:  
 
You are on the old site. Go to the new website linknew website link
Вы находитесь на старом сайте. Перейдите на новый по ссылке.

 
 Архив новостей
 Новости сайта
 Поиск
 Проекты
 Статьи






. .

? !



Стратегии уголовного судопроизводства
Материалы международной конференции, посвященной посвященной  160-летней годовщине со дня рождения проф. И.Я. Фойницкого 11-12 октября 2007 г. (Санкт-Петербург)

Евстратенко Е.В. Защита свидетелей и потерпевших, как необходимое условие развития уголовного судопроизводства в современных условиях


Материалы международной научной конференции
посвященной  160-летней годовщине со дня рождения
проф. И.Я. Фойницкого
«СТРАТЕГИИ УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА»
11-12 октября 2007 г. (Санкт-Петербург)





2007, СПб, , , Евстратенко Елена Владимировна, 
 Евстратенко Елена Владимировна,  к.ю.н. заведующая кафедрой  Уголовно-правовых дисциплин  Уральского филиала Российской  Академии правосудия г. Челябинск



Защита свидетелей и потерпевших, как необходимое условие развития уголовного судопроизводства в современных условиях





Одним из направлений развития уголовного судопроизводства является дальнейшее совершенствование института обеспечения безопасности свидетелей и потерпевших

Выполнение обязанностей свидетелями и потерпевшими должно быть обеспечено такими правами, которые были бы достаточными для его безопасности, безопасности его близких, защиты их законных интересов в процессе вовлечения в сферу уголовно-процессуальных отношений. Не без оснований очевидцы преступления не желают давать свидетельские показания, опасаясь за свою жизнь, жизнь своих близких, их здоровье и благополучие. Как следствие растет число нераскрытых преступлений, а рост преступности усиливает страх перед ней. В своей книге «Острые углы уголовного судопроизводства». «Чудовищно,- пишет В.Т. Томин, если в уголовном процессе станут пренебрегать интересами личностей, в него вовлекаемых, но не менее чудовищно, если уголовное судопроизводство как одна из отраслей правоохранительной деятельности уйдет от своей обязанности защищать не только интересы, но и самую жизнь законопослушных граждан».[1]

В России складывается институт защиты участников уголовного судопроизводства, который кроме уголовно-процессуальных норм направленных на обеспечение безопасности включает ФЗ от 20.08.2004г. «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» и другие нормативные акты, например, "Правила применения отдельных мер безопасности в отношении потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства", от 26.10.2006г. Несмотря на то, что данный институт достаточно молод, некоторые выводы можно сделать.

Впервые в Российском уголовном процессе предусматривается право потерпевшего и свидетеля ходатайствовать о применении мер безопасности, предусмотренных ст. 11 УПК РФ, часть 3 которой предусматривает возможность принятия мер безопасности при наличии достаточных данных о том, что потерпевшему, свидетелю и иным участникам уголовного судопроизводства, а также их близким родственникам, родственникам или близким лицам угрожают убийством, применением насилия, уничтожением или повреждением имущества либо иными опасными противоправными деяниями. Основаниями применения мер процессуальной защиты являются фактические данные, достаточные для предположения о совершении опасных противоправных деяний.[2]

Следовательно, можно сделать вывод, что в качестве оснований применения мер защиты необходимо рассматривать лишь уголовно наказуемое давление на лиц, содействующих судопроизводству. Думается, что упоминание в качестве оснований «иных противоправных действий», не влияет на данный вывод. Вместе с тем закон не требует исчерпывающего знания о наличии угрозы причинения вреда названным объектам. Кроме того, законодатель в качестве оснований применения мер безопасности называет наличие «достаточных данных» об угрозе.

