Якимович Юрий Константинович, заслуженный юрист РФ, Почетный работник высшего образования, д.ю.н.,  профессор кафедры уголовного процесса, прокурорского надзора и правоохранительной деятельности Юридического института Томского государственного университета

 

УЧАСТИЕ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ НАРОДА В РЕАЛИЗАЦИИ СУДЕБНОЙ ВЛАСТИ В РОССИИ:
ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ

 

Идея участия народа в формировании судебной власти и его представителей в осуществлении правосудия не нова, была реализована в большинстве стран, в том числе и в России, еще в 19 веке, и, не только не оспаривается в литературе, а, напротив, находило и находит широкую поддержку в отечественной и зарубежной литературе. 

Так, даже в Российской империи, во всяком случае, мировые судьи, а также и Волостные Суды избирались непосредственно населением.

И только Судьи Окружных Судов и Судебных Палат назначались Императором по представлению Министра юстиции.

Участие в осуществлении судебной власти различных слоев населения в Российской Империи происходило посредством реализации институтов сословных представителей и присяжных заседателей.

В Советском Союзе все без исключения судебные органы страны формировались путём выборности как судей, так и народных заседателей. И не просто избирались, а были подотчётны своим избирателям, отчитывались перед ними и могли быть досрочно отозванными.

Причём судебная система формировалась так, что среди судей, а особенно в среде народных заседателей были представлены действительно все слои населения, или, как принято сейчас говорить, «гражданского общества». В том числе и поэтому население, граждане в значительно большей степени доверяли судьям тогда, чем доверяют сейчас.

                Демократизации судебной системы, нейтрализации её корпоративности[1] и укреплению независимости судей будет способствовать возврат к принципу выборности судей и подотчетности их избирателям. И ничего страшного нет в том, что этот принцип действовал в советской России.  К истории следует относится ответственно и бережно, не рассматривать  отдельные периоды развития Российского государства только с негативных, либо с позитивных позиций: всё, что было  в  пореформенной России 19-20 веков – это хорошо, а всё, что было при коммунистах – это плохо.

Во-первых, всякие  «чрезмерно» демократические реформы приводят к контрреформам.

Во-вторых, задача исследователя и заключается в том, чтобы уметь обнаружить то позитивное в истории российского законодательства и правоприменительной деятельности, что можно было бы использовать в условиях современного Российского государства.

 В принципе не отражается эта идея (участие народа в формировании судебной системы) и в постсоветской литературе, во всяком  случае прямо и открыто.

 Тем более, что статья 3 Конституции Российской Федерации прямо предусматривает, что носителем суверенитета и единственным источником в Российской Федерации является ее многонациональный народ.

Однако  происшедшие в конце 20 начале 21 века существенные изменения в законодательстве привели фактически к отстранению народа от участия в формировании судебной власти. Вместо ранее действовавшего принципа выборности, как народных заседателей, так и профессиональных судей, ныне всех судей назначают.

Даже списки присяжных формирует исполнительная  власть, а народ участия в этом не принимает.

 Профессиональные же судьи все в большей степени приобретают столь критикуемые даже в официальных средствах массовой информации черты заурядных чиновников и назначаются они на должность, преодолевая мыслимые и немыслимые, но чисто формальные препоны, фактически без участия представителей народа. Квалификационная коллегия судей? Так, в её составе всего до 1/3 представителей общественности. Да и потом, кто из этих представителей действительно представители народа: рабочих, крестьян, учителей? Нет таких. А после рекомендации квалификационной коллегией судей кандидату надо пройти чисто чиновничьи многочисленные согласования, пока проект Указа не ляжет на стол Президента.

 Зависимость профессиональных судей от исполнительной власти весьма существенна. И, чтобы нейтрализовать её,  необходимы существенные изменения и не столько в сознании самих судей, сколько в действующей системе судебной власти. Как представляется, следует вернуться к выборности судей, особенно мировых, а также федеральных районных судов и  подотчётности их избирателям. Ничего нет страшного в том,  если судья будет «зависим» в рамках закона от своих избирателей[2].

 И потом, если к кандидатам к судьям предъявляют столь серьёзные требования, почему же такие требования не предъявляют к представителям других ветвей власти?

 Судьей не может стать тот, у кого судим даже троюродный брат (и, наверное, это правильно), а вот чиновниками исполнительной власти становятся лица, имеющие непогашенные судимости и даже находящиеся под следствием.

