Арабули Д.Т., кандидат юридических наук, преподаватель Челябинского филиала Современной гуманитарной академии
Предлагая пути дальнейшего развития и движения российского уголовного судопроизводства, невозможно избежать сложившейся ситуации, которую надлежит проанализировать, критически не оценить своего рода исходный материал, накопленный за время действия УПК РФ. Затронем лишь два момента, связанных с реформированием российского уголовно-процессуального закона: особый и заочный порядки рассмотрения судами уголовных дел.
Следует отметить, что предпринимаемые законодателем и правоприменителем попытки сгладить обострения отношений между участниками уголовного судопроизводства не являются последовательными. Либо у законодателя с высшими судебными инстанциями (Конституционным Судом РФ, Верховным Судом РФ), которые реально оказывают влияние на формирование судебно-следственной практики, отсутствует одинаковый подход, либо взгляд един, воззрения тождественны, но выражение идей различно. Правотворческой деятельности на современном этапе присуща тенденция по формулированию и построению норм таким образом, чтобы отсутствовала категоричность, однозначность их восприятия и понимания, а также наличие достаточного количества пробелов, которые отданы на откуп судебной власти для их восполнения.
Толкование правовых предписаний правоприменителем приводит порой к кардинально противоположной практике. Так, до появления постановления Пленума Верховного Суда РФ № 1 от 5 марта 2004 г. «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации»
[1] из-за отсутствия какого бы то ни было упоминания о гражданском иске в разделе уголовно-процессуального закона, посвященном особому порядку судебного разбирательства, ряд судов Челябинской области рассматривали уголовные дела в порядке гл. 40 УПК РФ, когда был предъявлен гражданский иск, другие суды, наоборот, в такой ситуации избирали только общий порядок судебного разбирательства. Пленум Верховного Суда РФ в п. 28 указанного постановления разъяснил правила применения гл. 40 УПК РФ, что предполагало получить согласие обвиняемого не только с предъявленным обвинением, но и с основаниями или объемом предъявленного гражданского иска. Кроме того, рассмотрение уголовного дела в особом порядке предусматривало постановление лишь обвинительного приговора. Описанные правила постановлением Пленума Верховного Суда РФ № 60 от 5 декабря 2006 г. «О применении судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел»
[2] были признаны утратившими свою силу. Высшая судебная инстанция указывает, что гл. 40 УПК РФ не содержит норм, запрещающих принимать по делу, рассматриваемому в особом порядке, иные, кроме обвинительного приговора, судебные решения (п. 12 указанного постановления), а также раскрывает несколько отличное от законодательного определения
[3] понятие обвинения, с которым соглашается обвиняемый, заявляя ходатайство о постановлении приговора без проведения судебного разбирательства в общем порядке (п. 5 указанного постановления). Пленум Верховного Суда РФ уже не использует формулировку о согласии обвиняемого с предъявленным гражданским иском. Подобное определенным образом учитывает разграничение процессуального статуса двух участников – обвиняемого и гражданского ответчика, но, возможно, свидетельствует и о моменте предъявления гражданского иска. Если гражданский иск не был предъявлен в ходе досудебного производства или предварительного слушания, то в основу обвинения, с которым соглашается обвиняемый для применения особого порядка судебного разбирательства, закладывается информация, нашедшая отражение в обвинительном заключении (обвинительном акте), о размере и характере вреда, причиненного преступлением, то есть обстоятельства, установленные следователем (дознавателем) и подкрепленные собранными доказательствами. Более поздний момент предъявления гражданского иска, что вполне допустимо в силу ч. 2 ст. 44 УПК РФ, в котором характер и размер вреда отличен от того, что отражено в обвинительном заключении (обвинительном акте), либо изменение иска в сторону, ухудшающую положение обвиняемого, сегодня в меньшей степени влияют на принимаемое судом решение. У суда целый спектр решений, из которого ему предоставлена возможность выбора одного из них: оставить гражданский иск без удовлетворения, прекратить производство по нему, передать на рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства и т.д. (абз. второй п. 12 постановления Пленума № 60 от 5 декабря 2006 г.). Представляется, что содержание данного постановления должно стимулировать максимально раннее предъявление гражданского иска. Это в свою очередь обязывает должностное лицо, в чьем производстве находится уголовное дело, не затягивать принятие соответствующего решения и оформления процессуального статуса потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика.
