:  
 
You are on the old site. Go to the new website linknew website link
Вы находитесь на старом сайте. Перейдите на новый по ссылке.

 
 Архив новостей
 Новости сайта
 Поиск
 Проекты
 Статьи






. .

? !



Отдельные статьи

Некоторые проблемы обеспечения безопасности участников уголовного судопроизводства


2008, МАСП (IUAJ), , , Филин Д.В., 
Уголовное судопроизводство, будучи деятельностью, направленной в широком социальном контексте на борьбу с преступностью, призвано применять предусмотренные законом действенные меры, способные нейтрализовать опасное воздействие преступлений на социальную среду. Вместе с тем оно само генерирует ряд опасностей, обусловленных не только применением мер процессуального принуждения, но и связанных с угрозой существенного ограничения прав и свобод участников уголовного процесса. Таким образом, по своей сути, уголовное судопроизводство сопряжено с определенными опасностями. В соответствии с ч.1 ст.6 УПК РФ уголовное судопроизводство имеет своим назначением: 1) защиту прав и законных интересов лиц, организаций, потерпевших от преступлений; 2) защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод. Формулировка ч.1 ст.6 УПК РФ дает основание утверждать, что одним из назначений уголовного судопроизводства законодатель считает обеспечение его безопасности, т.е. такого порядка, который сам не будет создавать опасностей для участников уголовного процесса, а также позволит устранить опасности, возникшие за его пределами, но оказывающие,  либо могущие оказать негативное воздействие на его ход и результаты.
Внутренние и внешние опасности уголовного судопроизводства, разумеется, отрицательно влияют на реализацию прав и законных интересов его участников; создают угрозы их жизни, здоровья, собственности.
Опасности, влияющие на уголовное судопроизводство, отличаются многообразием и разноплановостью. Опасности возникают на различных срезах уголовного процесса. Так можно выделить опасности, порождаемые самим законом, когда законодатель, стремясь урегулировать уголовно-процессуальные отношения наиболее эффективно и оптимально, вопреки указанным целям создает потенциально опасные нормы, применение которых может поставить участника уголовного судопроизводства в опасное положение.
Следующим срезом, генерирующим разнообразные опасности, является сфера правоприменения. Причинами создания опасных ситуаций и состояний является неправильное толкование закона, часто с «обвинительных» позиций, игнорирование некоторых требований закона (правовой нигилизм) и т.п.Опасности возникают и в межличностных отношениях, хотя и складывающихся в ходе уголовного судопроизводства, но не урегулированных законом. Это относится, прежде всего, к этике уголовного судопроизводства. Нарушение ее требований тоже может создавать опасности для лиц, вовлеченных в сферу уголовного процесса. Учитывая, что расследование и судебное разбирательство уголовного дела может встретить противодействие со стороны как физических, так и юридических лиц уголовно-процессуальное законодательство наделяет правоприменителя рядом полномочий по реализации принудительных мер, призванных устранить препятствия на пути уголовного судопроизводства. Такими способами, уголовное судопроизводство ограждается от опасностей, воздействующих на него извне (внешних опасностей).Уголовное судопроизводство само генерирует опасности для лиц, вовлеченных в его сферу. Такие опасности связаны, в частности, с незаконным применением процессуальных принудительных мер, постановкой лица в невыгодное для него процессуальное положение (подозреваемого, обвиняемого и т.п.) без надлежащих на то оснований, либо отказом в признании лица участником процесса, когда такие основания есть, в результате, как умышленного нарушения требований УПК, так и неправильного толкования  его норм (внутренние опасности).В уголовном судопроизводстве опасности могут быть реальными (действительно существующими и наличными), например, арест обвиняемого и помещение его в следственный изолятор; потенциальными (такими, которые могут наступить), например, возможное привлечение лица, в отношении которого имеются достаточные доказательства, в качестве обвиняемого; номинальными (мнимыми), когда лицо полагает, что ему угрожает опасность, хотя таковой на самом деле нет.Опасности уголовного судопроизводства имеют пространственно-временные параметры. Так, опасность может быть эпизодической, связанной с участием субъекта в одном процессуальном действии, либо постоянной, на протяжении всего производства по делу, скажем связанная с незаконным привлечением лица в качестве обвиняемого по делу. В пространстве опасность может распространяться только  на производство по делу либо выходить за его пределы, что происходит, например, при выемке документов у юридического лица. Такое действие может привести к параличу его хозяйственной активности и порождает опасность убытков или ставит под угрозу само его существование.По своему характеру опасность уголовного судопроизводства может выражаться в опасности процессуальных действий, опасности решений и опасности обращения.В отношении участников уголовного судопроизводства опасность проявляется различно. Для обвиняемого процессуальные действия должны быть безопасны, также безопасно должно быть обращение с ним. Что касается решений, то для него некоторые из них могут и должны быть опасны (привлечение в качестве обвиняемого, избрание меры пресечения и т.п.). Процессуальные действия и отношение к потерпевшему должны быть тоже безопасны, а процессуальные решения не только безопасны, но и благоприятны или хотя бы нейтральны. Эти же подходы действуют и в отношении других участников уголовного процесса.
