Казаков В.А., Пеленицын А.Б. О валидности и эффективности некоторых методов получения доказательственной информации

В современных условиях риск возникновения ошибок в уголовном судопроизводстве напрямую связан с неверной оценкой правоприменителем выводов, сделанных экспертом. На практике слепая вера в непогрешимость заключения эксперта либо стойкое недоверие определённому методу очень часто формируются исключительно по субъективным причинам. Это приводит к негативным последствиям, влияющим как на авторитет самой правоохранительной системы, так и на отдельные человеческие судьбы, в том числе карьеру правоприменителя, допустившего ошибку.

По материалам статьи: Казаков В.А., Пеленицын А.Б. О валидности и эффективности некоторых методов получения доказательственной информации // Российский судья. 2021. № 9. С. 28-33.

 

О валидности и эффективности некоторых методов получения доказательственной информации

 
Казаков Владимир Анатольевич,
ведущий преподаватель АНО ДПО
«Центр прикладной психофизиологии»
 
Пеленицын Александр Борисович,
ректор АНО ДПО «Центр прикладной психофизиологии»
кандидат биологических наук
 
 
Цель данной статьи – напомнить, что независимо от вида экспертизы, даже если выводы эксперта сформулированы в категоричной форме на основе его твёрдого внутреннего убеждения в собственной правоте, они могут оказаться ошибочными, и составленное им заключение будет признано недостоверным доказательством. Это касается и заключения специалиста.
Фактически эксперт по уголовному делу может сделать по результатам проведённого исследования три вывода: 1) вывод, подтверждающий версию следствия; 2) вывод, опровергающий версию следствия; 3) вывод о невозможности решить поставленные вопросы. Последний не несёт практической пользы, но априори исключает возможность ошибочного использования заключения эксперта в доказывании. А вот первые два, вне зависимости от компетентности лица, проводившего исследование, могут быть ложноположительными (т.е. содержать ошибку ложного обвинения) и ложноотрицательными (т.е. содержать ошибку ложного оправдания)[1].
Принимая или отвергая заключение эксперта в качестве допустимого доказательства, необходимо учитывать не только сложившуюся практику признания экспертным того или иного метода, но и не забывать о показателях его точности, которая объективно никогда не может быть стопроцентной. По вполне понятным причинам специалисты, проводящие исследования для нужд правоохранительной системы, предпочитают не обсуждать слабые стороны и уязвимость используемых ими методов и методик[2]. Однако научные изыскания в этом направлении даже по устоявшимся видам судебных экспертиз проводились и проводятся. Приведем некоторые примеры и результаты.
 
О валидности[3] дактилоскопических исследований.
Как это ни странно, гипотеза об уникальности папиллярного узора и его неизменности на протяжении всей жизни человека не имеет строгого научного обоснования. В 2007 году в США при рассмотрении дела об убийстве с целью ограбления владельца магазина балтиморский окружной судья Сьюзан Саудер (Susan M. Souder) заявила: «Хотя идентификация по отпечаткам пальцев применяется в криминалистике вот уже почти сто лет, этот факт не может служить гарантией надёжности метода, ведь, скажем, на протяжении многих веков человечество жило в уверенности, что Земля плоская»[4].
С 1995 года американская компания Collaborative Testing Services (далее – CTS)[5] по заданию Международной ассоциации идентификации (далее – МАИ) на постоянной основе проводит мониторинг качества деятельности лабораторий, осуществляющих дактилоскопические исследования. Результаты мониторинга проверяются, накапливаются, обобщаются и утверждаются МАИ. Проверка качества работы экспертов-дактилоскопистов, в том числе по уголовным делам, осуществляется путём направления в CTS нескольких отпечатков, подлежащих идентификации, и дактилоскопических карт с оттисками 10 пальцев. Компания регулярно публикует отчёты с обобщёнными результатами мониторинга. Изучив их, нетрудно убедиться, что процент ошибок при проведении дактилоскопических экспертиз, хотя и варьируется по годам, однако, ни разу не позволил оценить точность проведённых исследований как стопроцентную[6].
Дактилоскопия издавна считается едва ли не «королевой» сферы применения специальных знаний в уголовном делопроизводстве, «образцом для подражания» при внедрении в практику новых экспертных методов. Сегодня её «право на корону» может «оспорить» лишь «юный», с исторической точки зрения, метод анализа ДНК. Многие правоприменители, а тем более простые граждане, с большим доверием относятся к результатам генотипоскопических исследований. Но так ли они точны, как мы привыкли считать?
 
