Лифанова Л. Г. К проблеме терминологического обозначения непричастности к преступлению // Школы и направления уголовного-процессуальной науки. Доклады и сообщения на учредительной конференции Международной ассоциации содействия правосудию. СПб., 2005.
iuaj.net Международная ассоциация содействия правосудию
(МАСП)
iuaj.net
ГлавнаяО насАнкетаПроектыБиблиотекаКонтактыДобавить в избранное

Новости МАСП

RSS импорт: www.rss-script.ru

 

 

Школы и направления уголовного-процессуальной науки.
Доклады и сообщения на учредительной конференции Международной ассоциации содействия правосудию. Санкт-Петербург, 5-6 октября 2005 г. / Под ред. А.В. Смирнова. СПб., 2005. 192 с.

К оглавлению.


 

 

Ссылки по теме:

  • Общая информация о конференции
  • резолюция по итогам конференции;
  • Сборник докладов и сообщений
  • список участников конференции и тем их выступлений;
  • программа конференции.
  • Фотоотчет об участии представителей Уральской школы уголовно-процессуального права в конференции.

Лифанова Л.Г.

старший преподаватель кафедры уголовно-правовых дисциплин Северо-Кавказского государственного технического университета, к.ю.н.

К проблеме терминологического обозначения непричастности к преступлению

Непричастность к совершению преступления - новое реабилитирующее основание прекращения уголовного преследования. Регламентация оснований реабилитации (оправдания) в истории уголовно-процессуального законодательства не была единообразной, формулировки оснований неоднократно подвергались изменению и корректировке. Так, ст.277 Устава уголовного судопроизводства (1864 г.) к реабилитирующим основаниям относила: а) отсутствие в исследуемом деянии признаков преступления или проступка; б) необнаружение виновного; в) совершенную недостаточность улик.1 Третье из указанных оснований являлось самым спорным. "Недостаточность улик допускала крайне широкие границы судейского усмотрения, поэтому необходимо было выработать критерий того, что следовало признавать достаточными уликами на предварительном следствии".2 Однако предложение об определении улики как всякого обстоятельства, из которого можно вывести заключение или о событии преступления, или о вине подозреваемого лица, было отвергнуто Сенатом. Указывалось, что суд может оправдать подсудимого только в трех случаях: 1) при недоказанности совершения деяния обвиняемым, 2) при доказанности наличности причин, устраняющих вменение содеянного, 3) при отсутствии в деянии состава преступления3.

Миттермайер К.Ю.А. предлагал расширить указанный перечень, полагая, что "оправдание может быть достигнуто лишь в том случае, ...если будет доказано: а) совершенная недействительность процесса; б) что в деле вовсе не заключается преступного деяния; в) что совершенное деяние не имеет достоверных законных признаков преступления, или что состав преступления не доказан; г) что обвиняемый не был деятелен; д) что обвиняемый не подлежит наказанию по причине невменяемости или по отсутствию злого умысла"4.

Уголовно-процессуальное законодательство советского периода к реабилитирующим основаниям прекращения уголовных дел относило: необнаружение виновного, недостаточность собранных по делу доказательств для предания суду лица, привлеченного ранее к делу в качестве обвиняемого (п.1, 2 ст.202 УПК РСФСР 1923 г.)5. Последующие изменения законодательства касались, в основном, вопросов уточнения формулировки последнего из указанных оснований. В действующем уголовно-процессуальном кодексе данное основание в ст.27 обозначено как "непричастность подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления".

Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР 1960 г. такого основания не выделял, но содержал аналог - "недоказанность участия обвиняемого в совершении преступления" (п.2 ч.1 ст.208 УПК РСФСР).