«Достаточность» используется законодателем в различных смысловых связках. В УПК РФ «достаточность» фигурирует в контексте «достаточных данных», необходимых для возбуждения уголовного дела (ст. 140); «достаточных данных», требуемых для признания законности производства обыска (ст.182). Очевидно, что по степени достоверности основания применения мер уголовно процессуальной защиты более всего напоминает аналогичные требования к возбуждению уголовного дела. Информация может указывать лишь на признаки уголовно наказуемой угрозы и, следовательно, носить вероятностный характер. Но поступление указанной информации должно вызывать у органов расследования двоякую реакцию. Поскольку закон в качестве оснований для применения мер защиты называет достаточные данные, указывающие на признаки уголовно наказуемого давления на потерпевшего, свидетеля и иных лиц, то компетентные должностные лица должны решить вопрос не только о необходимости применения охранных мер, но и возбудить уголовное дело по факту обнаружения этого «злого умысла».[3]

Фактически же применение мер защиты становится возможным лишь после того, как будет возбуждено уголовное дело по факту давления на потерпевшего, свидетеля.

Поскольку действующий УПК РФ не дает перечня информационных источников, из которых орган дознания, следователь и суд могут «почерпнуть» информацию о наличии посткриминального давления на лиц, содействующих правосудию, то такая информация, вероятно, может быть получена из любого источника, в том числе и негласного. Применение мер, обеспечивающих безопасность свидетелей и потерпевших допустимо даже тогда, когда имеется информация о приготовлении обвиняемого и его окружения к преступному воздействию на указанных субъектов. Брусницын предлагает в качестве основания применения мер безопасности рассматривать не только запрещенные уголовным законом деяния, но и иные, ели они осуществляются с целями заставить человека отказаться от намерения содействовать уголовному правосудию, прекратить содействие или из мести за уже оказанное содействие.[4] Действительно при угрозе иных, не преступных деяний УПК РФ позволяет оставить человека без защиты. Опыт применения мер обеспечения безопасности в Челябинской области свидетельствует о том, что проблема достаточности данных существует только в теории. Опрос работников судов Челябинской области показал, что для принятия мер обеспечения безопасности, характер угроз, а также их реальность и конкретность не подвергались исследованию. В одном случае меры безопасности были приняты в связи с тем, что свидетель принадлежал к преступной группировке и то, что у него были основания опасаться за свою жизнь, не подвергалось сомнению, хотя следует отметить, что угроза носила только вероятный характер. Во втором случае свидетельница о совершенном преступлении узнала от своей сокамерницы, находясь в следственном изоляторе, основания применения мер безопасности были теми же, что и предыдущем случае. В третьем случае, свидетель жил на одном этаже с обвиняемым, знал его образ жизни (обвиняемый ранее судимый, злоупотреблял спиртными напитками, был привлечен за умышленное причинения тяжкого вреда здоровью и ношение и хранение огнестрельного оружия, которое было использовано для причинения вреда здоровью потерпевшему), в заявлении о применении мер безопасности было указано, что у свидетеля есть основания опасаться за свою жизнь и жизнь своих близких. В одном из заявлении по уголовному делу рассмотренному судом г. Челябинска свидетель указал (видимо под диктовку следователя), «я обладаю сведениями имеющими значения для дела в связи с этим опасаюсь за свою жизнь», данная формулировка была перенесена в постановлении о сохранности в тайне данных о личности.[5] Думаеться будет справедливым отнести данные о личности защищаемого свидетеля или потерпевшего к государственной тайне, таким образом был бы урегулирован вопрос хранения заявления и постановления о сохранении в тайне данных о личности.

Уголовно-процессуальный кодекс республики Казахстан обеспечению безопасности лиц, участвующих в уголовном процессе посвящает 12 главу. В ст. 99 указано, что орган, ведущий уголовный процесс обязан принять меры, безопасности. Свидетеля, а также членов его семьи и близких родственников, при наличии оснований.[6] В отличие от Российского УПК Казахстана предусматривает порядок принятия решения о мерах безопасности. Основанием могут служить устные или письменные заявления участников уголовного процесса, членов их семей или близких родственников, а также собственная инициатива органа, ведущего уголовный процесс. Эти заявления должны быть рассмотрены не позднее 24 часов с момента их получения. Отсутствие такого порядка в УПК РФ может повлечь промедление принятия мер, обеспечивающих безопасность свидетелей и их близких. Соответственно ч.3 ст. 11 УПК РФ необходимо дополнить: меры, обеспечения безопасности принимаются не позднее 24 часов с момента получения достаточных данных о наличии угрозы.

