Изучение судебной практики показывает, что лицами, вовлечёнными в сферу уголовного судопроизводства, всё чаще используются различные формы судебного контроля для защиты своих прав. Так, судами Калининградской области за первый квартал 2007г. рассмотрено таких материалов в порядке ст. 125 УПК РФ примерно на 12 % больше, чем за аналогичный период 2006г. Значительную их часть составляют материалы по жалобам потерпевших (свыше 41%), что свидетельствует о потребности данных участников процесса в судебной защите нарушенных прав и в своевременном их предупреждении. Как правило, ими оспаривались постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, о прекращении или приостановлении уголовного дела.
[1] Изучение материалов судебной практики тем не менее выявляет проблемные процессуальные ситуации, в которых права и законные интересы потерпевших остаются нереализованными и незащищёнными. В первую очередь, такие ситуации возникают при необоснованном занижении органами расследования объёма предъявленного обвинения.
Нормы, регулирующие возвращение судом уголовного дела прокурору, также не обеспечивают в полной мере защиту их интересов, поскольку не допускают ухудшения положения подсудимого даже при наличии оснований. В этом видится явное ущемление прав потерпевшего в условиях состязательности, предполагающей равноправие сторон, включая и равные права на законный, обоснованный и справедливый приговор. Судебная практика ищет способы преодоления такого положения. Одним из них может являться судебный контроль за действиями и решениями органов расследования на досудебных стадиях. В продолжение обсуждения проблемы повышения его эффективности в данной статье рассматриваются вопросы защиты прав и интересов потерпевших от преступлений с использованием порядка, предусмотренного ст. 125 УПК РФ, в целях обеспечения предъявления законного и обоснованного обвинения.
Судебный контроль на стадии расследования уголовного дела должен обеспечивать назначение уголовного судопроизводства, предполагающего в равной мере как защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, так и защиту прав и интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений и в связи с этим предполагающего достаточно широкую сферу такого контроля, включающую, на наш взгляд, и возможность обжалования предъявленного обвинения до рассмотрения дела по существу.
[2] Вместе с тем, законодатель, исходя из специфики досудебных стадий, остающихся в условиях действующего регулирования в большей степени розыскными и потому предусматривающих достаточно широкие полномочия должностных лиц и достаточно широкую сферу их усмотрения при принятии решений и совершении действий в процессе расследования, ограничивает круг действий (бездействий) и решений, которые могут быть оспорены в суде. Ст. 125 УПК РФ устанавливает перечень таких действий и решений, а для иных действий и решений определяет критерии, которым они должны соответствовать как предмет судебной проверки: способность причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства, либо затруднить доступ к правосудию. Это обязывает суд в случаях, когда обжалуемое действие (бездействие) или решение не входит в перечень ч. 1 ст. 125 УПК, давать оценку такому критерию.
Изучение судебных материалов выявляет неоднозначный подход к решению этого вопроса. В некоторых случаях суд необоснованно принимает жалобу к производству и рассматривает её по существу, когда обжалуемые действия не отвечают таким признакам, в других при их наличии – необоснованно отказывает в её удовлетворении по мотиву, что оспариваемое действие (бездействие) или решение не причиняет ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства и не затрудняет доступ к правосудию.
В случае ошибки, первый вариант судебного решения имеет менее серьёзные последствия, поскольку права и интересы заявителя оказываются защищёнными, хотя и с выходом за пределы предмета судебного контроля. В данном случае, по нашему мнению, такая ошибка не обязательно является основанием отмены судебного решения, т.к. форма судебной защиты имеет преимущества перед другими формами, в данном случае – перед прокурорским и следственным контролем (ст. 124 УПК РФ).
Второй вариант решения существенно затрудняет своевременную защиту интересов заявителя, а в некоторых случаях – влечёт невосполнимость ущерба его интересам и становиться препятствием справедливому правосудию.
Примером тому могут быть случаи обращения потерпевших в суд в порядке ст. 125 УПК об обжаловании предъявления обвинения с заниженным, по их мнению, объёмом; отказ в удовлетворении ходатайства о предъявлении более тяжкого обвинения или о получении доказательств, могущих содержать сведения о совершении более тяжкого преступления, и т.п. На этапе окончания расследования и ознакомления потерпевшего с материалами дела разрешение этих ходатайств зависит от должностных лиц органов расследования и прокурора и поэтому не эффективно. Таким образом, право потерпевшего знать о предъявленном обвиняемому обвинении не обеспечено правом реально влиять на его объём как на досудебных так и в судебных стадиях. Рассмотрим пример из судебной практики.