О валидности анализов ДНК.
В первой половине «нулевых» полиция штата Иллинойс (США), проводя контроль качества деятельности лабораторий, специализирующихся в области ДНК-анализа, обнаружила, что частота ложноотрицательных ошибок достигает 25%. Исследования спермы лиц, подозреваемых в совершении преступлений, результаты которых должны были изобличить их, фактически позволили виновным оправдаться. Были также приведены примеры ложноположительных ошибок, повлёкших обвинение непричастных к совершению преступления лиц[7]. В этот же период указывалось на низкое качество работы ДНК-лабораторий в штатах Вирджиния, Вашингтон, Северная Каролина, Техас и некоторых других.
Выясняя причины ошибок, специалисты обнаружили, что наибольшее число из них связаны с так называемым «человеческим фактором» (некомпетентностью экспертов, нарушением ими методических предписаний и т.п.). Такого рода ошибки свойственны всем видам экспертиз. Однако кроме них на точность ДНК-анализа в значительной мере влияет контаминация (загрязнение объекта чужеродной ДНК). На высокую частоту лабораторных ошибок из-за смешения и перекрёстного загрязнения проб ДНК даже в успешно работающих ДНК-лабораториях указывают, как зарубежные, так и российские специалисты[8].
Если загрязнение исследуемого объекта происходит в лаборатории из-за попадания на него ДНК кого-либо из сотрудников, опасность сравнительно невелика, так как персонал не связан с расследуемым преступлением. Но как распознать ошибки в случае смешения ДНК объекта исследования и сравнительных образцов, которое может произойти не только на любом этапе судопроизводства, но и непосредственно в ходе экспертного исследования в специализированной лаборатории?
Итак, если старая добрая дактилоскопия и ДНК-анализ, который иногда именуют «генной дактилосокпией», не являются априори непогрешимыми экспертными методами, то закономерно возникает вопрос о допустимости использования в доказывании по уголовным делам данных, полученных при производстве судебно-психиатрических, судебно-психологических экспертиз, а также судебно-психофизиологических экспертиз с применением полиграфа.
 
О достоверности заключений экспертов психиатров и психологов.
Несомненно, вопрос о вменяемости обвиняемого (подсудимого) при осуществлении правосудия крайне важен. Судебно-психиатрическая экспертиза позволяет определить «способность лица во время совершения им общественно опасного деяния осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими вследствие хронического психического расстройства, временного психического расстройства, слабоумия либо иного болезненного состояния психики»[9]. Но на сколько можно доверять выводам экспертов-психиатров?
 Широко известен так называемый «эксперимент Розенхана», который его разработчик американский психолог Дэвид Розенхан описал в статье, опубликованной в 1973 году «О вменяемости в местах для невменяемых»[10].
Эксперимент, проведённый Розенханом с помощью волонтёров, состоял из двух частей.
В первой части исследования участвовали восемь психически здоровых человек, у которых никогда не наблюдалось симптомов психических расстройств и которые в рамках исследования симулировали при поступлении в психиатрические лечебницы США наличие слуховых галлюцинаций. После госпитализации симулянты больше жалоб на галлюцинации не предъявляли и вели себя, как обычные люди. Все симулянты, кроме одного, были помещены в стационар с диагнозом «шизофрения» и провели там от 7 до 52 дней. Ни один симулянт не был разоблачён, всех выписали с диагнозом «шизофрения в состоянии ремиссии». Хотя медперсонал не изобличил симулянтов, но многие пациенты, общавшиеся с ними во время госпитализации, подозревали, что эти люди были психически здоровы (35 из 118 больных сообщили об этом).
Во второй части исследования сотрудников университетской больницы, которые знали о результатах первой части эксперимента Розенхана, предупредили, что в течение трёх следующих месяцев в их больницу прибудут один или несколько симулянтов. В итоге в отношении 41 из 193 госпитализированных было высказано мнение, что это «засланный симулянт», хотя на самом деле в этот раз лиц, симулировавших заболевание, в больницу не направляли.
Организация эксперимента и выводы Д. Розенхана были подвергнуты критике учёными того времени[11]. Но факт остается фактом – современная психиатрия, как и медицина в целом, не может обеспечить близкую к 100% точность используемых на практике диагностических методик.
Не лучше обстоят дела в сфере производства психологических исследований.
Кризис стал очевидным в 2015 г., когда были опубликованы результаты масштабного проекта, реализованного группой американских ученых. При попытке с максимально возможной точностью повторить психологические эксперименты, описанные в статьях, опубликованных в авторитетных научных журналах, участники проекта смогли добиться сходной статистической значимости всего в 36 случаях из 100, причем лишь четыре работы удалось воспроизвести полностью[12].
Специалисты вынуждены констатировать, что в настоящее время «ни одна из психодиагностических методик, даже с полноценным психометрическим обоснованием и актуальной стандартизацией, не гарантирует стопроцентной однозначности вывода по результатам применения и является, по сути, вероятностным суждением с той или иной степенью обоснованности»[13].
Нам не удалось обнаружить источники, в которых надежность[14] и валидность методов, используемых судебными экспертами-психологами, были бы описаны не общими фразами, а с позиций «доказательной психологии» так, чтобы непрофессионалы в каждом конкретном случае могли оценить объективность выводов эксперта.
Вопрос о надежности качественных методов исследования не нов и ответ на него не может быть однозначным. Здесь важно всё: постановка задачи, выбор инструментария, отбор и интерпретация данных, алгоритмизация процедуры исследования, критерии принятия решений и т.д., и т.п. Но ведь правоприменители, за редким исключением, не вдаются в детализацию, когда речь заходит о заключении эксперта или специалиста. Принцип свободы оценки доказательств, закрепленный в ст. 17 УПК России, предполагает, что судья, присяжные заседатели, а также прокурор, следователь, дознаватель оценивают доказательства исключительно по своему внутреннему убеждению, руководствуясь законом и совестью.
Все известные сегодня экспертные методы и методики исследования психики человека заведомо уязвимы, потому что множество психических феноменов, важных с точки зрения осуществления правосудия, до сих пор остаются малоизученными. Однако надо признать, что полиграфологи, по сравнению с коллегами – психологами[15], проделали гораздо большую работу в плане оценки обоснованности применения полиграфа с позиций теоретической и экспериментально-практической валидности данного метода прикладной психофизиологии[16].
Обратимся к результатам сравнения исследований с применением полиграфа с некоторыми традиционными способами получения доказательственной информации по уголовным делам.
 