Из всех мер безопасности, принимаемых в отношении свидетеля и его близких, в Челябинской области фактически за 6 лет применялись только три. Самой распространенной является допрос под псевдонимом предусмотренный ч.9 ст. 166 УПК РФ возможность не приводить данные о личности свидетеля в протоколе следственного действия.

Предусмотренная ч. 9 ст. 166 УПК РФ возможность допроса свидетеля под псевдонимом, без указания данных о личности в протоколе следственного действия - давно назревшая необходимость. Институт анонимных свидетелей, как институт защиты не нов для международной практики. Термин «анонимность» в буквальном смысле означает что-то без указания имени автора.[7] Обвиняемый в соответствии со ст. 217 УПК РФ, знакомясь со всеми материалами уголовного дела, узнает и данные о личности свидетеля, что облегчает возможность воздействовать на свидетеля или его близких. Для предотвращения этого при наличии достаточных оснований, следователь, с согласия прокурора, выносит мотивированное постановление, в котором излагает причины принятия решения о необходимости сохранения данных о личности свидетеля или потерпевшего в тайне. В постановлении указывается псевдоним свидетеля и образец его подписи, которые будут использоваться в протоколах следственных действий. Постановление помещается в конверт, который опечатывается и приобщается к уголовному делу. Дальнейшая судьба этого конверта законом не урегулирована, кто, когда и при каких обстоятельствах может знакомиться с его содержанием. Вероятно, судьба столь секретных данных должна быть более ясной. За 6 лет действия УПК РФ в Челябинской области было несколько случаев допроса свидетеля под псевдонимом (в среднем 5 случаев в год) Так, например 11.12.2002г. в Центральном суде г. Челябинска слушалось дело по обвинению Ч. В совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 264 УК РФ. В протоколе судебного заседания в качестве свидетеля указывался «Владимир», в скобках указано, что это является псевдонимом и данные о личности в соответствии с ч. 3 ст. 11 УПК РФ имеются в деле, указан лист дела. Лист дела, представляет собой, запечатанный конверт, скрепленный печатью и подписью.[8] В протоколе допроса «Владимира» о факте и характере угроз в его адрес сведений нет.

Предоставленная УПК РФ возможность не указывать подлинные данные о личности одобряется не всеми юристами. И.Л. Петрухин считает, что данная норма возвращает уголовный процесс к инквизиции, так как лишает обвиняемого и подсудимого права знать о лицах изобличающих его в совершении преступления.[9]

По мнению И.Б. Михайловской, эти положения представляют явную угрозу правам личности, даже большую чем существующие в настоящее время законы.[10]

Защита свидетелей и потерпевших не должна существенно нарушать права обвиняемого. Однако свидетель, лицо не заинтересованное в деле и вовлекая его в сферу уголовного судопроизводства, государство вправе потребовать от него выполнения его гражданской обязанности только в том случае, когда берет на себя обязанность защитить его.