Представитель потерпевшего - юридического лица ООО «ГСТ» обратился с жалобой в порядке ст. 125 УПК РФ на действия следователя, заключающиеся в отказе в удовлетворении ходатайства о проведении на досудебной стадии судебно-бухгалтерской экспертизы для определения рыночной стоимости похищенного имущества по делу Г., обвинявшегося в совершении преступлений, предусмотренных ст.160 ч. 3 и 201 УК РФ. Суд, признав такие действия следователя предметом судебного контроля, и рассмотрев жалобу по существу, отказал в её удовлетворении. В кассационной жалобе заявитель указал, что следователь ограничился установлением балансовой и нормативной оценки похищенного имущества, принадлежавшего ООО «ГСТ»,которая значительно ниже рыночной, и, отклоняя ходатайство потерпевшей организации, нарушил её интересы на установление в рамках уголовного дела размера ущерба, причинённого преступлением (ст. 73 УПК РФ).
Кассационный суд отменил судебное решение и производство прекратил. В кассационном решении указано, что определение следственных действий, их вид и оценка их результата в соответствии со ст. 38 УПК РФ на досудебной стадии является исключительными полномочиями следователя. Отказ в удовлетворении заявленного ходатайства сам по себе не препятствует заявлению такого же ходатайства в судебном следствии, не лишает права на предъявление гражданского иска. Таким образом, кассационная инстанция сделала вывод о том, что решение органов расследования, не нарушает конституционных прав потерпевшего, не затрудняет его доступа к правосудию, и, следовательно, предмета судебного контроля не имеется, в связи с чем прекратила производство в порядке ст. 125 УПК РФ.
[3] По нашему мнению, имеются существенные обстоятельства, не учтённые судебными инстанциями. Так, по данному материалу не приняты во внимание положения уголовного закона, в частности признаки преступления, предусмотренные, ч.ч. 2,3 и 4 ст. 160 и ч. 1 ст. 201 УК РФ, которые связаны со стоимостью похищенного имущества. Что обязывало оценить позицию потерпевшего не только как имеющую значение для удовлетворения его интересов по возмещению ущерба, но и влияющую на юридическую оценку действий обвиняемого и назначение ему наказания, а, следовательно, влияющую на постановление законного и обоснованного окончательного судебного решения. Кроме того, необходимо было учесть и невозможность исправления в судебных стадиях ошибки в связи с предъявлением заниженного объёма обвинения (в том числе и в связи с частичным прекращением уголовного дела или преследования). Таким образом, отказ в удовлетворении ходатайства, направленного на выяснение обстоятельств, имеющих существенное значение для решения вопроса о защите прав и интересов потерпевшего от преступления, связанного с обоснованностью предъявленного обвинения, по нашему мнению, в данном примере может подлежать судебному контролю.
Встаёт вопрос об оценке доказательственной базы в этой форме судебного контроля, возможность которой не всегда признаётся теорией уголовного процесса и судебной практикой.
[4] Тем не менее, в определённой степени такая оценка возможна и необходима. В нашем примере эта оценка касается наличия доказательств размера ущерба от преступления как обязательного его признака, влияющего на его квалификацию, а, следовательно, подлежащего исследованию с достаточной полнотой на досудебных стадиях.
[5] Ошибочное (преднамеренное) занижение органами расследования объёма обвинения (или необоснованный отказ от поддержания обвинения в суде) при существующем запрете ухудшать положение обвиняемого при возвращении судом дела прокурору или принимать судебное решение вопреки отказу от обвинения препятствует реализации интересов потерпевшего. Не восполняет нарушение его права на справедливое судебное разбирательство и обжалование им окончательного судебного решения об осуждении по заниженному на досудебной стадии стороной обвинения обвинению, поскольку изменить процессуальную ситуацию при повторном рассмотрении дела судом в этом случае невозможно.
Каким образом судебная практика стремиться преодолеть отсутствие института, позволяющего исправлять такие ошибки? Возможно ли в таких случаях использовать порядок, предусмотренный ст. 125 УПК РФ. Отвечая на данный вопрос, необходимо учитывать, что по смыслу закона судебно-котрольное производство не приостанавливает производства по уголовному делу, в связи с которым оно возникает. Поэтому возможны две процессуальные ситуации в зависимости от стадии, на которой находится уголовное дело в период рассмотрения жалобы в порядке ст. 125 УПК РФ.
