Участие защитника на предварительном следствии является наиболее распространенным способом обеспечения прав и законных интересов лиц, в частности лиц, симулирующих психические расстройства. Особое значение привлечения защитника в данном случае основано на вероятности ограничении прав и законных интересов указанной специфической группы участников уголовного судопроизводства, в связи с чем, вопросы участия защитника приобретают особое значение.
Возможность ограничения обуславливается во многом сложностью и двойственностью симуляции психических расстройств как таковой. Помимо отсутствия нормативной базы, регулирующей специфику производства уголовных дел с участием лиц, симулирующих психические расстройства, что ставит следователя в процессе расследовании уголовного дела столкнувшегося с подобной категорией в определенное затруднение при ведении производства, получении информации, необходимой для дальнейшего расследования уголовного дела, а, следовательно, возможностью невольного нарушения закона в части обеспечения прав и свобод симулянта, необходимо отметить еще несколько моментов.
Во-первых, отсутствие единства в понимании симуляции: от отрицания существования ее как таковой, трактовке данного явления собственно как психическое расстройство; признания возможности продуцирования определенной симптоматики психически здоровым человеком и дефинирования так называемой чистой симуляции до утверждения того, что в связи с чрезвычайной физической и эмоциональной трудностью искусственного изображения целостной клинической картины психического заболевания, длительностью подобного поведения у симулянта с необходимостью формируется психическое расстройство. Порой симуляция, начавшись как сознательное притворство, подвергается истерической фиксации «соскальзывает» в более глубокие слои личности, становясь полусознательной реакцией
[1]. Во многих случаях симулянты после длительного притворного поведения вследствие нервного психического истощения обнаруживают ухудшение как физического, так и психического здоровья. На фоне физически ослабленного организма легко развиваются тяжелые реактивные состояния типа «тюремных психозов» (с измененным сознанием, спутанностью, бредовыми идеями)
[2].
Во-вторых, в виду возможности чистого продуцирования притворного поведения, так и на фоне реально имеющейся патологии, симуляция заставляет следователя балансировать между вменяемостью и невменяемостью, законом и вероятностью его нарушения, решая вопрос: если лицо действительно страдает психическими заболеваниями, то его участие в ряде следственных действий с точки зрения правил допустимости доказательств не может иметь места, так как для этого необходимо осознание и адекватная оценка происходящего, которое в данном случае остается неопределенным. Однако если лицо вменяемо и лишь симулирует болезнь, то следователь до полного решения вопроса о притворном поведении, путем проведения комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы, с процессуальной точки зрения может добывать определенную ориентирующую информацию без сомнения о ее возможном использовании и доказательственном значении
В-третьих, сложность указанной категории дел обусловлена сложностями не только в диагностике притворного поведения, но даже простого статистического учета случаев. По утверждению специалистов при всем многообразии форм симуляции психических расстройств учитывается, как правило, небольшой процент случаев неудавшейся чистой симуляции, а успешная, равно как и симуляция на патологической основе никакого выражения в данной ситуации не получает. Указанная неопределенность во мнениях может быть объяснена различными причинами: играют роль и этапы развития отечественной психиатрии, личный опыт психиатров, и характер материала учреждений, где проводится исследование, и различные периоды общественно-политической жизни.
С учетом вышеизложенного, необходимо отметить, что участие защитника по уголовным делам с участием лиц, симулирующих психические расстройства, является обязательным. В связи с чем, процессуальным основанием обязательности, на наш взгляд, следует признать п.3 ч.1 ст.51 УПК РФ (подозреваемый, обвиняемый в силу физических или психических недостатков не может самостоятельно осуществлять свое право на защиту). Законодателем не разработан перечень психических недостатков, наличие которых у обвиняемого (подозреваемого) вызывает необходимость обеспечения обязательного участия защитника при производстве по данному уголовному делу. Исходя из чего, при возникновении у следователя, суда сомнений относительно психических отклонений лица либо реальности продуцирования симптоматики таковых, они встают перед необходимостью самостоятельно оценивать, исходя из конкретных обстоятельств дела, способность реального использования предоставленной субъекту законом совокупности прав в рамках уголовного процесса, в частности реализацию им права на защиту самостоятельно, без квалифицированной юридической помощи защитника. Однако в случае симуляции психических расстройств такая способность исключена. Кроме того, в специальной литературе упоминается о том, что собственно психические болезни, которые, кстати, могут иметь достаточно широкий круг от грубых и тяжелых до самых незначительных, не исчерпывают всех видов расстройств психики, при наличии которых правомерна постановка вопроса о неспособности обвиняемого (подозреваемого) самостоятельно осуществлять свое право на защиту
[3].
