Боруленков Ю.П. Прокуратура: расширение полномочий в сфере досудебного уголовного судопроизводства противоречит Конституции РФ

Боруленков Юрий Петрович, проректор Академии Следственного комитета Российской Федерации, кандидат юридических наук, доцент. borulenkov@bk.ru

 

Прокуратура: расширение полномочий в сфере досудебного уголовного судопроизводства противоречит Конституции РФ

На протяжении последних почти 30 лет вопрос о необходимости повышения эффективности деятельности правоохранительных органов, в том числе следственных, неоднократно становился предметом обсуждения. Созданием Следственного комитета РФ реализовалась идея разделения функций следствия и прокурорского надзора. По сути, на законодательном уровне произошло переосмысление форм и методов реализации имеющейся у прокурора функции надзора за процессуальной деятельностью органов предварительного следствия. В тоже время звучат огульные утверждения некоторых авторов об ошибочности выбранного направления.

Следует отметить, что структура системы органов уголовного преследования в существенной степени зависит от места и роли, отведенной органам прокуратуры. Согласно ст. 129 Конституции РФ полномочия, организация и порядок деятельности прокуратуры Российской Федерации определяются федеральным законом. Соответственно ст. ст. 1 и 2 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» определяют, что прокуратура является надзорным органом с соответствующими надзорными полномочиями.

Аналога такому рода органу с полномочиями во всех сферах социальной сферы государства практически нет нигде в мире. У нас защищены сотни докторских и кандидатских диссертаций по прокурорскому надзору, но, с учетом пятнадцатилетней службы в прокуратуре, я абсолютно уверен, ни один практический работник внятно не ответит, контрольные или надзорные функции выполняет прокуратура в современной России. И это не потому, что они не знают, что надзор от контроля отличается отсутствием: а) полномочий (административных и управленческих) по непосредственному участию в технологическом процессе; б) оценки целесообразности того или иного процесса и) бремени ответственности за конечный результат.

На сегодняшний момент можно констатировать, что прокуратура в силу определенных обстоятельств практически во всех сферах прокурорской деятельности выполняет контрольные функции, подменяя контролирующие органы. Происходило это и в сфере уголовного преследования – малой толике полномочий прокуратуры. Она не только сама расследовала уголовные дела, но и осуществляла контроль за расследованием дел всеми ведомствами. Достаточно вспомнить приказ Генерального прокурора РФ № 39 от 05.07.2002 «Об организации прокурорского надзора за законностью уголовного преследования в стадии досудебного производства», согласно п. 2 которого прокурор назначался руководителем уголовного преследования. От нас требовался упреждающий текущий контроль на всех технологических этапах расследования уголовных дел. И мы, с учетом состояния следственных органов, вместе с руководителями следствия (а порой и вместо) составляли планы расследования уголовных дел, редактировали постановления о привлечении в качестве обвиняемого, вычитывали обвинительные заключения. В полном объеме использовали предоставленные полномочия – отменяли решения следователей, давали им указания о проведении следственных действий, возвращали уголовные дела для производства дополнительного расследования. Причем, возвращение дел расценивалось как свидетельство отсутствия текущего контроля (надзора – в редакции Приказа Генерального прокурора) за расследованием.

Такая структура тотального прокурорского контроля, вплоть до судебных решений, достаточно гармонично смотрелась в условиях отсутствия реальной состязательности на стадиях как досудебного, так и судебного производства. При условии общности целей и задач прокурора и суда, когда суд был элементом структуры органов уголовного преследования.

Не менее сбалансировано выглядели полномочия прокурора в рамках дореволюционного уголовного судопроизводства, где судебный следователь, «производя расследование, не оценивает ни одного обстоятельства существа дела: он собирает факты, не зная и не имея права предрешать, какое освещение будет им дано; он собирает для прокурора сырой материал, из которого затем извлекаются те или иные выводы в виде выработки заключения предания суду или о прекращении уголовного преследования»[1].