Первая ситуация возникает в случае нахождения уголовного дела на досудебной стадии: судебное решение о незаконности и необоснованности предъявленного обвинения (частичного прекращения дела или преследования, незаконности отказа в удовлетворении ходатайства о получении доказательств, влияющих на объём обвинения) в порядке ст. 125 УПК РФ должно влечь изменение органами расследования обвинения (ст. 175 УПК РФ) и удовлетворение ими ходатайства. В этом случае защита интересов потерпевшего (а также и публичного интереса) на предъявление законного и обоснованного обвинения и эффективность судебного контроля обеспечена.
Вторая ситуация связана с тем, что судебно-контрольное производство проводится, когда уголовное дело уже находится в производстве суда. Но, по нашему мнению, эта ситуация не исключает вынесения судебного решения об удовлетворении жалобы потерпевшего о незаконности и необоснованности обвинения (включая решение о незаконности иных действий и решений, влияющих на объём обвинения), которое, хотя и неспособно повлиять на исход дела, но, по крайней мере, может являться основанием для заявления требований о взыскании компенсации потерпевшим морального вреда, причинённого незаконными действиями органов расследования, на основании норм гражданского права. Но и в этом случае в полной мере защита уголовно-правовых интересов потерпевшего также не обеспечивается. Примером может служить следующий материал.
Следователем прекращено уголовное преследование по обвинению К. по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Из обстоятельств, указанных в постановлении, видно, что обвинение в убийстве предъявлялось К и Д. путём совершения совместных действий, участие в этом преступлении К. не установлено. Потерпевшая обжаловала данное постановление в порядке ст. 125 УПК РФ. Суд отказал в удовлетворении жалобы, по тем мотивам, что уголовное дело по обвинению К. по ч.1 ст. 158УК РФ поступило в суд, в связи с чем доводы жалобы подлежат оценке судом при рассмотрении дела по существу. Кассационный суд, отменяя судебное решение и направляя материал на новое рассмотрение, указал, что решение принято без учёта положений ст. 252 УПК РФ о проведении судебного разбирательства только по предъявленному обвинению (в данном случае в отношении К., только по ст. 158 ч.1 УК), что исключает из судебного контроля в судебном заседании обжалуемое постановление о частичном прекращении уголовного дела по его обвинению по п. «ж» ч.2 ст. 105 УК РФ, в связи с этим доводы заявителя о незаконности и необоснованности постановления следователя подлежат проверке в порядке ст. 125 УПК РФ.
[6] Данный пример свидетельствует, что и в случае признания судом постановления органов расследования о частичном прекращении уголовного дела в отношении К. по ст.105 ч.2 УК незаконным и необоснованным, привлечь его к ответственности за убийство невозможно, поскольку к этому преступлению он причастен лишь совместно с Д., которому в свою очередь обвинение в убийстве, совершённым совместно с другим лицом не предъявлялось, и он обвинялся в совершении убийства им одним. Таким образом, право потерпевшего знать о предъявленном обвинении не подкреплено правом реально влиять на него, в том числе и путём использования порядка, предусмотренного ст. 125 УПК РФ.
Таким образом, право обжалования предъявленного обвинения на досудебных стадиях, отказа в удовлетворении ходатайств участников процесса, в том числе и потерпевших, направленных на обеспечение законности и обоснованности обвинения, имеет особое значение, учитывая структуру отечественного уголовного судопроизводства.
Имеются предложения вернуться к правовому регулированию УПК РСФСР в части возвращения уголовного дела на дополнительное расследование с правом органов расследования на предъявление при наличии оснований более тяжкого обвинения.
[7] Можно предложить и иные формы защиты прав потерпевших, которые, на наш взгляд, обеспечат действие принципа законности, назначения уголовного судопроизводства, объективной истины, но их реализация касается сферы деятельности законодателя.
Примером такого предложения может служить следующая модель: при установлении в судебном разбирательстве оснований для предъявления более тяжкого обвинения или иного обвинения, затрагивающего право на защиту, сторона обвинения заявляет ходатайство о необходимости предъявления такого обвинения и при удовлетворении его судом осуществляет это действие в рамках судебного заседания (или с приостановлением судебного разбирательства и его возобновлением после окончания процедуры предъявления нового обвинения).
Введение новых процессуальных моделей, подобных предложенной, предполагает изменение теоретических положений, касающихся стадий процесса, полномочий его участников и других. Но такую задачу перед наукой ставит действующее правовое регулирование уголовно-процессуальных отношений и необходимость повышения эффективности судебного контроля, который по смыслу закона должен стать действенной формой защиты прав и свобод лиц, вовлекаемых в сферу уголовного судопроизводства.
