:  
 
You are on the old site. Go to the new website linknew website link
Вы находитесь на старом сайте. Перейдите на новый по ссылке.

 
 Архив новостей
 Новости сайта
 Поиск
 Проекты
 Статьи






. .

? !



Стратегии уголовного судопроизводства
Материалы международной конференции, посвященной посвященной  160-летней годовщине со дня рождения проф. И.Я. Фойницкого 11-12 октября 2007 г. (Санкт-Петербург)

Тугарова О.К. О соотношении понятий «улика» и «косвенное доказательство» в уголовном процессе


Материалы международной научной конференции
посвященной  160-летней годовщине со дня рождения
проф. И.Я. Фойницкого
«СТРАТЕГИИ УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА»
11-12 октября 2007 г. (Санкт-Петербург)


оглавление





2007, СПб, , , Тугарова О.К., 
Тугарова О.К., аспирант кафедры уголовного права и уголовного процесса Национальной академии Службы безопасности Украины




О СООТНОШЕНИИ ПОНЯТИЙ «УЛИКА» И «КОСВЕННОЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО» В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ


Одним из важных условий правильного использования положений доказательственного права является четкое употребление терминов и понятий в соответствии с их смысловым значением. Изучение научных и учебных источников свидетельствует о наличии в их текстах определений (понятий), не отвечающих изначальной природе их происхождения. Это имеет непосредственное отношение к проблеме соотношения понятий «улика» и «косвенное доказательство». Так, А.Я. Вышинский в работе «Теория судебных доказательств в советском праве» [2; с. 200–217], освещая проблемы учения о доказательствах, отождествляет понятия «улика» и «косвенные доказательства». Подобную позицию занимают А.И. Винберг и Р.Д. Рахунов, которые рассматривают улику как косвенное доказательство по уголовным делам [1; с. 3–6]. М.П. Шаламов также отождествляет данные понятия, и говоря по сути о косвенных доказательствах, называет свою работу «Теория улик» [10; с. 27–29].

Между тем, употребление данных понятий в качестве синонимов представляется неверным, поскольку и понятие «улика», и понятие «косвенное доказательство» имеют свое собственное, отличное от других содержание. Для выяснения различий между ними, прежде всего, следует обратиться к этимологии данных понятий.

«Улика» является словом исконно русского происхождения и означает «предмет или обстоятельство, изобличающее кого-нибудь в чем-нибудь, т.е. обнаруживающее в ком-нибудь что-нибудь предосудительное» [5; с. 217, 738–739]. Более того, отсутствие данного слова в иностранных языках, как указывает М.С. Строгович [8; с. 91], порождает вопрос о том, является ли термин «улика» устаревшим толкованием термина «косвенное доказательство» или же данные понятия имеют разный смысловой оттенок при определении их содержания?

Для выяснения ответа на поставленный вопрос, следует обратиться к историческому аспекту данной проблемы.

Одно из первых упоминаний об уликах было закреплено в «Правах, по которым судится малороссийский народ» 1743 года, в основу которого были положены источники немецкого права. Так, в 12 Артикуле под уликой подразумевалось изобличение лица в совершении преступления при помощи доводов. К числу последних относились: личное признание; письма; показания свидетелей; показания, данные под присягой; показания, полученные через пытку и мучения. Руководствуясь положениями господствующей на то время теории формальных доказательств, улики представляли собой неполноценные доказательства (или как их еще называли «половинчатые») и могли быть положены в основу приговора лишь при соблюдении определенных формальных правил.

Сила и значение улик, как неполноценных доказательств, детализировались в дальнейших законодательных источниках права розыскного процесса. Так, в Своде Законов Российской империи 1832 года уликой или признаком преступления признается несовершенное доказательство, которое само по себе лишь навлекает подозрение в совершении преступления; в совокупности же с иными несовершенными доказательствами улика образовывает совершенное доказательство. К числу улик Свод относит состояние вражды обвиняемого с потерпевшим; «худая молва» и «злые слухи» об обвиняемом; угрозы со стороны обвиняемого; нахождение у обвиняемого средств и орудий совершения преступления; побег с места преступления и т.д. [3; с. 59].