Сравнение эффективности некоторых методов получения доказательственной информации.
В конце 70-ых годов ХХ века Я. Видацки и Ф. Хорват исследовали в условиях лаборатории относительную точность результатов дактилоскопического, почерковедческого анализа, тестирования на полиграфе и показаний очевидцев (см. табл. 1)[17].
 
 
Метод
Правильные выводы, %
Ошибочные выводы, %
Неопределенный результат, %
Ложноположительные ошибки (ложные обвинения), %
Дактилоскопия
20
0
80
0
Анализ почерка
85
5
10
1,4
Тестирование на полиграфе
90
5
5
1,3
Свидетельства очевидцев
35
20
45
9,1
 
Спустя 15 лет, Дж. Д. Лайт и Дж. Р. Шварц изучили 1 069 дел, по которым были задействованы различные методы исследования (в том числе 920 дел, связанных с расследованием преступлений, проводившимся во второй половине 1990 г. Департаментом контрразведки Армии США). В 55% случаев использовались только традиционные криминалистические методы в различном сочетании, а в 45% (485 дел) был применён ещё и полиграф. Результаты сопоставления эффективности криминалистических методов на основании анализа дел, когда использовался полиграф, приведены в табл. 2[18].
 
Метод
Количество
случаев применения
Положительные результаты, %
Отрицательные результаты, %
Обнаружение запрещённых наркотиков
133
93
7
Тестирование на полиграфе
485
89
11
Серологический анализ крови
40
85
15
Экспертиза огнестрельного оружия
51
76
24
Анализ документов
145
72
28
Трасология
51
65
35
Дактилоскопия
154
59
41
Анализ фотографий
10
50
50
 
Заключение.
Суждения, изложенные в статье, не связаны с дискредитацией или пропагандой какого-либо из перечисленных методов. Правоприменители должны понимать, что экспертных методов, позволяющих формулировать выводы со стопроцентной точностью, не существует. Это касается и тех технологий, которые сегодня представляются всесторонне научно обоснованными и широко используются в судопроизводстве.
С одной стороны, имеют место ошибки, обусловленные человеческим фактором. Нет эксперта, который был бы застрахован от ошибок «ложного обвинения» или «ложного оправдания». В силу различных причин такого рода ошибки в экспертной практике будут всегда. Причем многие так и останутся неисправленными на этапе оценки доказательств, негативно сказываясь на обоснованности принимаемых правоприменителями процессуальных решений.
С другой стороны, реалии XXI века таковы, что все используемые при производстве судебных экспертиз методы имеют определённые ограничения, особенно те, что положены в основу диагностических исследований в отношении человека.
Потому, прежде всего, следует обращать внимание на качество подготовки и переподготовки лиц, участвующих в судопроизводстве в статусе эксперта или специалиста. Не менее важно наличие в экспертных учреждениях детально прописанных методик применения каждого метода и неукоснительное соблюдение всех оговорённых в них требований работающими сотрудниками.
 