 Повторяю, по моему глубокому убеждению, выборность судей «низшего эшелона» (мировых и районных федеральных судов) лучше, чем назначения. Выборность приближает судей к избирателям, то есть к народу.

 Спорным всегда являлся вопрос о способах участия народа в отправлении правосудия.

 В России конца 19 века был создан суд присяжных, в советской России от этого института отказались и правосудие вершили наряду с профессиональными судьями народные заседатели.

Коллегиальное рассмотрение, особенно сложных дел, всегда эффективнее единоличного, об этом писали ученые еще 19 века. Напомним известные слова великого российского ученого Н.Н. Розина. Так, известный ученый Розин писал: «Население не может не ценить профессионального судьи, как не может не ценить всякого знатока-специалиста в области полезной общественной деятельности. Но оно также не может пройти мимо тех нередких и печальных фактов, когда безукоризненные формально правильные судебные приговоры не вполне учитывают и не вполне отражают бытовые (психологические, моральные, социальные) особенности дела. На этой почве возникает неудовлетворенность правосудием. Этим наносится серьёзный и чувствительный удар…и доверие к суду начинает колебаться. Борьба с эти прискорбным судебно-политическим явлением оказывается возможной только путём привлечения к делу правосудия народа[3].»

 Идея об участии населения в формировании судебной власти и в осуществлении правосудия получила абсолютное признание и развитие в советской литературе. Вряд ли можно назвать хотя бы одного выдающихся советских учёных, кто бы не писал на эту тему. 

 Между тем, в соответствии с УПК Российской Федерации уголовное дело по первой инстанции может быть рассмотрено единолично профессиональным судьей, тремя профессиональными судьями и судом с участием присяжных заседателей. Причем единолично профессиональным судьей может быть рассмотрено любое уголовное дело и фактически в таком составе рассматривается абсолютное (подчеркнуто мною – Ю.Я.) большинство уголовных дел[4].

 Рассматривая проблемы соотношения коллегиальности и единоначалия в уголовном процессе, абсолютное большинство ученых всегда подчеркивали, что единоначалие (да и то не во всяких случаях) присуще предварительному производству, а в суде, напротив основополагающим должен быть принцип коллегиальности. Во всяком случае, большинство ученых резко выступало против чрезмерного расширения  единоличного рассмотрения уголовных дел по существу[5].

 Даже применительно к стадии назначения дела к слушанию многие авторы предлагают дифференцированный  порядок   судебного заседания: в одних случаях единоличный, а в других – коллегиальный[6].

  Судом с участием присяжных заседателей, если не лукавить, на самом деле рассматривается не более 1 % уголовных дел. Всё зависит от того, что брать за 100 %. Если взять все уголовные дела, рассматриваемые всеми судами, начиная от мирового судьи, а не только лишь те, которым подсудны судам субъектам Федерации, то и получится менее 1 %, а не 20%, как утверждается иногда в литературе[7].

  К замкнутости судебной системы и оторванности её от народа приводит и то, что его представители практически не принимают участия в отправлении правосудия.

 В соответствии со статьями 30-31 УПК РФ:

1) Все уголовные дела  без исключения мировой судья рассматривает единолично.

2) Федеральный судья единолично рассматривает все уголовные дела о преступлениях небольшой и средней тяжести.

3) По ходатайству обвиняемого, а в случаях, указанных в п.3 ч.2 статьи 30 и без его согласия,   тремя профессиональными судьями (то есть также без участия представителей народа) рассматриваются дела о тяжких и особо тяжких преступлениях.

 Таким образом, представители народа – присяжные заседатели (с учётом последних изменений УПК) могут участвовать в отправлении правосудия, если об этом ходатайствует обвиняемый, по делам  об убийстве без отягчающих обстоятельств,  бандитизме, разбое, изнасиловании с отягчающими обстоятельствами и еще не более чем 20 составам преступления, что, как уже отмечалось, составляет незначительный процент от всех, рассматриваемых судами уголовных дел. Уже одно это обстоятельство, казалось бы, должно приуменьшить восторг, с которым было встречено возобновление деятельности суда присяжных в России. Впрочем, мнения ученых  по этому вопросу неоднозначны и наряду с теми, кто положительно оценивает деятельность суда с участием присяжных заседателей немало и других  которые оценивают его деятельность отрицательно[8].

