработался какой-то специальный «птичий» язык, который понятен только узкому кругу посвященных.
А темы? «Методика изучения методики расследования…» Это тупик.
Нужно новое знание о реалиях современного состязательного правосудия, суда присяжных. В качестве средства получения какового предлагаю судебную лингвистику. Советую криминалистов присоединяться к изучению реальных, а не искусственно придуманных проблем.
2. Судебная лингвистика как сплав психолингвистики, риторики, теории аргументации позволяет на качественно новом уровне разрешить актуальные вопросы судебной практики. В том числе практики суда присяжных. Эта научное течение исследует психо-лингвистическую сторону судебного доказывания. Имея в виду прагматический аспект судоговорения – повышение его эффективности, результативности.
3. Я исхожу из того, что судебная речь – один из трех публичных родов речи, на которых строится общество (наряду с хвалебной и совещательной). Общество же я понимаю как общение – речевое. Речедеятельность – суть юридической практики. Законы применяют живые люди – речедеятели. Право – это насилие, опрокинутое в речь. Нет права вне текста закона, а судебный дискурс есть главный (хотя и не единственный) способ бытия его. Закономерности, определяющие природу судопроизводства – речевые. Уголовный процесс – это судебная устная речь плюс досудебное письменное производство (письмоводительство), которое является придатком к нему, но результаты которого (в виде документов, оглашаемых в суде, участвуют в смыслопроизводстве, происходящем в судебном заседании.
Суд – публичное место, где решаются главные правовые, а значит общественные споры. Отсюда вытекает вывод о том, что если и должен быть у процессуальной науки, у криминалистики предмет научного интереса, то судебная речь и должна быть таковым. Боюсь одного – потенциал современных криминалистов недостаточен, чтобы справиться с этим предметом.
4. Инквизиционной идеологии присуще представление, что судебное следствие – судо-говорение, есть продолжение предварительного следствия. Соответственно, различие между судебным доказыванием и доказыванием на досудебной подготовке не проводится. Значение устной речи в понятии судебного доказательства, в формировании судебной истины не дооценивается. Только сейчас в полной мере начинает открываться то, насколько отстала наша наука в разработке таких фундаментальных для состязательного правосудия тем, как техника прямого, перекрестного допроса, передопроса; искусство формулирования и постановки вопросов; допустимость, относимость вопросов; критерии наводящих вопросов, лингво-психическая сила судебных доказательств и пр.
Ничего этого современная криминалистика не только не изучала, но даже не поставила на повестку изучения и преподавания (достаточно посмотреть последние учебники по криминалистике).
5. Криминалистике необходимо пересмотреть многие устаревшие теоретические стереотипы. Прежде всего, отказаться от естестественно-научного пафоса. Понятно, что полевая криминалистика не может не использовать технические средства, заимствованные у естественных наук, где возможен точный результат. Но для разработки судебной проблематики подобный пафос неуместен. На суде абсолютное знание не достижимо, здесь царствует мнение. Судебная истина есть результат судоговорения.
Естественно-научный, позитивисткий концепт объективной истины должен быть отброшен. Стандарты достоверности, объективности коренятся в системе языковых моделей, схем, составляющих языковой опыт нации. Судебная достоверность есть состояние убежденности судьи (присяжного), каковое и является целью аргументации обеих сторон.
Всем наукам о судебной деятельности надо взять на вооружение лингвистику, психологию, теорию аргументации, теорию знака. Не побоюсь даже сказать – софистику. Исследовать реальные психо-лингвистические феномены судебного доказывания; разрабатывать техники, тактики и стратегии представления и исследования доказательств в суде, анализировать судебную аргументацию.
6. Надо исходить из речевой природы судебных доказательств, чтобы понять факторы, от которых зависит их сила и как ими управлять. Источник сведений для суда и само понятие «судебного доказательства» следует свести к речевым событиям, их производству и восприятию в судебном заседании, т.е. в специфических контекстуальных обстоятельствах. Статья 74 УПК позволяет рассматривать доказательство в единстве «сведения» и «источника» его получения. Основание судебного доказательства может быть получено только из одного источника. Юристом представляется источник; исследуются и сам источник, и сведения из него. Элементарное событие в становлении факта составляют два акта: вопрос-ответ. В этом событии участвуют, как правило, несколько речедеятелей (участников диалога). Главным участником речевого события доказывания является судья (присяжный). Его внутреннее убеждение является объектом речевого воздействия. Не будет доказательством то, что не убеждает аудиторию (судью). Сила доказательства зависит от эффективности представления и исследования в суде фактических данных.
7. «Фактические данные» (сведения) представляются и исследуются сторона на суде в устной форме. Они получают статус фактов, когда допускаются как факты аудиторией. Факт есть идея, данное относительно верности которой достигнуто согласие между участниками речевой коммуникации. Доказательственный факт – это то сведение, в достоверности (правдоподобии) которого оратор убедил судью, и которое используется судьей для удостоверения главного факта, явившегося предметом доказывания, или иного, относящегося к делу факта.