Литература
1.            Вачков И.В. Воспроизводимость психологических экспериментов как проблема постнеклассической науки / И.В. Вачков, С.Н. Вачкова // Культурно-историческая психология. 2016. Т. 12. № 1. С. 97–101.
2.            Енгалычев В.Ф. Вероятностные алгоритмы принятия решения при формулировании выводов в судебно-психологической экспертизе / В.Ф. Енгалычев, Е.В. Леонова //Армянский журнал психического здоровья. 2018. Т. 9. № 1. Приложение 1. Актуальные вопросы судебно-психологической экспертизы : материалы конференции. С. 70–72.
3.            Комиссарова Я.В. Основы полиграфологии : учебник для магистров / Я.В. Комиссарова. Москва : Проспект, 2016. 192 с.
4.            Криминалистика / под редакцией В.А. Образцова. Москва : Юристъ, 1997. 756 с.
5.            Криминалистика : учебник (уровень специалитета) / под редакцией А.И. Бастрыкина, Е.П. Ищенко, Я.В. Комиссаровой. Москва : Проспект, 2019. 616 с.
6.            Криминалистическое изучение личности : научно-практическое пособие для магистров / ответственный редактор Я.В. Комиссарова. Москва : Проспект, 2016. 224 с.
7.            Омельянюк Г.Г. Возможности аккредитации и обеспечения единства измерений в судебно-экспертных учреждениях Минюста России / Г.Г. Омельянюк // Эксперт-криминалист. 2011. № 4. С. 20–23.
8.            Пеленицын А.Б. О научной обоснованности применения полиграфа / А.Б. Пеленицын, А.П. Сошников // Эксперт-криминалист. 2011. № 2. С. 12–15.
9.            Перепечина И.О. Контаминация как причина ошибок при криминалистическом исследовании ДНК / И.О. Перепечина // Законность и правопорядок в современном обществе : материалы XII Международной научно-практической конференции (г. Новосибирск, 30 декабря 2013 г.) : сборник научных статей / ответственный ре- дактор С.С. Чернов. Новосибирск : Центр развития научного сотрудничества, 2013. С. 50–54.
10.       Судебная экспертиза: типичные ошибки / под редакцией Е.Р. Россинской. Москва : Проспект, 2012. 544 с.
11.       Тувия Т. Амсель. Сравнение тестирований на полиграфе с другими средствами иметодами диагностики / Амсель Т. Тувия // Избранные публикации из журнала
12.       «Европейский полиграф». Вып. 1. Москва : ЦПП, 2019. С. 53–54.
13.       Хамзин С.Р. Реферативный обзор статьи Р. Нельсона «Научное обоснование исследований на полиграфе» (начало) / С.Р. Хамзин // Юридическая психология. 2016.
14.       № 3. С. 36–40.
15.       Хамзин С.Р. Реферативный обзор статьи Р. Нельсона «Научное обоснование исследований на полиграфе» (окончание) / С.Р. Хамзин // Юридическая психология.2017. № 1. С. 18–22.
 

 

 