Таким образом, в уголовном судопроизводстве следует различать «негативные» и «позитивные» опасности. Разумеется, такая классификация опасностей является довольно условной. Угроза привлечение лица, в отношении которого собрано достаточно доказательств, в качестве обвиняемого и избрание в его отношении в качестве меры пресечения заключения под стражу, будет представлять опасность субъективном понимании этого лица, но для общества и государства законное и обоснованное привлечение лица в качестве обвиняемого и применение к нему меры пресечения, будет иметь позитивные последствия. В этом и выражается относительность деления опасностей на негативные и позитивные.
В уголовном судопроизводстве имеет место  конкуренция опасностей. Субъекты уголовного процесса нередко вынуждены выбирать между несколькими опасностями, из которых они, как правило, склоняются к меньшей. Так, если субъект считает, что опасность со стороны лиц, ему угрожающих, более серьезная, нежели опасность привлечения к уголовной ответственности за отказ от дачи показаний, то субъект от дачи показаний  может отказаться. Поэтому задачей и законодателя и правоприменителя является обеспечение надежной безопасности субъектов уголовного судопроизводства. В этой связи представляется целесообразным закрепить в уголовно-процессуальном законе право свидетеля отказаться от дачи показаний, если ему и его близким родственникам угрожает реальная опасность, а органами, осуществляющими  производство по уголовному делу, не были приняты меры для обеспечения безопасности этих лиц. С субъективной стороны опасности уголовного судопроизводства могут быть осознанными или неосознанными. Если опасность участником уголовного судопроизводства не осознана, то правоприменитель обязан разъяснить ее суть и возможные последствия, а также принять меры безопасности.
Уголовно-процессуальное законодательство, как России, так и Украины содержит нормы, регулирующие порядок обеспечения безопасности участников уголовного судопроизводства. Эти нормы, на наш взгляд, представляют собой самостоятельные уголовно-процессуальные институты. Так в уголовно-процессуальном законодательстве России в указанный институт входят ч.3 ст.11, ч.9 ст.166, ч.2 ст.186, ч.8 ст.193, п.4 ч.2 ст.241, ч.5 ст.278, а также Федеральный закон РФ «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» №119-ФЗ[1]  (в редакции Федерального закона от 29 декабря 2004 года №199 – ФЗ)[2].  В УПК Украины институт обеспечения безопасности субъектов уголовного судопроизводства урегулирован ст.ст.521 – 525 и законом Украины «Об обеспечении безопасности лиц, участвующих в уголовном судопроизводстве» от 21 января 1994 года. Уголовно-процессуальные институты обеспечения безопасности субъектов (участников) уголовного судопроизводства призваны оградить их от внешних опасностей, т.е. таких, которые возникают за пределами уголовного процесса, но оказывают или могут оказать негативное воздействие на его участников.[3]  Рамки статьи не позволяют подробно рассмотреть все проблемы, которые возникают в связи с обеспечением безопасности участников уголовного судопроизводства, поэтому остановимся только на некоторых.Прежде всего, необходимо различать основания принятия решения о применении мер безопасности и основания их непосредственного применения. В части 3 ст.11 УПК РФ говорится о принятии[4]  в отношении участников уголовного судопроизводства мер безопасности. В ч.1 ст.18 Федерального закона №119-ФЗ от 20 августа 2004 год речь идет уже не о  принятии, а о применении мер безопасности. Часть вторая этой же статьи перечисляет субъектов, которые вправе применить меры безопасности: суд (судья), прокурор, начальник органа дознания и следователь. В части 3 ст.521 УПК Украины говорится о применении дознавателем, следователем, прокурором или судом мер безопасности в отношении субъектов, вовлеченных в сферу уголовного судопроизводства. Между тем ни суд, ни прокурор, ни следователь, ни руководитель следственного органа, ни лицо, производящее дознание, ни начальник органа дознания сами непосредственно не применяют (реализуют) мер, обеспечивающих безопасность. Они могут только принять решение об их применении. Такое решение является основанием для непосредственного применения конкретной меры безопасности.