С изменением парадигмы уголовного процесса, упрочением состязательности, укрепившимся органам судебной власти в соответствии со ст. 125 УПК РФ были переданы практически все полномочия по контролю за органами предварительного расследования, и тенденция усиления превентивного судебного контроля за действиями и решениями следователя продолжается. Предпринята попытка ограничить сферу деятельности прокурора на досудебной стадии чисто надзорными полномочиями.

И это на фоне постоянного сетования прокуроров на нехватку полномочий по руководству предварительным расследованием, что свидетельствует о перманентной в зависимости от обстоятельств изменяющейся самоидентификации прокуратуры: то как надзорного органа, то – контрольного.

Укрепление следственных органов – настоятельная необходимость сегодняшнего дня, и этот курс взят законодателем. Однако часть юридического сообщества, одни исключительно исходя из личных амбиций, другие на популистской волне, замечать этого пока не желает, и более того, стремится отвоевать ранее занимаемые позиции доминирующего органа. И способ показать собственную важность и необходимость здесь один – попытаться продемонстрировать, что другие работать не умеют, не могут, не хотят.

К сожалению, обосновывая необходимость тех или иных реформ законодательства, достаточно часто в качестве аргумента приводят различные количественные показатели, в том числе и результатов работы некоторых правоохранительных органов, которые при внимательном рассмотрении демонстрируют совершенно иную картину состояния законности и правопорядка, чем утверждалось ранее. Зачастую критические оценки даются прокурорами, и не только, без глубокого анализа результатов деятельности следственного аппарата на основании фактов отдельных нарушений закона и, как правило, основаны на субъективном мнении. Такая тактика используется и в дискуссии о расширении полномочий прокурора.

Я задаю себе вопрос – почему некоторые сотрудники прокуратуры считают, что у них осуществление контроля за следствием получится лучше, чем это сейчас осуществляет ведомственное руководство. Разве в прокуратуре работают более профессиональные, умные, честные, порядочные сотрудники? Только они ратуют о состоянии правопорядка и судьбе Родины? Ведь следственными управлениями и отделами сейчас, как правило, руководят бывшие прокурорские работники, а в отделах процессуального надзора прокуратур работают наши бывшие следователи. И не нахожу ответа.

Рискнет ли кто-либо утверждать об ухудшении качества работы судов, после того, как их вывели из-под «плотной опеки» прокуратуры? Значит поддержание качества работы не столько заслуга контролирующих и надзирающих органов, сколько вопрос саморегулируемости системы.

Любые предложения о реорганизации, ликвидации каких-либо правоохранительных органов, изменении архитектуры их системы должны быть взвешенными и базироваться на глубочайшем мониторинге, расчете соотношения ожидаемых позитивных и неизбежных негативных последствий.

На столько ли ухудшилось состояние следственных органов с момента выделения из органов прокуратуры? Впрочем, достаточно полистать уголовные дела о нераскрытых преступлениях прошлых лет, приостановленные следователями прокуратуры. Прокуроры в погоне за количественными показателями своей работы (что одновременно рассматривается как негативные показатели работы следствия) со ссылкой на нарушение закона манипулируют оценочными категориями (неполнота, недостаточность и др.).

Миллионы выявленных так называемых «нарушений» и единицы реально поставленных на учет преступлений. А сколько из них дошли до суда? Выявление таких «нарушений» никакого отношения не имеет к состоянию законности в этой сфере. Кому нужна такая «дутая» статистика?

О чем могут свидетельствовать факты, когда прокурор, не усмотрев достаточных оснований, отменяет постановление о возбуждении уголовного дела по факту самоубийства путем повешения тринадцатилетней девочки, или считает отсутствие справки о судимости основанием отмены постановления о возбуждении уголовного дела по факту уклонения от военной службы? А когда его решения обжалуются, очень обижается, со всеми вытекающими отсюда последствиями…

И самое страшное, что молодое подрастающее поколение прокуроров начинает наивно полагать, что формирование вот такой «многомилионной негативной» статистики и есть их миссия в укреплении законности и правопорядка в стране.

