Материалы международной научной конференции
посвященной  160-летней годовщине со дня рождения
проф. И.Я. Фойницкого
«СТРАТЕГИИ УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА»
11-12 октября 2007 г. (Санкт-Петербург)


оглавление

 

изменений в полномочиях прокурора, оформленных Федеральным законом от 05.06 2007 № 87-ФЗ, позволяет оценить их (эти изменения) как неоднозначные и даже противоречивые.

Так, нельзя не признать обоснованными усилия законодателя по размежеванию функций процессуального руководства следствием и надзор за ним. После длительного господства воззрений на функциональное наполнение деятельности прокурора на предварительном расследовании именно двумя названными направлениями[1], осуществление прокурором функции процессуального руководства предварительным расследованием стало подвергаться обоснованной критике. «…Совмещение в одном лице функций руководства следствием и надзора за ним, отмечал И.Л.Петрухин,- вряд ли приемлемо."[2]. «Необходимость четкого разграничения функций прокурора,- подчеркивала  Л.М.Володина,- настоятельная потребность практики»[3].

Логичным представляется и отказ от предусмотренной ранее возможности возложения полномочий по поддержанию гос.обвинения на представителей органов расследования - обязанность поддержания уголовного иска  в суде, обеспечение его законности и обоснованности, возложена теперь исключительно на прокурора (ч.3 ст. 37 УПК РФ). 

Указанные изменения свидетельствуют, на наш взгляд, о наличии тенденции к сосредоточению полномочий прокурора на осуществлении уголовного преследования. Однако вопрос о том, когда эта деятельность начинается и в каких именно полномочиях она проявляется, до настоящего времени остается дискуссионным. Поиски ответа на данный вопрос осложняются тем, что наряду с термином «уголовное преследование» (п.55 ст. 5 УПК РФ) законодатель применительно к деятельности прокурора использует и термин «обвинение»  (п.22 ст. 5 УПК РФ).

Обвинение в смысле пункта 22 ст.5 УПК РФ, по нашему мнению, следует понимать  как  выдвижение в установленном порядке утверждения о совершении  определенным лицом деяния, запрещенного уголовным законом, начинается с момента утверждения обвинительного заключения (акта) и направления его в суд. Подобный подход высказан рядом авторов: «… утвердив обвинительное заключение и направив дело в суд,- отмечает А.Г.Халиулин,- он принимает на себя роль органа, осуществляющего уголовное преследование»[4]. А.И. Гришин считает, что с момента «утверждения обвинительного заключения функция обвинения переходит к прокурору»[5].

Анализируя соотношение рассматриваемых  понятий, З.Д. Еникеев отмечает что по отношению к обвинению «уголовное преследование – гораздо более ёмкое понятие, многофакторное, многостадийное явление, имеющее масштабную структуру и сложный механизм»[6]. При этом, деятельность по уголовному преследованию осуществлялась (до принятия Федерального закона от 05.06 2007 № 87-ФЗ) прокурором путем дачи согласия на возбуждение уголовного дела (ст. 146 УПК РФ), либо непосредственно возбуждая уголовные дела; участвуя в производстве предварительного расследования и давая письменные указания о производстве тех или иных следственных  и иных процессуальных действий (п.3. ч.2 ст.37 УПК РФ); поручая органам дознания производство следственных действий и указания о проведении оперативно-розыскных мероприятий (п.11. ч.2 ст.37 УПК РФ).

Федеральный закон от 05.06 2007 № 87-ФЗ существенно сократил полномочия прокурора по осуществлению уголовного преследования на предварительном следствии. Анализ ст. 37 УПК РФ позволяет отнести к таковым  разве что направление соответствующих материалов в следственный орган или орган дознания для решения вопроса об уголовном преследовании по фактам выявленных прокурором нарушений уголовного законодательства. В этой связи, актуальной представляется высказываемая в уголовно-процессуальной литературе точка зрения о том, что прокурор начинает обвинительную деятельность  (уголовное преследование)[7] путем выдвижения уголовного иска перед судом,  то есть при рассмотрении вопроса об утверждении обвинительного заключения.[8] «Утверждая обвинительное заключение в качестве должностного лица, главенствующего в осуществлении функции уголовного преследования, - подчеркивает В.С.Шадрин, - прокурор реализует свое исключительное право на выдвижение перед судом от имени государства обвинения против конкретного лица или лиц»[9].

Соглашаясь с подобной оценкой деятельности прокурора при утверждении обвинительного заключения, позволим высказать определенные сомнения, связанные с тем, что прокурор, выдвигая уголовный иск, не выступает  автором этого иска. Более того, в результате изменений в регламентации полномочий прокурора  при утверждении обвинительного заключения, его теперь сложно признать даже соавтором обвинительного заключения [10]. Так, в новой редакции ст. 211 УПК РФ прокурор не в праве составить новое обвинительное заключение, изменить объём обвинения либо квалификацию преступления в сторону  смягчения, дополнить или сократить список лиц, подлежащих вызову в судебное заседание.