 Логическим продолжением допроса под псевдонимом в ходе предварительного следствия, служит допрос свидетелей без оглашения в ходе судебного разбирательства данных о личности и допрос, исключающий визуальное наблюдение свидетеля другими участниками уголовного судопроизводства (ч.5 ст. 278 УПК РФ). По уголовному делу, приведенному выше свидетель «Владимир» в ходе судебного заседания был допрошен в отсутствие визуального наблюдения свидетеля другими участниками.[11][12] Однако часть. 6 этой же статьи 278 УПК РФ практически уничтожает все рассмотренные положения. «В случае заявления сторонами обоснованного ходатайства о раскрытии подлинных сведений о лице, дающем показания, в связи с необходимостью защиты подсудимого либо установления каких-либо существенных для рассмотрения уголовного дела обстоятельств, суд вправе предоставить сторонам возможность ознакомления с указанными сведениями». Следователь находит основания для принятия мер безопасности в отношении свидетеля достаточными, тогда, когда есть реальная угроза жизни, здоровью, реже имуществу свидетеля или его близких. Такие меры чаще применяются по делам о тяжких, особо тяжких преступлениях либо о преступлениях совершенных преступными организациями. При этом может ли свидетель чувствовать свою защищенность, если обоснованное ходатайство в связи с необходимостью защиты подсудимого, может служить основанием для рассекречивания данных о его личности. Необходимость защиты подсудимых по делам такой категории существует всегда, равно, как и возможность подсудимого воспользоваться услугами высококвалифицированных адвокатов, которые смогут обосновать ходатайство. Формула: необоснованное ходатайство не удовлетворяется, а обоснованное должно быть удовлетворено вытекает из содержания ст. 159, 271 УПК РФ, но в данном случае обоснованное ходатайство суд не обязан, а вправе удовлетворить, при этом непонятно чем будет руководствоваться суд, отказывая в удовлетворении обоснованного ходатайства.[13] Возможность рассекречивания подлинных данных свидетеля или потерпевшего значительно снижает эффективность ее применения. Для решения этого вопроса предлагалось в качестве необходимого условия получение письменного согласия засекреченного лица. При отсутствии такого согласия данные о свидетеле или потерпевшем, не могут быть рассекречены ни при каких обстоятельствах. При этом, подсудимому или его адвокату, должно быть предоставлено право заявить ходатайство об исключении из материалов дела показаний защищаемых лиц, личность которых не разглашается.[14] Заслуживает особого одобрения желание решить проблему, связанную с возможностью без ведома засекреченного лица, раскрытия подлинных данных о нем. Однако исключение из материалов уголовного дела показаний защищаемого вероятно при практическом применении вызовет большие проблемы. К сожалению зачастую показания засекреченных свидетелей и потерпевших являются основным источником доказательств по уголовному делу, в противном случае не было бы необходимости засекречивать данные о защищаемом лице. Так в апреле 2006 г. Ленинским судом г. Челябинска было рассмотрено уголовное дело по обвинению гражданки Т. в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ. Практически единственным свидетелем обвинения по данному делу выступала женщина под псевдонимом «Козырева А.П.», которая была соседкой обвиняемой по следственному изолятору и историю преступления узнала от самой обвиняемой.[15] Защитником подсудимой было заявлено ходатайство о раскрытии подлинных данных свидетеля, в случае его удовлетворения, свидетель отказался бы от своих показаний, а подсудимая была оправдана, ходатайство не удовлетворили.

При производстве опознания нередки случаи, когда опознающий, узнав преступника, не сообщает об этом следователю, так как непосредственный контакт с преступником вызывает у него страх. Пункт 8 статьи 193 УПК РФ устанавливает, что в целях безопасности опознающего, предъявление лица для опознания по решению следователя, может быть проведено в условиях исключающих визуальное наблюдение опознающего опознаваемым. Понятые могут находиться не только в помещении с опознающим, но и в группе с опознаваемым, а решение вопроса о присутствии защитника в помещении с опознающим[16] следует отнести к компетенции следователя, поскольку могут применяться и другие меры безопасности, исключающие «раскрытие» защищаемого не только опознаваемому, но и защитнику. Целесообразно закрепить в процессуальном законодательстве возможность предъявление личности для опознания по видеоизображению. Закон разрешает применение технических средств при производстве следственных действий, поэтому было бы разумно предусмотреть эту возможность в статье 193 УПК РФ, конкретизировав ее. Хотя данная мера воспринимается как отход от принципа непосредственности в восприятии доказательств и повышенный риск допустить ошибочное опознание, чреватое осуждением невиновного.[17] По мнению В.А. Комиссарова, страх потерпевшего, свидетеля перед обвиняемым «как раз и представляет невозможность предъявления лица», и поэтому является основанием для предъявления фотографии обвиняемого.[18] Российские следственные органы для защиты опознающих применяли опознание по фотографии, по видеоизображению еще до принятия Уголовно-процессуального кодекса РФ, однако в судебной практике результаты последнего не всегда признавались доказательством. Ст.165 УПК РСФСР гласила, что предъявление для опознания лица по фотографии возможно при невозможности предъявить его лично. Поэтому необходимо прямое указание в законе на использование фотографии опознаваемого, если опознающий боится встречи с ним вследствие реальных угроз в его адрес или адрес его близких. В УПК РФ это, к сожалению, не отражено.