Так, не подвергая более сомнению обязательность участия защитника при производстве по уголовному делу в отношении лица, симулирующего психические расстройства, следует разрешить вопросы, связанные с определением момента допуска защитника в производство по данной категории дел. Согласно нормам действующего законодательства в рассматриваемом случае участие защитника обеспечивается в общем порядке, предусмотренном ч.3 ст.49 УПК РФ, однако с учетом указанной специфики необходимо отметить, что наиболее часто встречаемым из предусмотренных является момент объявления лицу, подозреваемому в совершении преступления, постановления о назначении судебно-психиатрической экспертизы (п.4 ч.3 ст.49 УПК РФ). Введение указанной нормы разрешило существовавший ранее по этому поводу спор, участники которого отстаивали различные точки зрения, в том числе и необходимость допуска защитника к делу с момента возникновения любого сомнения в психическом состоянии лица
[4], что с тактической точки зрения применительно к производству по уголовному делу в отношении лица, симулирующего психические расстройства, имеет определенную ценность. Однако фактически момент возникновения сомнений относительно психического состояния лица неразрывно связан с объявлением симулянту преступления, постановления о назначении судебной комплексной психолого-психиатрической экспертизы. Поскольку первое с необходимостью влечет второе.
Кроме того, в рамках данной статьи считаю необходимым обратить внимание на недопустимость сведения роли защитника при производстве рассматриваемой категории дел не к функции защиты, а лишь к представительству интересов симулянта. Основное предназначение представителя – заменить сторону в процессуальных отношениях, выступить вместо нее, его процессуальные действия имеют такие же правовые последствия, как если бы они исходили от самой стороны. Представитель обязан представлять уполномочившее его лицо в соответствии с его волей. Правовое положение защитника в данном случае не соответствует указанным признакам института представительства. Защитник не заменяет симулянта при производстве уголовного дела, даже в случае отсутствия последнего. Участие защитника не лишает подозреваемого (обвиняемого) возможности самостоятельно осуществлять предоставленные ему законом полномочия, что приобретает особое значения в случае чистой симуляции психически здоровым лицом. Наконец, не исключаются случаи прямого несогласия защитника с позицией подзащитного, которая не является для него обязательной. В качестве примера можно привести случаи симуляции психических расстройств на патологической основе, когда симулятивное поведение продуцирует человек, имеющий реальное психическое заболевание, в силу которого он не может в полном объеме осознавать значимость некоторых действий и решений. В данной ситуации Защитник, выполняя функцию именно защиты, а не представительства, действует в интересах указанного лица, прилагая все усилия для реализации его прав и обеспечения законных интересов.
Помимо вышеуказанного необходимо так же отметить, что действующее уголовно-процессуальное законодательство, отмечает право защитника участвовать при производстве следственных действий. Однако в случае симуляции психических расстройств, существует необходимость говорить о таковой обязанности. Данное утверждение основывается во многом на тактических соображениях ведения производства данной категории дел.
Таким образом, в заключение хотелось бы еще раз обратить внимание на необходимость обязательного участия защитника при производстве всех процессуальных действий произведенных в рамках уголовного дела в отношении лица, симулирующего психические расстройства, как основное средство обеспечения прав и законных интересов симулянта.
[1] Фелинская Н.И. Проблема симуляции в судебно-психиатрической клинике // Проблемы судебной психиатрии. Сборник VI / под ред. Фейнберг Ц.М. - М., 1947. С. 136
[2] Фелинская Н.И. Там же. С. 140
[3] Метелица Ю.Л., Шишков С.Н. О психических недостатках, препятствующих обвиняемому самому осуществлять свое право на защиту // Организация психиатрической помощи и профилактика общественно опасных действий психически больных. Сборник научных трудов / под ред. Г.В. Морозова. – М., 1982г.
[4] Горленко Е.Е. Гарантии процессуальных прав лиц, с психическими отклонениями на предварительном следствии: Дисс. канд. юрид. наук. - М.: РГБ, 2003г. С. 141.