Федеральный закон РФ от 27 июля 2006 г. № 153 – ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма» и Федерального закона «О противодействии терроризму»
[4] расширил случаи, когда допустимо рассмотреть те или иные вопросы в отсутствие обвиняемого (подсудимого). Можно сказать, что ключевой для изменения ряда норм является ч. 5 ст. 247 УПК РФ. На сегодня можно привести два примера, когда правоприменитель прибегнул к данному порядку. Нельзя назвать однородными ни обстоятельства совершенного преступления, ни предпосылки к рассмотрению уголовных дел, ни квалификацию, ни условия применения указанной нормы.
Первый случай относится к «делу Ульмана». Суд заочно вынес обвинительный приговор в отношении Э. Ульмана, А. Калаганского, В. Воеводина. Только один из четырех подсудимых по данному делу – А. Перелевский присутствовал в зале судебного заседания. Суд признал процесс исключительным и удовлетворил ходатайство стороны обвинения о заочном рассмотрении дела, основанное на сообщениях с места службы и жительства подсудимых, согласно которым в указанных местах никто подсудимых не видел
[5]. Вторым примером проведения судебного разбирательства в порядке ч. 5 ст. 247 УПК РФ служит уголовное дело в отношении Б. Березовского, обвиняемого в хищении 214 миллионов рублей компании «Аэрофлот» в 1996 – 1997 годах. Б. Березовского обвиняют в совершении экономических преступлений не только в России. По данным Генерального прокурора РФ Ю. Чайки: «Есть дела и во Франции, и в Швейцарии, где он деньги отмывает». В июле 2007 г. бразильские органы юстиции выдали ордер на «превентивное заключение под стражу». Для привлечения его к уголовной ответственности российская сторона неоднократно направляла в Великобританию запросы об экстрадиции, однако положительного ответа не получала
[6].
Касаясь примера по уголовному делу в отношении военнослужащих, не поддается объяснению, во-первых, факт, что какое-либо иное государство способно было бы претендовать на привлечение к ответственности группы под командованием Э. Ульмана. Во-вторых, под сомнение можно поставить и достаточность представленных суду сведений об отсутствии информации с места службы, жительства военнослужащих для применения заочного производства. Если место нахождение подсудимых не было установлено точно, поскольку все сведения сводились лишь к тому, что в обозначенных местах данные лица точно отсутствуют, то это свидетельствует о несоблюдении установленного порядка извещения подсудимых о дате, времени и месте судебного заседания и не позволяет говорить об уклонении подсудимых от явки в суд. Относительно законности рассмотрения уголовного дела в отсутствие Б. Березовского можно говорить при условии, что преступные деяния, ставшие предметом заочного судебного разбирательства в России, находятся в поле зрения правоохранительных органов другого государства и по данным фактам осуществляется или могло бы осуществляться уголовное преследование Б. Березовского на территории этого государства в соответствии с его национальным законодательством.
Бесспорно то, что рассматриваемые примеры соответствуют правилам заочного производства с позиции квалификации противоправного деяния как тяжкого или особо тяжкого и обеспечения участия защитников подсудимых. Однако выполнение остальных требований уголовно-процессуального закона не является бесспорным. Подтверждением тому выступают условия применения ч. 5 ст. 247 УПК РФ, включающие в себя: 1) наличие исключительных случаев, при которых возможно проведение судебного разбирательства; 2) обвинение лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления; 3) нахождение подсудимого за пределами территории Российской Федерации и его уклонение от явки в суд либо только уклонение подсудимого от явки в суд; 4) отсутствие факта привлечения подсудимого к ответственности на территории иностранного государства по данному уголовному делу; 5) имел место вызов подсудимого в установленном уголовно-процессуальным законом порядке; 6) обязательное участие защитника. Именно наличие всех составляющих дает основание суду признать возможным рассмотрение уголовного дела в отсутствие подсудимого.