Высказывалось предложение, что опознание защищаемым лицом должно проводиться не только без зрительного, но и без слухового контакта с субъектами, противодействующими расследованию.[19] Это предложение заслуживает внимания, так как голос, индивидуальные особенности речи могут позволить обвиняемому, подсудимому и другим лицам узнать опознающего. Полагаю, что ст. 193 УПК РФ следует дополнить возможностью проведения опознания без слухового контакта или по видеоизображению.

Одной из мер, обеспечивающих безопасность свидетеля и потерпевшего, можно назвать возможность исключить из материалов уголовного дела перед ознакомлением с ним обвиняемого и его защитника данных, содержащих сведения о защищаемых лицах (ч. 1 ст. 217 УПК РФ). Однако п. 8 ч. 1 ст. 220 УПК РФ устанавливает, что к обвинительному заключению прилагается список лиц, подлежащих вызову в судебное заседание с указанием их места жительства и (или) места нахождения. Кроме того, необходимо отметить, что п.12 ч. 4 ст. 47 УПК РФ указывает, что обвиняемый вправе знакомиться со всеми материалами уголовного дела. Таким образом, ст. 220 УПК РФ вступает в противоречие с ч.1 ст. 217 УПК РФ. Высказывалось мнение о возможности не указывать адреса защищаемых в приложении к обвинительному заключению. В действующем УПК РФ необходимо часть 4 ст. 220 УПК РФ дополнить «К обвинительному заключению прилагается список подлежащих вызову в судебное заседание лиц (за исключением случаев, предусмотренных ч.9 ст. 166 УПК РФ)…». Анализ уголовных дел, где свидетель или потерпевший допрашивались под псевдонимом, показал, что список лиц, подлежащих вызову в суд, содержал указание на псевдоним: свидетель «Владимир», свидетель «Козырева», в одном списке, равно как и в приговоре было указано «свидетель под псевдонимом «Сидоров И.П.»[20] , думается, что указание на то, что свидетель был допрошен под псевдонимом, было излишним.

Следующая мера, предусмотрена ст.277 и 278 УПК РФ-, допрос потерпевшего вне визуального наблюдения, рекомендована международным сообществом и находит все более широкое применение во Франции, Бельгии, Нидерландах, Великобритании.[21] Реальное применение этой нормы обеспечило бы частично безопасность свидетеля и потерпевшего от посткриминального воздействия. Механизм реализации этой нормы включает в себя оборудование залов судебного заседания специальными кабинами с затемненным стеклом. В Челябинске, такие кабины для допроса вне визуального наблюдения оборудованы в только в суде Центрального района. В областном суде существует техническая возможность проведения указанного допроса (уникалькая система телемоста) Законодатель вновь ориентируется на русскую смекалку. Так в газете Известия за 21.04.2004г. опубликована статья «Создан прецедент защиты свидетеля», в которой указано, что Прокуратура города Клинцы Брянской области впервые в России применила норму Уголовно-процессуального кодекса, позволяющего сохранить в тайне имя особо важного свидетеля. Для проведения опознания вне визуального наблюдения в дверном проеме между комнатами, в одной из которых находился свидетель, в другой обвиняемый, установили специальное стекло метр на полметра в пластиковой раме, оно располагалось на канцелярском столе со сплошной боковиной, чтобы подсудимый не смог узнать свидетеля по обуви. Поверх стекла повесили штору, из-за этой ширмы, свидетель давал показания в суде и опознавал обвиняемого.[22] Когда в суде Орджоникидзевского района г. Магнитогорска Челябинской области при рассмотрении уголовного дела по обвинению Ог-на в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 228 УК РФ, возникла необходимость допросить свидетельницу вне визуального наблюдения (женщина содержалась в следственном изоляторе и существовала реальная угроза для ее жизни и здоровья за сотрудничество с правоохранительными органами), судья принял решение поместить свидетельницу в совещательной комнате, дверь в которую была открыта, и затянута шторкой из ткани.[23] Нетрудно себе представить как в Российской глубинке в соответствии с УПК РФ и законом «О Государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» будут защищать указанных лиц.