Сложность оценки деятельности правоохранительных органов с помощью количественных показателей определяется отсутствием их целевого, «идеального» значения. Более того, введение количественного значения показателя, к которому надо стремиться, приносит вред, по крайней мере, в виде искажения отчетности. Следует иметь в виду, что последняя обладает свойством адаптации к выдвигаемым требованиям[2].

В заключение хотелось бы отметить, что если российская прокуратура настаивает на возложении на себя бремени организатора уголовного преследования, как это сделали в Украине, то из этого следует, чтобы быть последовательными, как минимум два безусловно необходимых логических вывода: а) прокуратура не является надзорным органом, что противоречит Конституции РФ; б) о необходимости возложения на прокуратуру ответственности за результаты этой деятельности. Ответственности не в части рассмотрения уголовных дел судами, а в целом правопорядка на конкретной территории. А поскольку в нашей стране количественные показатели работы правоохранительных органов не отражают реального положения дел, рано или поздно мы придем к необходимости получения оценки населения, и самый объективный способ – прямые выборы, хотя бы до уровня прокурора субъекта.

 


[1] Фойницкий, И.Я. Курс уголовного судопроизводства: в 2 т. СПб., 1996 (1910). Т. 2. С. 399.

[2] Михайловская И.Б. Оценка деятельности следственных органов как центральный вопрос управления // Актуальные проблемы расследования преступлений : материалы Международной научно-практической конференции (Москва, 23 мая 2013 года). В 2-х частях. Часть 1. – М. : Издательство ООО «Ваш полиграфический партнер», 2013. С. 412-415.


апокриф святого учения от СК РФ

Любопытная интерпретация истории правового развития России изложена в тексте талантливейшего ( без иронии) г-на Боруленкова.  Это мощная заявка на создание учения. Или религии? Во всяком случае, не иначе как это результат  просветления (здесь и далее – ирония и даже сарказм).

Во истину лучшие силы русской нации в лице СК РФ и его пиар-службы создают на глазах изумленного человечества модель нового правового порядка. Для русского народа-богоносца. А потом и в «мировом масштабе» (СК РФ ведь выступил с инициативой создания уголовного трибунала (по образцу Нюрнбергского) для суда над преступлениями грузинской и украинской военщины!).

Очевидно, в окончательном виде события (в Библии Русского Права) будут описываться так.

Сотворение нового –старого «русского мира» состоялось в Конституция РФ (1993 г.). Это как бы  Ветхий Завет. Живя по нему добрые россияне( как иудеи до пришествия Христа), жили кое-как, во смраде, грехе и блевотине. Излишества были всякие нехорошие (со стороны Прокурора). Потому и смысл Святого писания (первоначальная редакция УПК РФ, 2001 г.), послания нашего Господа был искажен. Все из-за этого шайтана – прокурора! который со своей лукавой герменивтикой совсем  исказил исконно самостоятельную роль «доброго следователя» - исследователя , который должен давать «Объективную Истину» и выводить  на свет дела людские (нехорошие), но и самые их души (посредством полиграфа) и воздавать по делам за грехи

Долгих семь лет тянулся этот беспредел (а до этого был периоды еще большего невежества!!!! по УПК РСФСР (1922, 1923, 1960 г.г.), Устав УСП (1864).

Но под конец нервы у Господа не выдержали. И призвал он Бастрыкина! И пришел Бастрыкин, а с ним 12 апостолов (Довгий (жаль его, сражен был своим собственным творением, но без мучеников нельзя - живая кровь должна быть под ученьем), Багмет, Боруленков, Смирнов, Маркин и пр. достойнейшие из достойных (и Полозков войдет в их ряды – но после того как примет муку в ГД в третий раз, без этого - нет).

 И Бастрыкин принес благую весть через ФЗ-87: СК РФ – это хорошо. Прокуратура – плохо!