Как было замечено ранее, по поводу недоказанности, как одного из оснований прекращения уголовного дела, в юридической литературе часто возникали споры, суть которых сводилась к правильности терминологического обозначения указанного основания. Предшественницей недоказанности, в свою очередь, была содержащаяся в УПК 1923 года недостаточность улик для предания обвиняемого суду (п. "б" ст. 204). Этот термин также не вызывал всеобщего одобрения, что находило отражение в юридической литературе.6 Основным моментом, на который обращали юристы свое внимание, являлось то, что формулировка "недостаточность улик" как бы предполагала, "что обвинение категорически не отвергнуто, виновность не исключена: для предания суду улик недостаточно, их не удалось собрать, но все же возможно, что обвиняемый совершил преступление"7. Новый термин "недоказанность", появившийся в УПК РСФСР 1960 года, не решил проблемы сомнения в действительной невиновности обвиняемого. Как отмечал В.М. Савицкий, "если участие обвиняемого в совершении преступления не доказано, значит, собрано мало, может быть, очень мало доказательств, но какие-то обвинительные доказательства все же есть, … но следствие, вероятно, не сумело полностью доказать его виновность"8. Часто прекращение уголовного дела за "недоказанностью" в понимании человека, неискушенного в сфере правосудия, - это признание органами предварительного расследования своего бессилия в изобличении конкретного лица. Тем более, что дословно формулировка п.2 ч.1 ст.208 УПК РСФСР звучала так: "Уголовное дело прекращается при недоказанности участия обвиняемого в совершении преступления, если исчерпаны все возможности для собирания дополнительных доказательств".

На неудачность термина "недоказанность" указывали многие процессуалисты. М.С. Строгович, отмечая позитивность замены "недостаточности улик" на "недоказанность участия обвиняемого в совершении преступления", предлагал прекращение дела по рассматриваемому основанию обозначить "ввиду несовершения обвиняемым того деяния, которое его вменялось в вину"9. В.Г. Заболоцкий и Я.О. Мотовиловкер предлагали заменить формулировку п.2 ст.208 УПК РСФСР формулировкой "за необоснованностью вывода о совершении преступления подсудимым"10.

Кроме сугубо юридической проблематики обозначения исследуемого основания прекращения уголовного дела, была еще и проблема моральная. У лица, в отношении которого уголовное дело прекращалось за недоказанностью, а еще более у общественности нередко оставались сомнения в полной его реабилитации. Для бывшего обвиняемого могли наступать негативные последствия, связанные с увольнением с работы либо отказом восстановления в прежней должности, предвзятым отношением со стороны окружающих и т.п. В этом плане терминологическое изменение "недоказанности" на "непричастность" можно считать удачным. Но так ли это хорошо с уголовно-процессуальных позиций?

Пункт 20 ст.5 УПК РФ раскрывает понятие непричастности: неустановленная причастность либо установленная непричастность лица к совершению преступления. Непричастность как основание прекращения уголовного преследования определена в ст.27 УПК РФ. Авторы одного из комментариев к Уголовно-процессуальному кодексу РФ указывают, что о непричастности можно вести речь в случае установления события преступления, но отсутствии "достаточных доказательств, совокупность которых привела бы к выводу о доказанности вины конкретного лица в совершении преступления…когда исчерпаны дальнейшие реальные возможности к получению дополнительных доказательств".11 По мнению П.Е. Кондратова, "вывод о непричастности подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления может быть сделан как в результате достоверного установления невиновности обвиняемого или подозреваемого…, так и в результате исчерпания возможности для собирания дополнительных доказательств и истолкования неустранимых сомнений в виновности обвиняемого в его пользу на основе принципа презумпции невиновности".12 Приведенные точки зрения подтверждают ранее обозначенную позицию о том, что "непричастность" - аналог "недоказанности".13

Однако представляется, что все же знак равенства между этими двумя терминами поставить нельзя.

Соотношение "непричастности" и "недоказанности" как оснований прекращения уголовного дела проанализировано Т.А. Левиновой в диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук, где содержится следующий вывод: в случае недоказанности участия обвиняемого в совершении преступления следователь обязан толковать сомнения в пользу обвиняемого, а решение выносить на основании презумпции невиновности; в основе решения о непричастности лица к совершенному преступлению лежит достоверно установленный факт, и поэтому нет необходимости в толковании сомнений. Следовательно, постановление о прекращении дела в данном случае выносится на основании принципа объективной истины14.

