Башинская И.Г. преподаватель кафедры предварительного расследования Краснодарского университета МВД России, к.ю.н.
В правовом регулировании защиты конституционных прав и свобод личности в российском судопроизводстве по уголовным делам немаловажное значение имеет совершенствование досудебного производства: процедур расследования и органов, его осуществляющих.
Совершенствование процедуры расследования представляет собой систему взаимосвязанных концепций: оптимизации
[1], эффективности
[2], рационализации
[3], процессуальной экономии
[4], ускорения
[5], упрощения
[6] и умножения субъектов, умножения процедур, умножения информационных источников
[7].
Реализация некоторых из этих концепций нашла отражение в УПК РФ 2001г., направив уголовно-процессуальную политику предварительного расследования в сторону рационального, экономичного по срокам и себестоимости уголовного судопроизводства, осуществляемого за счет перераспределения компетенции между органами следствия и дознания. Закон позволил варьировать подследственностью преступлений небольшой и средней тяжести между органами следствия и дознания, представив дознание простой формой расследования очевидных преступлений определенной категории, с обязательным условием возбуждения уголовного дела в отношении конкретного лица.
Распределение компетенции, таким образом, вызвало серьезные нарекания со стороны практиков. Увеличение перечня преступлений подследственных дознавателям, повлекло увеличение их нагрузки по расследованию уголовных дел. В то же время следователям, стали подследственны уголовные дела о преступлениях компетенции дознавателей, но совершенные неустановленными лицами, а по указанию прокурора для производства предварительного следствия им могли быть переданы и другие уголовные дела, компетенции дознания (как правило: сложные в расследовании, общественно значимые, либо сроки производства по которым истекли). Этот процесс передачи уголовных дел сотрудниками следственных аппаратов расценивался как «перекидывание “неудобных” уголовных дел из дознания – следователям»
[8].
Комментируя сложившееся положение Н.В. Мишанина указывает «такое положение дел дестабилизирует строгое соблюдение предусмотренных УПК РФ правил подследственности, нарушает баланс расстановки сил внутри уголовно-процессуального механизма, вследствие чего на органы предварительного следствия ложится дополнительная нагрузка, а органы дознания не выполняют поставленные перед ними задачи»
[9].
Оперируя абсолютными цифрами, ученые и практики указывали на большое количество уголовных дел, передаваемых из органа дознания в орган предварительного следствия. Однако они не упоминали о том, что это лишь часть из тех преступлений, которая ранее (согласно УПК РСФСР) относилась к подследственности следователей и расследовалась вместе с остальными в полном объеме, в сроки, трижды превышающие дознание (которые в случае необходимости могли быть еще и продлены).
Так, И.С. Семьянова указывает, что «в июле–декабре 2002 г. для производства предварительного следствия было передано прокурором из органов дознания 3098, или 30,7% от общего количества находящихся в производстве дел в отношении несовершеннолетних, то в январе – июне 2003г. – 8184 дела, или 36,4%»
[10].
Конечно, с одной стороны цифры свидетельствуют о большом количестве передаваемых уголовных дел в органы предварительного следствия, но с другой – ранее эти преступления в 100% объеме расследовались следователями, т. е. орган дознания фактически разгрузил следователей на 60–70% от этих преступлений.
Таким образом, вследствие изменения уголовно-процессуальной политики ежегодно (по стране) более чем на 20 тысяч уголовных дел расследовалось органом дознания в сокращенные сроки. Об этом свидетельствует сравнительный анализ деятельности органов предварительного расследования по стране за последние пять лет
[11].
УПК РФ (до июня 2007г.) предусматривал разгрузку органа предварительного следствия за счет возрастания нагрузки на орган дознания, заранее учитывая возможность подмены его следователями (так как они правомочны были производить дознание), а также передачу (точнее, возврат) части дел компетенции дознания для предварительного следствия (как правило, переданных в период либерализации УК). При этом совокупная нагрузка по расследованию уголовных дел правоохранительных органов не изменялась (а поэтому и оргштатных изменений не требовала).
Сотрудники следствия и дознания не смогли адаптироваться к «новым условиям» уголовно-процессуальной политики, им не удалось преодолеть психологический барьер открытой границы процессуальной компетенции, избавиться от «дележки» преступлений на «свои» и «чужие».
До настоящего времени барьером в восприятии единства цели борьбы с преступностью между следователями и дознавателям (органом дознания) является разделение статистической отчетности ( от цифр которой зависят материальные блага сотрудников: оклад, надбавки к заработной плате, продвижение по службе и т. д.). Негативно сказывается тот факт, что показатели работы ОВД подразделяются на два блока: криминальной милиции и милиции общественной безопасности, которые представляют результаты деятельности следователей, дознавателей (органов дознания) соответственно.
Подобное разграничение отчетности создало ситуацию, при которой каждый орган предварительного расследования ведет борьбу «со своими» преступлениями, а поэтому все идеи взаимодействия носят формальный характер (воспринимаются как неучтенная деятельность на общественных началах).
Споры по поводу разграничения компетенции между органами следствия и дознания породили призывы вернуться к прежней схеме дознания, предусмотренной УПК РСФСР
[12].
И хотя имевшая место модель дознания (по УПК РСФСР) была небезгрешна ( что свидетельствует о несовершенстве положенной в ее основу теории), законодатель учел интересы лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство (но не интересы судопроизводства!) и ФЗ № 90 от 06.06.07г. «О внесении изменений в уголовно-процессуальный кодекс РФ» приблизил модель дознания к ранее существовавшей.
На сегодняшний день в форме дознания расследуются все преступления указанные в ч. 3 ст. 150 УПК РФ (включая уголовные дела возбужденные в отношении неустановленных лиц), срок производства увеличен, предусмотрена возможность его продления в два, три и более раз. Таким образом, дознание не является упрощенной формой производства, поскольку практически перестало отличаться от предварительного следствия, что приводит к выводу о существовании двух параллельных форм расследования.
Таким образом, уголовный процесс в России продолжает оставаться «одним из самых сложных в мире, все уголовное судопроизводство его предельно заформализовано»
[13], его необоснованная сложность является одной из причин чрезмерно длительных сроков предварительного расследования, а «следствие остается крайне громоздким и превращается в образец волокиты даже по несложным делам»
[14].
Выход из создавшейся ситуации мы видим в реформировании органов предварительного расследования.
Поддерживая идею слияния органов предварительного следствия и специализированных подразделений дознания, связываем реформирование института подследственности с ликвидацией последних и соответственно – с упразднением дознавателя как субъекта уголовного судопроизводства при условии сохранения дознания как формы предварительного расследования, и как деятельности органа предшествующей предварительному следствию. Считаем, что на подразделения органов дознания следует возложить: «оперативно-розыскные и неотложные следственные действия по предупреждению, пресечению преступлений, ликвидации причин, их порождающих, по обнаружению преступлений и установлению виновных лиц, по собиранию доказательств в установленных законом формах»
[15], а также выполнение поручений следователя.
Что же касается расследования уголовных дел в форме дознания, то его следует поручить следователям, так же как и производство предварительного следствия, а возникшую в связи с этим, необходимость укрепления их штата рационально произвести за счет упраздненных дознавателей.
Можно рассчитывать, что объединение устранит негативные стороны параллелизма, повысит уровень взаимодействия следственных подразделений с оперативными службами при раскрытии и расследовании преступлений, а сотрудники органа дознания, занятые в сфере обеспечения общественной безопасности, избавятся от объема процессуальной работы, что будет способствовать концентрации их усилий на оперативно-разыскной и административно-юрисдикционной деятельности.