После падения формальной теории доказательств и рождения на ее руинах новой теории, основанной на принципе свободной оценки доказательств, улики, в качестве особой группы несовершенных доказательств, прекращают свое существование. Тем не менее, Проект Устава уголовного судопроизводства 1864 г. содержал следующее определение улик и их доказательственной силы: “уликою признается всякое обстоятельство, из которого можно вывести заключение или событие преступления или о вине подозреваемого лица. Те только улики могут приняты во внимание при решении дела, которые имеют несомненную связь с предметом суждения» [3; с. 60]. Устав Уголовного судопроизводства не содержал понятия “улика”, как в прочем и понятий “косвенное доказательство” и “доказательство” вообще. Возможно, именно по этой причине, в уголовно-процессуальной литературе и появился ряд работ, предметом исследования которых стали вопросы, связанные с освещением понятий «улика», «косвенное доказательство» и «доказательство» вообще.

Одним из первых данную проблему изучил профессор Санкт-Петербургского университета И.Я. Фойницкий. Освещая положения тории свободной оценки доказательств, он делил последние на прямые и косвенные доказательства, именуя их косвенными уликами. Признавая за таким делением лишь историческое значение, И.Я. Фойницкий прямыми доказательствами называет такие, которыми прямо или непосредственно удостоверяется искомое обстоятельство; косвенными доказательствами или уликами он признает «такие доказательства, из которых лишь при помощи умозаключений можно сделать вывод об искомом по их связи с последним» [9; с. 194, 202].

Подобной точки зрения придерживался Н.Н. Розин, который употреблял понятие «улика» и «косвенное доказательство» как синонимы [6; с. 351–359]. В. Случевский не разделяет понятий «улика» и «косвенное доказательство» и понимает под уликами «факты, по которым делается заключение о существовании других фактов, имеющих значение для образования внутреннего судейского убеждения» [7; с. 417–419]. Подразделяя доказательства на прямые и косвенные, не разграничивают понятий «улика» и «косвенное доказательство». М.В. Духовской указывает, что «кроме прямых доказательств живых людей или мертвых предметов – на суде может представляться масса косвенных доказательств или, как их зовут, улик … первые прямо говорят об известном явлении или факте (например: свидетель–очевидец, истинный или подложный документ) или дают данные естественным выводом из которых является исследуемый факт. В косвенных уликах все основывается наоборот, на умозаключении, на применении к одному обстоятельству другого, искомого. Здесь более сложный метод работ» [4; с. 249].

Таким образом, обзор научных источников по вопросу соотношения понятий «улика» и «косвенное доказательство» свидетельствует о том, что в работах ученых-процессуалистов дореволюционной России вышеуказанные понятия употребляются как идентичные и не отличаются по своему содержанию. Впервые в литературе уголовного процесса обстоятельно исследовал проблему соотношения понятий улик М.М. Гродзинский. В своей работе «Улики в советском уголовном процессе» он указал, что улики в конечном выводе могут быть определены как устанавливаемые посредством различных источников доказательств факты, каждый из которых допускает предположение о причиненной ею связи с преступлением и которое в своей совокупности служат косвенным доказательством события преступления и виновности обвиняемого; … те косвенные доказательства, которые указывают на события преступления и на совершение его обвиняемым, которые обвиняемого изобличают, составляют улики» [3; с. 79,4]. Иными словами М.М. Гродзинский называл уликами косвенные доказательства обвинительного характера. Вместе с тем автор отрицал возможность существования так называемых противоулик или оправдательных улик, исходя из исторически сложившегося в русском уголовном процессе понимания сущности улик.

Несколько иной подход к решению данной проблемы был предложен М.С. Строговичем, который указал, что «улика – это любое доказательство, как прямое, так и косвенное, уличающее обвиняемого в совершении преступления, т.е. доказательство подтверждающее обвинение, доказывающее виновность обвиняемого в совершении преступления … под уликой следует понимать то доказательство, которое уличает обвиняемого в совершении преступления, иначе это доказательство нет надобности называть уликой» [8; с. 90]. Автор признавая за уликой любое обвинительное доказательство, не ограничивался их только косвенными доказательствами.