[5]В качестве основания принятия решения о применении мер безопасности ч.3 ст.11 УПК РФ называет наличие достаточных данных о том, что потерпевшему, свидетелю или иным участникам уголовного судопроизводства, а также их близким родственникам или близким лицам угрожают убийством, применением насилия, уничтожением или повреждением их имущества либо иным опасными противоправными деяниями. В ч.3 ст.521 УПК Украины в качестве основания избрания мер безопасности предусмотрена угроза безопасности субъекта уголовного процесса. Сравнение этих двух норм УПК РФ и УПК Украины дает основание утверждать, что если уголовно-процессуальный закон РФ требует наличие достаточных данных об опасности совершения противоправных действий в отношении участника уголовного судопроизводства или иных лиц, перечисленных в ч.3 ст.11 УПК РФ, то УПК Украины в качестве основания, достаточного для принятия решения о применении мер безопасности, называет только угрозу безопасности субъекта уголовного процесса. Представляется, что формулировка ч.3 ст.11 УПК РФ более удачна, нежели формулировка ч.3 ст.521УПК Украины. Действительно, для решения о применении мер безопасности важно наличие опасности или хотя бы обоснованная возможность существования таковой. Знания о наличии опасности, грозящей участникам уголовного судопроизводства, могут быть как достоверными, так и вероятными. Это объясняется, прежде всего, тем, что меры безопасности, будучи мерами превентивными, - как пишет Л.В.Брусницын, - должны служить предотвращению возможного посткриминального воздействия, что обусловливает невозможность или вероятность (если осуществляется хотя бы приготовление к воздействию) получения доказательтвенной, тем более достоверной информации, о намерениях воздействовать на лиц, содействующих правосудию.[6] Фактические данные об опасности могут быть получены как путем доказывания, так и из других источников, о чем свидетельствует применение законодателем термина «достаточность данных» (ч.3 ст.11 УПК РФ), а не «достаточность доказательств».
Что касается угрозы, то под ней следует понимать коммуникационный канал, через который может поступить информация о реальной либо мнимой опасности. Сама угроза еще не свидетельствует о наличии реальной опасности. Поэтому необходимо убедиться, что угроза сигнализирует о реальной опасности, а не является плодом воображения угрожающего субъекта, который выдает желаемое (например, угрозу убийством, которое он не намерен совершать) за действительное (подготовку к убийству). Современное состояние уголовно-процессуального законодательства России требует соответствующего терминологического упорядочения и координации положений ч.3 ст.11 УПК РФ и ч.1 ст.16 Федерального закона «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства». Если в ч.3 ст.11 УПК РФ в качестве основания принятия решения о применении мер безопасности содержится указание на саму опасность (убийство, применение насилия и т.п.), то в ч.1 ст.16 Федерального закона – на то, что должен быть в наличии только источник сведений об опасности - угроза. О характере, степени и возможной реальности самой опасности здесь речи не идет. Поэтому, буквальное толкование ч.1 ст.16 Закона может не верно ориентировать правоприменителя, концентрируя его внимание не на установлении обстоятельств, опасных для участника процесса, а на оценке реальности только источника информации об опасности – реальности угрозы.