На наш взгляд, позиция Т.А. Левиновой нуждается в уточнении. Основания прекращения уголовного преследования (дела) должны учитывать презумпцию невиновности, в описательной части постановления о прекращении уголовного преследования (дела) возможны ссылки на положения ст.49 Конституции РФ и ст.14 УПК РФ, но основанием прекращения уголовного преследования (дела) может являться только основание, предусмотренное УПК именно как таковое.

Законодательное определение непричастности, содержащееся в п.20 ст.5 УПК РФ, состоит из двух составляющих: первая - неустановленная причастность и вторая - установленная непричастность лица к совершению преступления.

Фраза "неустановленная причастность к совершению преступления" означает, что причастность лица к совершенному преступлению не доказана, обвинительные доказательства полностью не опровергнуты, а все возможности для собирания дополнительных доказательств исчерпаны. Здесь можно ставить знак равенства между недоказанностью и непричастностью и, тем самым, вновь ставить под сомнение невиновность лица, в отношении которого решение принимается, и профессионализм сотрудников следственных аппаратов. И, следовательно, вся обоснованная критика недоказанности вполне относима и к непричастности.

Вторая половина законодательного определения непричастности - это "установленная непричастность к совершению преступления". Вот здесь при практическом применении возникает сложность следующего характера. Следователь приходит к выводу, что подозреваемый или обвиняемый не совершали инкриминируемого им деяния или, иными словами, что в действиях данных лиц отсутствует состав преступления. Возникает конкуренция (коллизия) уголовно-процессуальных норм, предусмотренных п.2 ч.1 ст.24 и п.1 ч.1 ст.27 УПК РФ. В этой связи Верховный Суд РФ неоднократно отмечал, что уголовное дело подлежит прекращению в связи с отсутствием в деянии состава преступления, когда сам факт деяния, совершенного конкретным лицом, установлен, но оно не предусмотрено либо не расценивается уголовным законом в качестве преступления15. Следуя логике законодателя, уголовное преследование подлежит прекращению за непричастностью подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления, когда преступление совершено, но не тем лицом, которое подозревалось или обвинялось в его совершении.

Конкуренция, или коллизия, норм означают регулирование одного и того же отношения двумя или несколькими нормами, приоритетной из которых является только одна. Приоритет отдается норме более полной по содержанию, которая в большей степени отражает регулируемое общественное отношение. Поэтому при разрешении конкуренции обозначенных норм следует вывод о применении п.1 ч.1 ст.27 УК РФ, т.е. уголовное дело и уголовное преследование должно быть прекращено за непричастностью подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления.

Изучение следственной практики, а также опыт следственной работы автора позволяют утверждать, что в приведенной ситуации следователи часто необоснованно применяют п.2 ч.1 ст.24 УПК РФ, т.е. прекращают уголовные дела за отсутствием в действиях конкретного лица состава преступления.

Интересны в этом отношении данные проведенного нами анкетирования практических работников (196 чел.). На вопрос: "В ходе расследования уголовного дела в качестве обвиняемого был привлечен гр. А. Впоследствие было установлено, что преступление совершено гр. Б. По какому основанию следует прекратить в отношении гр.А. уголовное преследование?" были получены следующие ответы:

- за отсутствием состава преступления (по п.2. ч.2 ст. 24 УПК) - 135 чел. (69 %);

- за непричастностью к совершенному преступлению - 57 чел. (29 %);

- иное решение - 4 чел. (2 %).

Кстати сказать, такая же ситуация существовала и в период действия УПК РСФСР 1960 года. Следователи очень неохотно обращались к п.2 ст.208 (недоказанность), а применяли п.2 ст.5 (отсутствие состава преступления). Такая формулировка в большей степени устраивала и следователя, и лица, в отношении которого уголовное дело прекращалось.

В этой связи приведем данные анкетирования из диссертации Т.А. Левиновой, исследовавшей вопросы прекращения уголовных дел по реабилитирующим основаниям. Практическим работникам предлагалось ответить на вопросы:

1. По какому основанию следует прекращать уголовное дело в случае установления непричастности обвиняемого к совершению преступления?

2. Какое решение должно быть принято в случае установления непричастности к совершенному преступлению подозреваемого?