С учетом сказанного, более последовательными представляются положения УУС 1864 года, которые возлагали на прокурора полномочия по составлению обвинительного акта. В частности ст.519 УУС 1864 года гласила: «Заключение прокурора о предании обвиняемого суду излагается в форме обвинительного акта». Логичность такого подхода состоит в том, что прокурор не только выдвигает уголовный иск, но является его непосредственным составителем.

Подобный подход весьма распространен и в современном уголовно-процессуальном законодательстве за рубежом. Так, «по Уголовно-процессуально­му уложению ФРГ (в редакции 1987 года) для возбуждения прокуратурой публичного обвинения необходимо наличие достаточного подозрения, которое указывает на возможность осуждения обвиняемого судом на основании безупречного доказывания. Достаточное подозрение является не только поводом для публичного обвинения, но и содержанием пуб­личного обвинения в форме обвинительного акта.

В соответствии с Законом 1984 г. о полиции и доказатель­ствах по уголовным делам, а также Законом 1994 г. об уго­ловном правосудии и публичном преследовании, действую­щих в современной Англии, обвинительный акт выносится государственным обвинителем на основе материалов пред­варительного полицейского расследования.

В главе XVI Уголовно-процессуального кодекса Австрии (в редакции 1993 года), содержащей нормы, определяющие порядок привлечения в качестве обвиняемого, сформулиро­вано правило, в соответствии с которым собранные по делу доказательства дают основание прокурору привлечь лицо в качестве обвиняемого.

В США при всем многообразии видов предварительного расследования (прежде всего по субъектам) функция госу­дарственного обвинителя возложена на атторнейскую служ­бу, полномочия которой по уголовному преследованию ана­логичны функциям прокуратур других государств»[11].

Следует сказать, что предложения о передаче полномочий по составлению обвинительного заключения прокурору уже высказывались учеными-процессуалистами в современной юридической литературе. «Следуя логике вещей, - отмечает Л.М.Володина,- функция обвинения должна последовательно осуществляться   государственным обвинителем, и коль скоро по российскому законодательству таковым является прокурор, акт обвинения должен выноситься только этим должностным лицом» [12].

Думается, установление порядка, при котором прокурор на основе тщательного исследования материалов уголовного дела сам сформулирует обвинительное заключение и затем  будет поддерживать это обвинение  в суде обеспечит максимальную эффективность обвинительной деятельности. Отметим, что участие одного и того же прокурора на следствии (включая составление обвинительного акта) и в суде является правилом для правоприменительной практики США. Так, выступая с докладом «Взаимодействие прокурора и следователя на стадии предварительного расследования по уголовным делам в США» постоянный представитель Министерства юстиции по правовым вопросам Томас Файерстоун, подчеркивал, что подобный подход является весьма эффективным и ему по собственному опыту известно, как трудно поддерживать обвинение  в суде, если прокурор не участвовал в этом деле на предварительном расследовании. Участие прокурора в предварительном расследовании позволяет, по мнению  Томаса Файерстоуна, с первоначальных этапов расследования учитывать судебные перспективы данного дела[13].

Проведенный нами опрос прокурорских работников, поддерживающих обвинение в суде, показало, что разграничение, существующее на практике между субъектом, утверждающим обвинительный акт, и лицом, отстаивающим его законность в суде, снижает эффективность обвинительной деятельности, поскольку нередко внутреннее убеждение гос. обвинителя в суде не совпадает с положениями обвинительного заключения (акта).

Реализацию данного предложения можно произвести даже без кардинальных организационных и законодательных изменений (то есть, не изменяя сегодняшнего статуса прокуратуры). На наш взгляд, реализовать указанный подход к организации обвинительной деятельности можно было бы путем создания специализированных подразделений «Уголовного преследования» в рамках прокуратуры по образцу следственных комитетов, все сотрудники которого обладали бы полномочиями прокурора, указанными в ст. 37  УПК РФ.

[6] Еникеев З.Д. Проблемы уголовного преследования в современной России// Пятьдесят лет кафедре уголовного процесса УрГЮА (СЮИ):Материалы Международ.науч.-практ. Конф.,г.Екатеринбург, 27-28 янв. 2005 г.: В 2 ч. – Екатеринбург, 2005.Ч.1. С 277. 

[8] Гуськова А.П. Процессуально-правовые и организационные вопросы подготовки к судебномк заседанию по УПК РФ: Монография.- Оренбург: ИПК ОГУ, 2002. С.41. Ковтун Н.Н. Судебный контроль в уголовном судопроизводстве России. Нижний Новгород: Нижегородская правовая академия.  – 2002. – С. 219 – 220, Лазарева В.А. Предварительное судебное производство в уголовном процессе Российской Федерации. Учебное пособие. – Самара. – 2000. – С. 3,7.