Часть 2 ст. 186 УПК предусматривает, при наличии угрозы совершения насилия, вымогательства и других преступных действий в отношении потерпевшего, свидетеля или их близких родственников, родственников, близких лиц, контроль и запись телефонных и иных переговоров допускается по письменному заявлению указанных лиц, а при отсутствии такого заявления – на основании судебного решения. При этом законодатель не обязывает следователя ставить лиц, чьи средства связи прослушиваются в известность, что, вероятно, может нарушить права на тайну личной жизни. Нельзя защищать одни интересы путем нарушения других. Прослушивание телефонных и иных переговоров, на наш взгляд, можно отнести к способам защиты лишь условно, скорее это не способ защиты, а средство выявления достаточных оснований для ее применения. Кроме того, бросается в глаза несоответствие оснований для применения указанной меры с основанием, предусмотренным в статье 11 УПК РФ, являющейся общей по отношению к конкретным мерам безопасности участников уголовного процесса. Так в соответствии со ст. 11 УПК РФ основанием применения мер безопасности является угроза убийством, применения насилия, уничтожение или повреждение имущества либо иные опасные противоправные деяния, тогда как в ст. 186 УПК РФ основанием является наличии угрозы совершения насилия, вымогательства и других преступных действий. Такое разночтение общей и специальной нормы недопустимо, думается ст. 186 УПК РФ следует привести в соответствие со ст. 11 этого же закона.

К одной из традиционных мер безопасности относятся меры пресечения, когда основанием для применения в соответствии с п. 3 ч.1 ст.97 УПК РФ могут послужить достаточные основания, что обвиняемый может угрожать свидетелю, иным участникам судопроизводства. Непонятно, почему из круга лиц, которым может угрожать обвиняемый выпал потерпевший. В соответствии с главой 8 УПК РФ к иным участникам уголовного судопроизводства относятся: свидетель, эксперт, специалист, переводчик, понятой. Следовательно, в соответствии с конструкцией ст. 97 УПК РФ угрозы потерпевшему, который к иным участникам уголовного судопроизводства не относится, не являются основанием для избрания меры пресечения обвиняемому. П.3 ч.1 ст. 97 УПК РФ необходимо по аналогии со ст. 11 УПК РФ изложить в следующей редакции «обвиняемый может угрожать потерпевшему, свидетелю и иным участникам уголовного судопроизводства».




[1] Томин В.Т. Острые углы уголовного судопроизводства.- М.,1991.- С. 24.

[2] Зайцев О. Комментарий к ст. 11 Охрана прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве.// Уголовное право. № 2. 2002. С.66.
[3] Брусницын Л.В. Обеспечение безопасности лиц, содействующих правосудию: российский, зарубежный и международный опыт ХХ века (процессуальное исследование). М.: изд-во Юрлитинформ. 2001.С.54.
[4] Брусницын Л.В. Проблема формирования российского законодательства о защите лиц, содействующих уголовному правосудию. // Государство и право. 2004. № 2. С.33.
[5] Архив суда г. Челябинска 2003г.

[6] УПК Республики Казахстан 1998г. Алма-Ата. С.78.

[7] Ожегов С.И. Словарь русского языка.20-е изд. М., 1989. С.25.
[8] Архив суда Центрального района г. Челябинска. Уголовное дело №1-903/02. Декабрь 2002г.
[9] Петрухин И.Л. Защита лиц, содействующих правосудию. // Уголовное право 1999. №1 С.70.
[10] Михайловская И.Б. Проект нового Уголовно-процессуального кодекса РФ. // Проблемы Российской адвокатуры. М.,1997. С.109.