  Следует отметить, что споры  вокруг того, в какой форме предпочтительнее участие представителей народа в отправлении правосудия,  что лучше: суд присяжных или суд шеффенов велись на протяжении нескольких столетий и, кстати, аргументы за и против той или иной формы, проводимые современными авторами не новы. Критикуется деятельность суда присяжных и рядом зарубежных авторов[9].

  Кроме того, не могу не обратить внимание ещё на два обстоятельства.

1.            Суд присяжных успешно функционирует главным образом в государствах англо-американской системы права, а суд шеффенов – в странах капиталистической Европы, то есть континентальной системы права,  к которой относится и современная Россия[10].

2.            Предпринятая попытка создания суда присяжных в России в конце 19 века не увенчалась успехом. Суды присяжных так и не были образованы во всех губерниях Российской Империи, а в тех, где они начинали работать, деятельность их постепенно сводилась на нет[11]. Кажется,  такая же тенденция намечается и сейчас: из подсудности суда присяжных исключены 12 составов преступлений.

Попытаемся разобраться в том, действительно ли суд присяжных лучше суда шеффенов (народных заседателей) и соответствует ли идеальная модель суда присяжных, о которой пишут современные авторы, восхищаясь этой формой рассмотрения дел, той, которая предусмотрена действующим УПК РФ.

Итак, аргументы в пользу суда присяжных.

1.   Суд присяжных – это «глас народа». Однако далеко не все представители народа оказываются в коллегиях присяжных заседателей. Скорее это не суд народа, а суд представителей определенных категорий: пенсионеров, женщин, домохозяек.  В силу различных причин,  в том числе длительности рассмотрения  дела судом с участием присяжных заседателей, наиболее активные члены общества – представители народа, отказываются участвовать в рассмотрении конкретных дел  в качестве присяжных: заявляют самоотводы и они, как правило, принимаются председательствующим; либо вовсе не являются в суд. Встречаются случаи, когда с первого раза не удается укомплектовать коллегию присяжных заседателей именно по этой причине.  Можно критиковать официальный подход к подбору народных заседателей в СССР, однако в числе народных заседателей были пропорционально представлены действительно все слои общества.

2.  Суд присяжных представляет собой раздельное существование в нём судей права» (юристов профессионалов) и «судей факта» (коллегии присяжных заседателей), то есть разграничение компетенции между профессиональным судьей и коллегией присяжных заседателей.

Между тем, как это обоснованно отмечается в литературе, «Современное законодательство весьма прозрачно разграничило функции судей и присяжных заседателей по началу деления вопросов на фактические и юридические. В правоприменительной практике эти вопросы разграничить еще сложнее, они вытекают друг из друга, тесно переплетаясь»[12].

Разве вопрос о доказанности виновности, на который должны ответить присяжные заседатели – это не юридический вопрос? И  председательствующий судья в напутственном слове  обязан разъяснить присяжным на понятном им, не юристам,  языке, что означает доказанность и что означает виновность. И потом, речь идет ведь о доказанности виновности обвиняемого в совершении преступления[13].  А понятие преступления – это также юридический вопрос.

С другой стороны, председательствующий судья разрешает не только вопросы права, но и вопросы факта, например, имело ли место деяние, в совершении которого обвиняется подсудимый.

Разграничения компетенции между профессиональным судьей и присяжными заседателями не носит абсолютного характера.

3.  Присяжные заседатели при решении отнесенных к их компетенции вопросов самостоятельны  и независимы  от влияния профессионального судьи.

Но так ли это на самом деле? У председательствующего имеются серьёзные «рычаги» влияния на присяжных заседателей.

1)  Он решает вопросы самоотводов, мотивированных и немотивированных отводов кандидатов в присяжные и таким путем может сформировать в необходимых случаях «нужную коллегию».

2)  Председательствующий вправе  распустить коллегию присяжных заседателей.

3)  Решение присяжных может зависеть и от того, какие  вопросы и в каких формулировках поставлены перед ними. И при достаточной  квалификации, председательствующий может сформулировать их так, чтобы получить нужные ответы.

4)  Напутственное слово председательствующего, в котором, в том числе производится анализ исследованных доказательств.

5)  Председательствующий судья вправе и не принять вердикт присяжных «с первого раза», возвратить присяжных в совещательную комнату, для устранения неясностей или противоречий. При этом  председательствующий вправе дополнить вопросный лист новыми вопросами. Разве это не прямое посягательство на независимость присяжных?