Наличие сведений об опасности, на наш взгляд, является единственным основанием для принятия решения о применении мер безопасности. Никаких дополнительных оснований субъектам, осуществляющим уголовное судопроизводство, не требуется. Поэтому трудно согласиться с А.Ю.Епихиным, который к критериям применения мер безопасности относит:1)     согласие сотрудничать с правоохранительными органами;2)      наличие угрозы безопасности и реальность этой угрозы;3)     важность информации, которой располагает защищаемое лицо;4)     общественная опасность совершенного или подготавливаемого преступления;5)     нравственность применения мер безопасности.[7]Нетрудно заметить, что к «критериям» А.Ю.Епихин отнес качественно различные требования, не поддающиеся объединению в общую группу. Если «критерий», содержащийся в п.2 является ничем иным как предусмотренным законом основанием для принятия решения о применении мер безопасности, то все остальные «критерии», кроме последнего, представляющего собой общеправовое требование к уголовно-процессуальному производству в целом, не имеют никакого нормативного значения для института обеспечения безопасности участников уголовного судопроизводства. В качестве авторских предложений, направленных на совершенствование уголовно-процессуального законодательства, касающегося обеспечения безопасности, они также вряд ли пригодны. Конституция РФ, обеспечивает права и свободы человека и гражданина (глава 2 Конституции РФ) независимо не только от того сотрудничает ли он с правоохранительными органами, располагает ли важной для них информацией о преступлении большой общественной опасности, но и независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств (ч.2 ст.19 Конституции РФ). По большому счету, государство обязано защищать любое лицо от внешних опасностей, возникающих в ходе уголовного судопроизводства, даже независимо от отношения этого лица к государству – его лояльности или нелояльности. На императивную обязанность государства в обеспечении безопасности личности (личной безопасности) независимо от свойств этой личности,  указывают и авторы фундаментальной монографии «Гражданские права человека: современные проблемы теории и практики». В личной безопасности, - пишет Ф.М.Рудинский, - можно выделить три вида неприкосновенности: физическую (жизнь, здоровье, телесная целостность), нравственную (честь, достоинство) и духовную (возможность на основе свободы волеизъявления располагать своими поступками, не подвергаясь незаконному принуждению).[8] Исходя из этого положения Ф.М.Рудинский дает вполне обоснованное определение личной безопасности: «Личная безопасность – это фактическое состояние индивидуума, при котором он гарантирован от каких-либо противоправных посягательств на его телесную, нравственную и духовную неприкосновенность».[9] Приведенное определение убедительно опровергает предложения А.Ю.Епихина о включение в число оснований для принятия решения о применении мер безопасности важности информации, которой располагает лицо, а также общественной опасности совершенного или подготавливаемого преступления.[10] Ни важность информации, которой располагает лицо, ни общественная опасность совершенного или готовящегося преступления непосредственно не влияют на характер и степень опасности, которая может грозить участнику уголовного судопроизводства. Во-первых, трудно определить важность для уголовного дела информации, которой располагает лицо, исходя только из его показаний. Важность либо незначительность информации устанавливается, как правило, при оценке собранных по делу доказательств в их совокупности. Поэтому, неважная, на первый взгляд информация, предоставленная лицом, может приобрести вес и значимость в ходе дальнейшего производства по делу. Во-вторых, неважная для уголовного судопроизводства информация, может ошибочно расцениваться лицом, совершившим преступление, как опасная для него, могущая раскрыть его причастность к совершению преступления, и не исключено, что это лицо предпримет действия, опасные для носителя такой информации. Эти же доводы относятся и к общественной опасности совершенного или готовящегося преступления. Лицо, занимающее видное общественное или служебное положение, совершившее преступление небольшой степени тяжести, может считать для своей карьеры крайне нежелательным раскрытие такого преступления и факта привлечения за него к уголовной ответственности, а поэтому и предпринимать меры незаконного воздействия на лиц, которым известно о совершении такого преступления, ставя их, при этом, в опасное состояние.