8. Судебное доказательство является заключением, основанным на том, что вероятно, что возможно. Судебное доказательство – это то, что убеждает судью. Убеждает же судью речь. Сила речи заключается в самом звуке или в обозначаемым им1. Сила судебного доказательства определяется: 1) доступностью восприятия речи слушателем; 2) понятностью содержания речи; 2) готовностью адресата согласиться с содержащимися в речи утверждениями; 3) индивидуальным эмоционально-волевым порогом восприятия речи адресата; 4) адекватностью речевой формы контексту судебной ситуации, другим внешним обстоятельствам сообщения. Поэтому судебное доказательство не стоит ничего, если его как следует не преподнести аудитории.
9. Судебное доказывание – это разговор, диалог, назначение которого в том, чтобы переговорить противную сторону, убедить суд в своей правоте. Судебное доказывание направлено на установление судебных фактов, смысла текста закона и формирование у судьи убеждения в справедливости, законности и обоснованности требований стороны. Судебное доказывание включает в себя: 1) представление юристом сведений, претендующих на статус фактографических примеров, 2) их исследования (проверки и оценки) участниками судебного следствия, приводящего к образованию доказательственных фактов; 3) интерпретацию текстов (в т.ч. закона); 4) аргументацию.
10. Аргументация должна быть ориентирована на аудиторию. Юрист-оратор должен учитывать ее особенности. Без субъективного момента невозможно никакое убеждение в суде. Каждый этап в развитии судебного спора требует поиска и развития все новых средств убеждения (представление фактических данных, исследование данных противника, аргументация, опровержение, истолкование и т.п.), чтобы не произошел сбой в осуществлении судебной речи. Рациональное аргументирование включено в общий коммуникативный процесс, имеющей назначением создать у аудитории определенное впечатление, мнение. Убедительность аргументации сводится к созданию впечатлению о доказанности истинности доказываемого тезиса. Согласие аудитории (суда) с доводами и утверждениями юриста-оратора можно рассматривать как интерсубъективный фактор, который дополняет объективные критерии рациональной правильности и фактической обоснованности аргументации. Таким образом, под аргументацией в суде нужно понимать часть судебного доказывания, а именно: 1) формирование доводов или аргументов на основе представленных и исследованных в судебном следствии фактических данных; 2) согласие или несогласие аудитории (суда) с выдвигаемыми аргументами и утверждениями.
11. Судебный допрос – главное средство получения сведений о доказываемых фактах. Техники судебного допроса основаны на технике диалога. Они включает в себя набор речевых приемов, направленных на управление показаниями допрашиваемого и на восприятие речи аудиторией.
12. Вопросы юриста, ведущего допрос, инициируют производство судебных фактов в суде. Вопрос лежит в основе представления и исследования доказательств2. Поэтому допустимость, относимость вопросов есть главная проблема формирования показаний (свидетелей, потерпевших и других участников, уполномоченных удостоверять факты на суде своей речью).
13. Представитель стороны в деле не вправе давать показания. Но он может через постановку вопросов навязывать свое видение предмета дела. Проблема допустимости использования тех или иных форм вопросов при получении показаний на суде состоит в размере, вводимой юристом от себя информации, которая составляет совместно с ответом допрашиваемого, «показание». Отсюда регламентация прямого и перекрестного допросов, вся тактика и этика судебного следствия.
Вот чем занимается судебная лингвистика, и чем надо бы заниматься коллегам – криминалистам.
Александров А.С.
20 января 2007 г. Н. Новгород.
Сноски и примечания
1 Аристотель. Риторика. Поэтика (пер. с древнегреч. О.П. Цыбенко). – М.: “Лабиринт”, 2000.– С. 117.
2 Все больше склоняюсь к мысли, что вопрос допрашивающего составляет неразрывное единство с «показанием», внедрен в него и воспринимается судом, иногда бессознательно, а потом вспоминается, осмысливается, оценивается, как довод стороны.
: 07/09/2009
: 4136
:
Преступность как объект научных исследований: проблемы и перспективы.
Вещественные доказательства: дары волхвов.
Основания для производства повторных и дополнительных следственных действий в российском уголовном судопроизводстве
Гилинский Я.И. «Все действительное разумно»
Отдельные вопросы предварительного расследования по делам частного обвинения
РЕЗНИК Г. ПРАВА ЧЕЛОВЕКА И ДОСТОИНСТВО ЛИЧНОСТИ – ОСНОВА МИРОВОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ
Основные этапы законодательного регулирования дознания в Республике Узбекистан
Калиновский К.Б. Меры по защите участников уголовного процесса как общее условие предварительного расследования в российском уголовном процессе
Пирамида судебной власти
Особенности прекращения полномочий судьи по законодательству Республики Казахстан
|
|
| |
|