Большинство практических работников (81 % из числа опрошенных) считали, что решение о прекращении уголовного дела в случае установления непричастности лица к совершению преступления не изменится в зависимости от того, привлечен гражданин к уголовной ответственности или нет. Затруднение вызвал вопрос о том, по какому основанию следует прекращать дела в рассматриваемом случае. "За отсутствием состава преступления (п.2 ст. 5 УПК РСФСР)" ответили 386 человек (77 %); "ввиду недоказанности участия обвиняемого в совершении преступления (п.2 ст.208 УПК РСФСР)" - 98 человек (20 %), "иное решение - 16 человек (3 %).16

Таким образом, исключение из уголовно-процессуального законодательства термина "недоказанность" и появление нового - "непричастность" не решило в полной мере проблем правового да и в определенной мере морального характера при прекращении уголовного преследования в отношении лица, побывавшего в статусе подозреваемого или обвиняемого.

Представляется целесообразным заменить рассматриваемое основание прекращения уголовного преследования на "несовершение лицом инкриминируемого деяния", тем самым исключить всякие сомнения в его возможной виновности. Этимологически слово "инкриминирование" происходит от слияния латинских "in" - в, и "crimen" - обвинение, преступление, вина17. В современном словаре иностранных слов "инкриминирование" определяется как "вменять в вину, предъявлять обвинение в совершении какого-либо преступления".18 Инкриминирование в собственном значении слова безусловно не отождествляется с уголовно-процессуальным предъявлением обвинения. Означая вменение в вину инкриминирование подразумевает изобличительную деятельность в отношении конкретного лица в совершении преступления, установление его виновности. Причем определенные данные о виновности уже имеются и позволяют применять меры процессуального характера - задерживать по подозрению в совершении преступления, применять меры пресечения, предъявлять обвинение. Любое ограничение прав и свобод гражданина, основанное на подозрении либо обвинении его в совершении преступления - это, на наш взгляд, и есть инкриминирование. Поэтому логичным представляется прекращать обвинительную, изобличительную деятельность в отношении конкретного лица решением о несовершении им инкриминируемого деяния.

Данный вывод подтверждает опрос практических работников с вопросом: "Считаете ли Вы, что изменение терминологического обозначения "непричастность подозреваемого или обвиняемого к совершенному преступлению" на "несовершение лицом инкриминируемого деяния" упростит понимание данной нормы и сделает ее более применимой?". Из 196 опрошенных "да" ответили 113 чел., "нет" - 68 чел., "затруднились ответить" - 15 чел. Среди анкетируемых: следователей МВД - 85 чел., дознавателей 63 чел., работников прокуратуры - 48 чел.

Обращает на себя внимание факт, что даже Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ столкнулась с трудностями, связанными с исключением из закона "недоказанности" и появления в нем "непричастности".

Так, Смирнов и Лахин обвинялись в умышленном причинении смерти группой лиц, неоднократно. Они вину не признали.

В судебном заседании государственный обвинитель отказался от поддержания обвинения в отношении подсудимых, указав, что не располагает достаточными доказательствами их вины.

Суд в соответствии со ст. ст. 246 и 254 УПК РФ прекратил уголовное дело в отношении Лахина и Смирнова за недоказанностью их вины.

В кассационных жалобах потерпевшие просили постановление о прекращении дела отменить и дело направить на новое судебное рассмотрение либо новое расследование.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ кассационные жалобы потерпевших оставила без удовлетворения, указав следующее.

В силу ч. 5 ст. 20 УПК РФ уголовные дела о преступлениях, предусмотренных ст. 105 УК РФ, являются делами публичного обвинения, которое поддерживает государственный обвинитель.

Согласно ч. 7 ст. 246 УПК РФ, если в ходе судебного разбирательства государственный обвинитель придет к убеждению, что представленные доказательства не подтверждают предъявленное подсудимому обвинение, он отказывается от обвинения и излагает суду мотивы отказа. Полный или частичный отказ государственного обвинителя от обвинения в ходе судебного разбирательства влечет за собой прекращение уголовного дела или уголовного преследования полностью или в соответствующей его части по основаниям, предусмотренным п.п. 1 и 2 ч. 1 ст. 24 и п.п. 1 и 2 ч. 1 ст. 27 УПК РФ.