Исходя из сказанного ни важность информации о преступлении и лицах, его совершивших, ни общественная опасность совершенного или готовящегося преступления не могут влиять на решение о применении к лицу мер безопасности.О таком, предлагаемом А.Ю.Епихиным, основании как сотрудничество с правоохранительными органами, необходимо сказать особо. Действительно, например, в США, перед принятие решения об обеспечении безопасности свидетеля, с ним заключается своеобразная сделка. Уполномоченное должностное лицо направляет ему «меморандум о взаимопонимании» в котором излагаются условия применения защитных мер. В частности, в нем указывается, что меры будут применяться, если данное лицо даст показания или иную информацию, которые помогут раскрытию соответствующего преступления и изобличению виновных. В случае неисполнения условий, изложенных в меморандуме, меры защиты могут быть отменены.[11] Депутатами Государственной Думы РФ В.А. Васильевым, А.Е.Лебедевым и В.Н.Плигиным внесен проект Федерального закона, зарегистрированный 29 октября 2007 года и направленный в Комитет Государственной Думы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству, которым предлагается дополнить УПК РФ главой 401 под названием «Особый порядок вынесения судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве».  В соглашении о сотрудничестве предлагается перечислять действия, которые обвиняемый (подозреваемый) обязуется выполнить в рамках данного соглашения (п.6 ст.3173 проекта). Очевидно, что условия «меморандума о взаимопонимании» и п.6 ст.3173 проекта очень близки по своей сути. Представляется, что и «меморандум о взаимопонимании» и  досудебное соглашение о сотрудничестве являются своеобразными сделками с участниками уголовного судопроизводства, подписывающими такие меморандумы и соглашения. В них применение мер безопасности ставится в зависимость от добросовестности лиц, сотрудничающих с органами досудебного расследования. Вот как звучит ч.1 ст.3178 проекта: «При необходимости обеспечить безопасность обвиняемого (подозреваемого), его близких родственников, родственников и близких лиц в связи с заключением им досудебного соглашения о сотрудничестве в отношении указанных лиц применяются меры безопасности, предусмотренные в статье 11, а также пункте четвертом части второй статьи 241 настоящего Кодекса».
Из приведенного текста следует, что обеспечение безопасности лица находится в прямой зависимости от заключенного им досудебного соглашения. Таким образом, институт американского уголовно-процессуального права, по сути, предлагается рецепиировать в уголовно-процессуальное законодательство России. На наш взгляд, такая рецепция принесет больше вреда уголовному судопроизводству, чем пользы. Другое дело, что сотрудничество обвиняемого с органами предварительного следствия, способствовавшее раскрытию преступления, а также установлению обстоятельств его совершения и лиц, совершивших преступление, должно быть безусловным смягчающим обстоятельством, а также выступает основанием для рассмотрения дела этого лица судом в порядке, предусмотренном главой 40 УПК РФ. Ставить же  применение мер безопасности в зависимость от заключения соглашения о сотрудничестве лица с правоохранительными органами не только безнравственно, но и опасно. Такой порядок может породить шантаж обвиняемых и подозреваемых со стороны органов предварительного расследования, которые в качестве обязательного условия применения к этим лицам мер безопасности будут требовать подписания соглашения о досудебном сотрудничестве. Даже лицо, подписавшее такое соглашение, будет находиться постоянно в «подвешенном» состоянии зная, что если его действия либо показания в чем-то не устроят следователя, то это им может быть расценено как отказ от сотрудничества и повлечь решение об отмене мер безопасности. 