[11] Архив суда Центрального района г. Челябинска. Уголовное дело № 1-903/02
[12] Архив суда Асбесткого городского суда Свердловской области уголовное дело №1-278/2006. По четырем из пяти рассмотренных в г. Челябинске в 2005 г уголовным делам, где данные о свидетелях засекречивались, в ходе судебного следствия применялись положения части 5 ст. 278 УПК РФ (допрос вне визуального наблюдения). По одному уголовному делу, как уже указывалось, обвиняемые установили подлинные данные свидетеля и в суде его допрашивали, используя подлинные данные о личности.
[13] Брусницын Л.В. Проблемы формирования Российского законодательства о защите лиц, содействующих правосудию. // Государство и право. 2004. № 2. С.35.
[14] Жариков Е.В. Д Дифференциация уголовного процесса как средство обеспечения безопасности лиц, содействующих уголовному судопроизводству» /Автореферат диссертации на соискании ученой степени кандидата юридических наук. Барнаул, 2004. С.22.

[15] Архив суда Ленинского района г. Челябинска. Уголовное дело №1-122/2006г. Рассмотрено в апреле 2006г.
[16] Комиссаров В.А. Предъявление для опознания. // Законность. 1994. №9. С.33-34.
[17] Петрухин И. Защита лиц, содействующих правосудию. // Уголовное право. 1999. №1. С.73.
[18] Комиссаров В.А. Свидетель и потерпевший в уголовном судопроизводстве. // Российская юстиция. 1994. № 8. С.51.
[19] Поляков М.П. О защите обвиняемого и «защите от обвиняемого». // Государство и право 1998. № 4. С. 95.
[20] Архив областного суда. Уголовное дело 1-2232004г. Рассмотрено Озерским городским судом Челябинской области в июле 2004г.
[21] Николайчик В.М. Борьба с преступностью за рубежом. М., 1995. С.4-5.
[22] Федоров Сергей. Создан прецедент защиты свидетеля. // Известия 21.04.2004.
[23] Архив Суда Орджоникидзевского района г. Магнитогорска. Октябрь 2004года.


: 27/09/2007
: 5012
:
Барабаш А.С. Вклад Ивана Яковлевича Фойницкого в определение места состязательности в российском уголовном процессе
Зайцева Л.В. Реформирование уголовно-процессуального законодательства республики Беларусь: проблемы и перспективы
Мартышкин В.Н. Пределы судебного усмотрения и механизмы его ограничения в уголовном судопроизводстве
Панькина И.Ю. Основные элементы внесудебного способа разрешения уголовно-процессуального конфликта
Цыганенко С.С. Дифференциация как модель уголовного процесса (уголовно-процессуальная стратегия)
Калинкина Л.Д. Совершенствование норм УПК РФ о нарушениях уголовно-процессуального закона – необходимое условие обеспечения должной процедуры производства по уголовным делам
ТУЛАГАНОВА Г.З., ФАЙЗИЕВ Ш. Классификация мер процессуального принуждения по характеру воздействия
Алексеев С.Г. , Лукичев Б.А. Взгляды И.Я. Фойницкого на институт судебной экспертизы и их отражение в зеркале современности
Галюкова М.И. Реализация функции защиты в состязательном уголовном процессе
Гамбарян А.С. Реформа досудебной стадии уголовного процесса в Республике Армения

| |


.:  ::   ::  :.

RusNuke2003 theme by PHP-Nuke -
IUAJ

(function(w, d, n, s, t) { w[n] = w[n] || []; w[n].push(function() { Ya.Direct.insertInto(66602, "yandex_ad", { ad_format: "direct", font_size: 1, type: "horizontal", limit: 3, title_font_size: 2, site_bg_color: "FFFFFF", header_bg_color: "FEEAC7", title_color: "0000CC", url_color: "006600", text_color: "000000", hover_color: "0066FF", favicon: true, n
PHP Nuke CMS.
2005-2008. Поддержка cайта