И сказал Господь : да, это хорошо, да будет так. И стало так! благодать разлилася по Руси.  И возрадовались добрые россияне: так вот оно что!. И Объективная Истина озаряла своим лучистым светом творения СК РФ. И Маркин донес  их до самого сердца каждого россиянина

И Конституция и все остальное право, устремились по руслу, проведенному СК РФ (здесь дружно подключились уже и ФЗС) стала – она (конституция то есть) уже Новым Заветом.

И был низвергнут сатана – генеральный прокурор и его дьявольские приспешники. И только слышен скрежет зубовный – от бессилия, видя свое изгнание из всех процедур, связанных с привлечение в уголовному преследованию спецсубъектов, легализации результатов ОРД, амнистии капитала и  пр.  «Так и надо», думают, глядя на это довольные россияне: не хрен соваться в дела реальных пацанов, проводящих уголовную политику.

И отсчет истории истинного правового развития России стал с 2007 года (принятия ФЗ-87)

И молитвой стало: «СКР, спаси Россию!»

Следователь СК РФ получит четыре ипостаси: судебный следователь (выполняет судебную функнцию), экспертный следователь (выступает когда надо научным судьей), следователь-обвинитель (он стал поддерживать обвинение) и защитительный или мнимо-следователь (адвоката, этого «мелкого беса» изгнали из процесса). И все это в одном лице, только прозодежду меняет: фартук, мантия, рубище или еще чего. Прокурора же загнали в общий надзор – пусть там себе обитает и не суется в уголовный процесс

Моя альтернативная, апокрифическое трактовка такова. Когда вся эта конструкция ручного управления уголовной политикой, основными инструментами которой стали ФСБ и СК РФ, но не Право, не институты Правового Государства, повалится к ядреной фене, тогда, вероятно, учение СКРФ будет признано еретическим, вывихом в нормальном развитии, помутнением правосознания. Вспомнят и классическое учение русских процессуалистов об организации обвинительной власти Муравьева, Буцковского, Фойницкого. Вспомнят и рекомендации Совета Европы. Вспомнят Александрова. А пока внемлите, верьте и расслабляйтесь. Блаженны верующие.  

"Священная корова" науки в недоумении

Существует такое понятие, как «процессуальная самостоятельность следователя», в свое время теоретически обоснованное А.М.Лариным. В условиях ведомственного контроля, за усиление которого, ратует автор, о таковой и речи быть не может. Боруленков Ю.П. очевидно запамятовал, что следственные аппараты существуют не только в СК, но и в недрах других ведомств. Может, конечно, руководители следствия в подразделениях СК и не используют административный пресс на следователей и состоят между собой в высоких процессуальных отношениях. Как сказал классик: «очень возможно, что Айседора Дункан так и делает. Может быть, она в кабинете обедает, а в ванной режет кроликов…». Но, увы, в структуре МВД, например, отношения между руководителем и подчиненными менее «томные». «Ершистого следака» могут поставить под Новый год на дежурство, или загнать на патрулирование, а то и выдать для использования по назначению «шлем космонавта». С проректорских высот автору не заметны такие мелочи как «строгачи», лишение премий и прочие административные «вкусности». А про состязательность я бы на его месте промолчал. Уж совсем, право, некстати. Разве что он не в курсе позиции своего шефа на этот счет (возврат к объективной истине, институту доследования и всему такому из себя состязательному). Зато в логике ст.15 УПК лежат полномочия прокурора по надзору за следствием. Ведь именно прокурор представляет сторону обвинения в суде и, в конечном счете, отвечает за качество представленных материалов. Тут-то и важны инструменты, позволяющие исключить ошибки следствия не в судебном заседании, «когда поздно пить Боржоми», а на стадии, когда доказательства еще формируются, то есть в ходе расследования, и не в рамках «административного прессинга», а в границах носящего сугубо процессуальный характер, межведомственного контроля, роль которого сегодня и выполняет прокурорский надзор.

Браво!!!!

Anrc! Браво!!!!