Не убедителен и аргумент А.Ю.Епихина о том, что для применения и организации мер безопасности необходимым условием является согласие защищаемого лица на сотрудничество с правоохранительными органами в связи с тем, что принудительное применение мер безопасности не приведет к положительным результатам, и только при наличиии добровольного согласия на сотрудничество и применение в отношении защищаемого лица достаточных мер безопасности возможна их полная и всесторонняя реализация.[12] Представляется, что здесь объединены два различных фактора: 1) добровольное сотрудничество с правоохранительными органами, которое предлагается учитывать при принятии решения о применении мер безопасности; 2) согласие лиц, берущихся под защиту, на выполнение условий, необходимые для эффективного применения мер безопасности, и законных требований органов, обеспечивающих государственную защиту (п.1 ч.2 ст.23 Федерального закона «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства). Разумеется, если лицо не исполняет условий применения мер безопасности, то эти меры просто не могут быть реализованы. Действия по неисполнению условий, при которых меры безопасности могут применяться, и законных требований органов, обеспечивающих эти меры, свидетельствуют о том, что лицо не желает дальнейшего применения к нему мер безопасности. Поэтому такие действия должны расцениваться как нарушение условий договора о применении мер безопасности и являются основанием их отмены (ч.1 ст.20 Федерального закона).По общему правилу, меры безопасности отменяются, если устранены основания их применения, перечисленные в ч.1 ст.16 Федерального закона (ч.1 ст.20 Федерального закона «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства). Если лицо, в отношении которого применялись меры безопасности, полагает, что они отменены незаконно, то оно может обжаловать постановление (определение) об отмене мер безопасности в вышестоящий орган, в прокуратуру или в суд (ч.4 ст.20 Федерального закона). Между тем, последствия рассмотрения жалобы могут быть различны в зависимости от того, какой именно орган будет эту жалобу рассматривать. Если жалобу рассматривает руководитель следственного органа и придет к выводу, что меры пресечения отменены незаконно, то он, в соответствии с ч.2 ст.124 УПК РФ обязан вынести постановление об удовлетворении жалобы в полном объеме. Однако, учитывая незаконность постановления следователя, он, согласно п.2 ч.1 ст.39, одновременно отменяет постановление следователя об отмене мер безопасности. Иные последствия рассмотрения жалобы прокурором. В связи с изменениями, внесенными в УПК РФ Федеральным законом от 5 июня 2007 года №87 – ФЗ он не вправе самостоятельно отменять незаконные постановления следователя, а может только требовать от следственных органов устранения нарушений федерального законодательства, допущенные в ходе предварительного следствия (п.3 ч.2 ст.37 УПК РФ). Учитывая, что меры безопасности применяются, в своем большинстве, в ходе предварительного следствия прокурор не может самостоятельно отменить незаконное постановление следователя об отмене мер безопасности. Стало быть, если прокурор пришел к выводу, что следователь незаконно отменил меры безопасности, он обязан вынести постановление об удовлетворении жалобы в полном объеме (ч.2 ст.124 УПК) в котором одновременно излагает требование, в адрес руководителя следственного органа, об отмене незаконного постановления следователя. В случае несогласия руководителя следственного органа с требованиями прокурора «запускается механизм» закрепленный в ч.6 ст.37 УПК РФ.  Существующий процессуальный механизм реагирования прокурором на нарушения закона, допущенные следователем в ходе производства предварительного следствия, на наш взгляд, неудовлетворителен. Процедура, предусмотренная ч.6 ст.37 УПК РФ крайне громоздка. Так, если с требованием прокурора об устранении нарушений федерального законодательства следователем не согласны руководители вертикали следственных органов, то прокурор вправе обратиться к Генеральному прокурору Российской Федерации, решение которого является окончательным (ч.6 ст.37 УПК РФ), т.е. решение Генерального прокурора о незаконности, в данном случае - постановления об отменен мер безопасности, должно быть исполнено. Удивительно, сколь сложный путь нужно пройти прокурору, чтобы его требование об устранение нарушения закона было выполнено, при том выполнено по указанию тоже прокурора, хотя и Генерального.Абсурдность существующей системы особенно очевидна в связи с тем, что ч.4 ст.20 Федерального закона «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» отводит всего 24 часа на рассмотрение жалобы на постановление об отмене мер безопасности. Однако изменения, внесенные в ст.37 УПК РФ Федеральным законом от 5 июня 2007 года №87 – ФЗ, «сводят на нет» замысел оперативного восстановления ущемленных конституционных прав участников уголовного процесса. Исходя из изложенного, следует внести в УПК РФ соответствующие изменения, которые обязывали бы немедленно исполнять требования прокурора об устранении нарушений Конституции РФ и федерального законодательства, ограничивших права и законные интересы участников уголовного судопроизводства. При несогласии следователя и руководителя следственного органа с требованиями прокурора, в этих случаях, следует предоставить этим должностным лицам право обжалования требования прокурора в суд, что не должно приостанавливать его исполнения.