6)   Статья 348  озаглавлена «обязательность вердикта», однако из содержания этой статьи следует, что обязателен только оправдательный вердикт, хотя и он может быть обжалован в суд второй инстанции. Обвинительный же вердикт не всегда обязателен для председательствующего судьи.

В соответствии с частями 4 и 5 статьи 348 УПК РФ при наличии обвинительного вердикта председательствующий судья вправе вынести оправдательный приговор, если признает, что деяние подсудимого не содержит признаков преступления или распустить коллегию присяжных  и сформировать другую, если признает, что не установлено событие преступления, либо не доказано участие подсудимого в совершении преступления.

В этой связи не ясно,  почему сторонам запрещается  ставить под сомнение обвинительный вердикт присяжных (часть 4 статьи 347 УПК). Очевидно, что сторона защиты  может продолжать отстаивать невиновность подсудимого и при обвинительном вердикте.

4. Присяжные заседатели не знакомятся с материалами дела до процесса и выносят вердикт только на основании сведений, полученных в ходе судебного следствия. Считается, что присяжным может быть лишь тот, кому вообще ничего неизвестно об уголовном деле, в рассмотрении которого он будет участвовать.

 Возможно ли такое? Как правило, с участием присяжных рассматриваются «громкие дела», о которых становится широко известно из средств массово информации сразу же после их возбуждения.

   Средства массовой информации периодически сообщают о ходе расследования и его результатах; о задержании подозреваемых, называя их фамилии;  об арестах и предъявлении им обвинения и т.д. и т.п.

  И не знают об этих фактах, пожалуй, лишь те граждане, которые в принципе в силу закона не могут исполнять обязанности присяжных заседателей.

5. Считается также, что присяжным ничего не известно о личности подсудимого: его прежних судимостях, хроническом алкоголизме или наркомании и т.п.  Так бывает не часто в силу тех же причин, что указаны в предыдущем пункте.

  Вот, пожалуй, и все аргументы в пользу суда присяжных. И эти аргументы достаточно спорны.

  Недостатки суда присяжных очевидны.

1. Присяжные лишь косвенно (признание или непризнание засуживающим снисхождения) участвуют в назначении наказания. А чаще всего (поскольку абсолютное большинство подсудимых, в том числе  и судимых судом с участием присяжных признаются виновными) именно при решении вопроса о наказании, его виде и размере так необходимо мнение представителей народа.

2. Суд присяжных - дорогостоящий институт. Рассматривается с участием присяжных мало дел, а  затраты по таким делам весьма значительны.

3.  Как уже отмечалось, суду с участием присяжных заседателей подсудно лишь небольшое количество уголовных дел и наличие этого института не обеспечивает реализацию принципа участия народных представителей в осуществлении правосудия.

4. Дела с участием присяжных заседателей рассматриваются чрезмерно долго. 

   Это ли не одна из причин, что присяжные бывает выносят столь нелепые вердикты?

   Не стоит ли пересмотреть взгляды и вернуться к институту народных заседателей? Да, этот институт достаточно серьёзно критиковался  в последние годы существования советского строя. Как только не называли   народных заседателей: из них самые безобидные – «кивалы». При этом критике подвергался главным образом институт  народных заседателей в том виде, как он сформировался  в последнее десятилетие существования советского строя. Мы все помним те времена, когда народные заседатели постепенно из представителей народа, всех его слоев, стали представлять лишь пенсионеров.

   В те годы постепенно народные заседатели превращались в постоянных судей, участвовали в осуществлении правосудия  не две недели в году, а в течении многих лет подряд без всяких перерывов. Поэтому они  утрачивали те черты, которые присущи шеффенам: отсутствие  служебной заинтересованности в исходе дела, знание народной жизни и т.д., у них, как и профессиональных судей происходила так называемая профессиональная деформация.

   Так, вместо того, чтобы вернуться к исполнению закона, регулирующего порядок участия народных заседателей в отправлении правосудия, было решено вовсе отказаться от этого института народовластия.

Институт народных заседателей критиковали еще и за то, что, якобы, сами они ничего не решали, постоянно зависели от мнения профессионального судьи. Смею заверить, исходя из собственного опыта  (а в качестве народного заседателя я участвовал в работе народного суда, и областного суда на протяжении многих лет), что это далеко не так.