С учетом изложенного суд по правилам ст.ст. 246 и 254 УПК РФ прекратил уголовное дело в отношении Лахина и Смирнова.

Вместе с тем, поскольку ни ст. 24, ни ст. 27 УПК РФ не предусматривают такого основания прекращения дела, как недоказанность вины, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ постановление областного суда изменила, уголовное дело прекратила за отсутствием в деянии состава преступления.19

Представляется, что уголовное преследование в отношении Лахина и Смирнова правильнее было прекратить по п.1 ч.1 ст.27 УПК РФ - за непричастностью к совершению преступления.

Резюмируя сказанное, констатируем: непричастность подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления как основание прекращения уголовного преследования, имея полуторавековую историю, по-прежнему нуждается в совершенствовании своего терминологического обозначения в целях единообразного понимания при практическом использовании.


1 См: Судебные уставы. 20 ноября 1864 г. с разъяснениями сих по решениям кассационных департаментов Правительственного Сената, дополненные всеми позднейшими узаконениями и решениями кассационных департаментов Правительственного Сената. 5-е изд. СПб., 1870. С.97; Гессен Я.М. Устав уголовного судопроизводства. СПб., 1914. С.81.

2 Иштван Рат-Вег. Комедия книги. Пер. с венг. 2-е изд. М., 1987. С. 123-127.

3 См.: Устав уголовного судопроизводства. Систематический комментарий при участии сенаторов А.Ф. Кони, В.К. Случевского, Н.С. Таганцева и др./Под общей ред. М.Н. Гернег. Вып.5. Ст. ст. 765-999. М, 1916. С. 1283.

4 Миттермайер К.Ю.А. Руководство к судебной защите по уголовным делам. М., 1863. С.179.

5 Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР (с алфавитно-предметным указателем). Изд.2, испр. и доп. Л., 1925. С.47.

6 Об этом, например: Савицкий В.М. Язык процессуального закона (вопросы терминологии) - М., 1987. С. 185-186.

7 Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т.2. - М.: Наука, 1970. С.174-175.

8 Савицкий В.М. По поводу уголовно-процессуальных гарантий права невиновного на реабилитацию//Советское государство и право. 1965. № 9. С. 49.

9 Строгович М.С. Указ.работа. С.175.

10 Заболоцкий В.Г. Основания постановления оправдательного приговора ("Труды" Иркутского государственного университета, т.81, Серия юридическая, вып.11, ч.4. - Иркутск, 1971. С.100; Мотовиловкер Я.О. Основания прекращения уголовного дела по реабилитирующим лицо мотивам//Советское государство и право. 1972. №9. С.93.

11 Научно-практический комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации/Под общ. ред. В.М.Лебедева; Науч. ред. В.П.Божьев. - М.:Спарк, 2002. С.58.

12 Уголовный процесс: Учебник для студентов вузов, обучающихся по специальности "Юриспруденция"/Под ред. В.П.Божьева. - М.:Спарк, 2002. С.384.

13 Кроме указанных авторов вывод о том, что непричастность и недоказанность по сути одно и тоже делают, например, Шумилин С.Ф. (Комментарий к УПК РФ. Сравнительные таблицы: УПК РСФСР - УПК РФ; УПК РФ - УПК РСФСР. - М., 2002. С.115), Рыжаков А.П. (Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. - М., 2002. С.76).

14 Левинова Т.А. Прекращение уголовных дел по реабилитирующим основаниям в механизме достижения цели уголовного процесса. Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридический наук. - Н.Новгород, 1999. С.119-128.

15 Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. - 2002. - № 9. - С. 15.

16 Левинова Т.А. Указ. раб. С. 125-126.

17 Равиль Алеев. Юридический этимологический словарь. - М.: Викон, 2002. С. 63.

18 Совмеренный словарь иностраннных слов. - М., 2001. С. 178.

19 Определение № 44-002-172 по делу Лахина и Смирнова // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2004. № 1. С. 16.

 


Электронный адрес проекта: http://iuaj.net. Для отправки сообщения по электронной почте воспользуйтесь этой ссылкой.


 

 

 

Рейтинг@Mail.ru

 


Юридическая баннерная сеть LLE.ru
Rambler's Top100