Подводя итог всему вышесказанному, следует отметить, что в науке уголовного процесса существует три точки зрения на соотношение понятий «улика» и «косвенное доказательство»:

  • отождествление улики с обвинительным косвенным доказательством и употребление данных понятий как синонимов;
  • отождествление улики с обвинительным косвенным доказательством;
  • отождествление улики с обвинительным косвенным доказательством вообще, как прямым, так и косвенным.
Безусловно, каждая из указанных точек зрения имела и имеет право на свое существование, хотя и является дискуссионной. Но поскольку наука это всегда диспут, то хотим предложить еще одно решение вопроса о соотношении понятия «улика» и «косвенное доказательство». Представляется, что под термином «улика» (контрулика) следует понимать фактические данные, полученные на стадии досудебного производства. Сами по себе эти данные еще нельзя с полной уверенностью назвать доказательством, независимо от того, являются ли они прямыми или косвенными. По своей сути они выступают «несовершенными» доказательствами, но не потому, что они неполноценные и не могут использоваться в ходе процесса, а потому, что только в своем дальнейшем развитии они могут стать доказательством по уголовному делу. Только после их надлежащей проверки в судебном заседании с участием представителей стороны обвинения и стороны защиты они смогут быть признанными доказательствами по уголовному делу; до этого момента такие данные и есть улики (противоулики). Думается, что такое представление об уликах и доказательствах (как прямых, так и косвенных) будет более точно передавать их смысловое и процессуальное значение при расследовании уголовных дел.




Литература

  1. Винберг А., Рахунов Р. Косвенные улики в уголовном деле / Юридическое издательство Министерства юстиции СССР. – М., 1947.
  2. Вышинский А.Я. Теория судебных доказательств в советском праве / Юридическое издательство НКЮ СССР. – М., 1941.
  3. Гродзинский М.М. Улики в советском уголовном процессе. Ученые труды. Вып. 3 / Юридическое издательство НКЮ СССР. – М., 1945.
  4. Духовской М.В. Русский уголовный процесс. Типография А.П. Поплавского. – М., 1910.
  5. Ожегов С.И. Словари русского языка. – М.: Рус. яз., 1984.
  6. Розин Н.Н. Уголовное судопроизводство. Пособие к лекциям / Издание Юридического книжного склада «Право». – Санкт-Петербург, 1914.
  7. Случевский В. Учебник русского уголовного процесса / Типография М.М. Стасюкевича. – СПб., 1910.
  8. Строгонович М.С. Избранные труды в 3-х томах. – Т. 3. – Теория судебных доказательств. – М.: Наука, 1991.
  9. Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства в 2-х томах. – Т. 2. – СПб.: Альфа, 1996.
  10. Шаламов М.П. Теория улик. – М.: Госуд. Издательство юридической литературы, 1960.

: 01/11/2007
: 5923
:
Барабаш А.С. Вклад Ивана Яковлевича Фойницкого в определение места состязательности в российском уголовном процессе
Зайцева Л.В. Реформирование уголовно-процессуального законодательства республики Беларусь: проблемы и перспективы
Мартышкин В.Н. Пределы судебного усмотрения и механизмы его ограничения в уголовном судопроизводстве
Панькина И.Ю. Основные элементы внесудебного способа разрешения уголовно-процессуального конфликта
Цыганенко С.С. Дифференциация как модель уголовного процесса (уголовно-процессуальная стратегия)
Калинкина Л.Д. Совершенствование норм УПК РФ о нарушениях уголовно-процессуального закона – необходимое условие обеспечения должной процедуры производства по уголовным делам
ТУЛАГАНОВА Г.З., ФАЙЗИЕВ Ш. Классификация мер процессуального принуждения по характеру воздействия
Алексеев С.Г. , Лукичев Б.А. Взгляды И.Я. Фойницкого на институт судебной экспертизы и их отражение в зеркале современности
Галюкова М.И. Реализация функции защиты в состязательном уголовном процессе
Гамбарян А.С. Реформа досудебной стадии уголовного процесса в Республике Армения

| |


.:  ::   ::  :.

RusNuke2003 theme by PHP-Nuke -
IUAJ

(function(w, d, n, s, t) { w[n] = w[n] || []; w[n].push(function() { Ya.Direct.insertInto(66602, "yandex_ad", { ad_format: "direct", font_size: 1, type: "horizontal", limit: 3, title_font_size: 2, site_bg_color: "FFFFFF", header_bg_color: "FEEAC7", title_color: "0000CC", url_color: "006600", text_color: "000000", hover_color: "0066FF", favicon: true, n
PHP Nuke CMS.
2005-2008. Поддержка cайта