   Все зависело от культуры, опыта и профессионализма профессионального судьи и от настойчивости самих народных заседателей. Не  припоминаю случая, чтобы профессиональный судья не посоветовался бы с народными заседателями по возникающим в ходе судебного разбирательства вопросам. Конечно же, если народные заседатели доверяли профессиональному судье, не сомневались в его профессионализме как юриста, то чаще всего они и соглашались с ним, убеждаясь в его правоте. При этом опытный судья никогда «не давил» на народных заседателей, а убеждал их в своей правоте, если возникали разногласия. Я вовсе не исключаю и обратного. Всякое бывало в те времена. Но я знаю немало случаев привлечения судей к дисциплинарной и  партийной ответственности за некорректное поведение в отношении народных заседателей.  Вспоминаются и другое. Дважды мне  лично в качестве народного заседателя областного суда пришлось приговаривать  подсудимых к смертной казни. Если в одном случае мы были единодушны, то во втором получилось так, что мы, заседатели, в прямом смысле «уговаривали» профессионального судью высказать первым свое мнение о наказании. Он же, ссылаясь на закон, отказывался делать это и требовал, чтобы мы первыми высказались по данному вопросу. Помнится, мы совещались не менее 8 часов, пока не был постановлен приговор. Председательствующий настоял на своем, и, только после нас, высказал свое мнение по каждому из вопросов, в том числе и по вопросу о наказании в виде смертной казни. А особые мнения народных заседателей? Разве их не было? Сам писал и знаю другие случаи. Поэтому, тот факт, что народные заседатели и в самом  деле чаще всего соглашались  с профессиональным судьей,  свидетельствует лишь об опыте,  высокой квалификации,  тактичности профессионального судьи,  а вовсе не дает оснований пренебрежительно относиться к народным заседателям, называя их «кивалами».

С другой стороны забываются преимущества суда шеффенов (народных заседателей) в сравнении с судом присяжных. Об этом много писалось в российской, в том числе советской литературе и немало в литературе зарубежных стран. Остановимся лишь на некоторых из них.

1. Участие народных заседателей (шеффенов в суде) – один из существенных элементов демократии, народовластия, одна из форм участия представителей народа в осуществлении власти, в данном случае, судебной.

2. Когда народные заседатели действительно участвуют в отправлении правосудия не более двух недель в году, у них не происходит профессиональной деформации, что свойственно профессиональным судьям. Напротив, участие народных заседателей позволяет нейтрализовать в какой-то степени профессиональную деформацию судей.

3. Постепенно происходит и нарастает отрыв профессиональных судей от народа. Они все меньше и меньше  знают и понимают жизнь простых людей и причины совершения ими преступлений. Народные же заседатели сами из народа, знают жизнь простых людей, они также претерпевают те же трудности, что и другие обычные граждане, коих большинство в России.

Поэтому, 4. Мнение народных заседателей столь же важно (а может быть и в большей степени важно) не только при решении вопроса о виновности, но и о наказании, его виде, размере, возможности освобождения.

5. Профессиональные судьи – чиновники. И за их деятельностью нужен контроль. Участие в суде народных заседателей как раз и есть форма народного контроля за деятельностью профессиональных судей.

6. Участие в осуществлении правосудия народных заседателей  (шеффенов) повышает авторитет суда и авторитет  судебной власти в целом. Ибо граждане, предстающие перед судом (будь то уголовные или гражданские дела)  видят, что судят их такие же граждане, как и они сами: нередко даже знакомые им по работе или месту жительства.

Понимаю, что приведенные аргументы не новые, но они актуальные и в наше время. К этому добавлю, что  институт шеффенов функционирует во многих Европейских государствах. Более того, такие заседатели участвуют в рассмотрении дел в арбитражных судах и в России.

  Считаю, что  необходимо  пересмотреть негативное отношение к институту народных заседателей (шеффенов) и внести соответствующие изменения в законодательство.

                Обобщая все изложенное,  прихожу к выводам:

1. Мировые судьи, а также судьи районных федеральных судов должны не назначаться, а избираться по избирательным округам, на территории которых им предстоит работать и они должны быть подотчетны избирателям.

2.  Не оспаривая преимущества рассмотрения особо  опасных государственных преступлений тремя профессиональными судьями, а также возможность рассмотрения уголовных дел о преступлениях небольшой тяжести, а с согласия обвиняемого – и средней тяжести единолично судьей считаю, что дела о всех других преступлениях  должны рассматриваться коллегиально: с участием одного профессионального судьи и двух народных заседателей (шеффенов).