[1] В данном случае понятия «ложное обвинение» и «ложное оправдание» указывают на связь выводов эксперта с обвинительной или оправдательной версией следователя и не являются правовыми.
[2] Исключением из правила можно считать такие работы, как, например: Судебная экспертиза: типичные ошибки / под ред. Е.Р. Россинской. М.: Проспект, 2012. Книга востребована, до сих пор переиздается. Но и в ней основное внимание уделяется процессуальным, гносеологическим и деятельностным экспертным ошибкам, а не точности используемых экспертами методов.
[3] Вали́дность (англ. Validity) — обоснованность и пригодность метода и результатов его применения в конкретных условиях, мера их соответствия поставленным задачам. В русском языке больше всего соответствует понятию «точность». О валидации экспертных методик см.: Омельянюк Г.Г. Возможности аккредитации и обеспечения единства измерений в судебно-экспертных учреждениях Минюста России // Эксперт-криминалист. 2011. № 4. С. 20-23.
[4] URL: http://www.dw-world.de/dw/article/0%2c%2c15672099%2c00.html (дата обращения 31.03.2021).
[5] Компания с 1978 г. специализируется на межлабораторных испытаниях в области судебной экспертизы. URL: https://cts-forensics.com/index-forensics-testing.php (дата обращения 31.03.2021).
[6] См., например: Haber L., Haber R.N. (2004) Error Rates for Human Latent Fingerprint Examiners. In: Ratha N., Bolle R. (eds) Automatic Fingerprint Recognition Systems. Springer, New York, NY. https://doi.org/10.1007/0-387-21685-5_17
[7] Тувия Т. Амсель. Сравнение тестирований на полиграфе с другими средствами и методами диагностики // Избранные публикации из журнала «Европейский полиграф». Вып. 1. М.: Изд-во АНО ДПО «ЦПП», 2019. С. 53-54.
[8] См., например: William C. Thompson. Tarnish on the ''gold standard'': Understanding recent problems in forensic DNA testing. The Champion. 30(1): 10-16, January/February 2006; Перепечина И.О. Контаминация как причина ошибок при криминалистическом исследовании ДНК // Законность и правопорядок в современном обществе: сборник материалов XII Международной научно-практической конференции. Новосибирск, 2013. С. 50-54.
[9] Криминалистическое изучение личности: научно-практическое пособие для магистров / отв. ред. Я.В. Комиссарова. М.: Проспект, 2016. С. 34.
[10] D.L. Rosenhan (1973), On Being Sane in Insane Places, Science, Vol. 179, 250-258.
[11] Филиппов Д.С. Как психиатрия 1970 гг. ответила на эксперимент Розенхана. Электронный ресурс: URL: http://psyandneuro.ru/stati/on-being-sane-in-insane-places/  (дата обращения: 21.03.2021).
[12] Вачков И.В., Вачкова С.Н. Воспроизводимость психологических экспериментов как проблема постнеклассической науки // Культурно-историческая психология. 2016. Т. 12. № 1. С. 97.
[13] Енгалычев В.Ф., Леонова Е.В. Вероятностные алгоритмы принятия решения при формулировании выводов в судебно-психологической экспертизе // Армянский журнал психического здоровья. Т. 9. 2018. № 1. Приложение 1. Актуальные вопросы судебно-психологической экспертизы: материалы конференции. С. 70.
[14] Надежность метода – воспроизводимость результатов применения метода в сходных условиях.
[15] Проведение психофизиологического исследования с применением полиграфа предполагает одновременное использование специальных знаний сразу из нескольких областей – психологии, физиологии и криминалистики. Новая междисциплинарная область знания получила в России наименование «полиграфология». По данному вопросу см., например: Криминалистика / под ред. докт. юрид. наук, проф. В.А. Образцова. М.: Юристъ, 1997. С. 319–329; Комиссарова Я.В. Основы полиграфологии: учебник для магистров. М.: Проспект, 2016. С. 82; Криминалистика: учебник (уровень специалитета) / под ред. А.И. Бастрыкина, Е.П. Ищенко, Я.В. Комиссаровой. М.: Проспект, 2019. С. 274.
[16] В задачу авторов статьи не входит описание преимуществ использования полиграфа в доказывании по уголовным делам. Наша цель, как и было заявлено, показать значимость непредвзятой оценки выводов эксперта независимо от вида судебной экспертизы. По вопросу валидности существующих методов тестирования на полиграфе подробно см.: Пеленицын А.Б., Сошников А.П. О научной обоснованности применения полиграфа // Эксперт-криминалист. 2011. № 2. С. 12–15; Хамзин С.Р. Реферативный обзор статьи Р. Нельсона «Научное обоснование исследований на полиграфе» // Юридическая психология. 2016. № 3. С. 36-40 (начало). Юридическая психология. 2017. № 1. С. 18-22 (окончание); и др.
[17] J. Widacki, F. Horvath (1978), An Experimental Investigation of the Relative Validity and Utility of the Polygraph Technique and Three Other Common Methods of Criminal Investigation, Polygraph, 7 (3), 215–222.
[18] Цит. по: Тувия Т. Амсель. Тувия Т. Амсель. Сравнение тестирований на полиграфе с другими средствами и методами диагностики // Избранные публикации из журнала «Европейский полиграф». Вып. 1. М.: Изд-во АНО ДПО «ЦПП», 2019. С. 60-61.

 

 


Респект

 Безусловный респект Грюзе за диагностику.

такая ненавязчивая пропаганда полиграфа

 ничего нового в области теории судебных доказательств авторы не сказали. Но вот протащить в ряд экспертиз, основанных на естественно-научном знании, псевдонаучных, попытались.

полиграф, психо-физиогическая экспертиза  подрывают институт судебных эспертиз и правосудие.

поэтому реакция, обскурантизм так любят их

перекрестный допрос - вот способ проверки показаний

оценка по внутреннему убеждению и совести - вот единственный критерий оценки доказательств

грюза