И, наконец, есть определенные особенности рассмотрения жалобы на постановление следователя об отмене мер безопасности судом. Статья 125 УПК РФ предусматривает судебный порядок рассмотрения жалоб. Этот порядок принято именовать судебным контролем, который стал предметом научных исследований в конце 1990 начале 2000 годов и к которому не ослабевает интерес по сей день[13].  Разграничивая понятия надзора и контроля В.П.Беляев указывает, что внутри судебной системы в целях устранения судебных ошибок действует только механизм судебного контроля: надзорные полномочия судов в этом направлении не осуществляются. Главным доводом в пользу такого суждения является мнение, разделяемое многими учеными, о том, что в ходе и после осуществления надзорных полномочий должностные лица органов надзора не вправе вмешиваться в непосредственную деятельность поднадзорных органов не вправе отменять, изменять их решения, проверяя только их законность. И наоборот, контрольные органы вправе вторгаться в деятельность контролируемых органов.[14] Исходя из этого, верного положения, можно четко разграничить надзор и контроль в уголовном процессе. Итак, предметом надзора является вся уголовно-процессуальная деятельность или хотя бы деятельность в отдельных стадиях процесса; инициатива надзорного производства принадлежит уполномоченному органу; результатами надзора являются выявление нарушений действующего законодательства и обращение в соответствующий орган либо к уполномоченному должностному лицу об их устранении. Уголовно-процессуальный контроль представляет собой деятельность, инициируемую заинтересованными лицами (жалобщиками); предметом контроля являются только обстоятельства, упомянутые в жалобе; цель контроля – устранение нарушений закона контролирующим органом. Анализ ст.125 УПК дает основание утверждать, что хотя суд, рассматривая поступившую жалобу, ограничен обстоятельствами, упоминаемыми в жалобе, но выявив нарушение закона, допущенное в ходе предварительного следствия (в нашем случае – незаконную отмену мер безопасности) он не может сам устранить нарушение закона. В соответствие с п.1 ч.5 ст.125 УПК РФ суд должен вынести постановление о признании постановления следователя об отмене мер безопасности незаконным и необоснованным обязать руководителя следственного органа устранить допущенное нарушение, т.е. отменить незаконное постановление следователя. Такое постановление суда является окончательным и способ его обжалования уголовно-процессуальным законом России не предусмотрен. Таким образом, судебная процедура рассмотрения жалоб на предварительном следствии, предусмотренная УПК РФ представляет собой не судебный контроль, а как верно указывают И.Ф.Демидов[15] И А.С. Ахмадуллин[16], судебную проверку. Эта проверка состоит из элементов, характерных как для контроля ( предмет и инициатива), так и для надзора (принимаемое решение).Судебный контроль имеет место в уголовно-процессуальном законодательстве Украины. В соответствии со ст. 2361 – 2368УПК Украины суд, выявив нарушения закона, при проверке жалобы, может устранить его самостоятельно. Это отражается и на возможности обжалования постановления об отказе в применении мер безопасности и их отмене. Рассмотрим некоторые проблемы такого обжалования.В ч.1 ст.525 УПК Украины говорится: «Постановление органа дознания или следователя об отказе в применении мер безопасности или об их отмене может быть обжаловано соответствующему прокурору или в местный суд по месту расследования дела», а часть 3 этой статьи предоставляет возможность на постановление судьи об отказе в удовлетворении жалобы подать апелляцию в апелляционный суд в течение трех суток. Ни часть 1 ст. 525 УПК Украины ни ее часть 3 не содержат перечня субъектов, имеющих право апелляционного обжалования постановления судьи. Не позволяет определить круг субъектов данного вида апелляционного обжалования и ст.348 УПК Украины, которая называется «Лица, имеющие право подать апелляцию».  В перечне ст.348 УПК Украины нет целого ряда лиц, имеющих по закону (ст.521 УПК Украины) право на обеспечение безопасности. Пункт 12 ст.348 УПК Украины указывает в качестве субъектов апелляции других лиц, которые могут подавать апелляцию в случаях, предусмотренных Уголовно-процессуальным кодексом. Поэтому, определяя круг субъектов этого вида апелляционного обжалования, следует обращаться не

: 21/11/2008
: 2729
:
Преступность как объект научных исследований: проблемы и перспективы.
Вещественные доказательства: дары волхвов.
Основания для производства повторных и дополнительных следственных действий в российском уголовном судопроизводстве
Гилинский Я.И. «Все действительное разумно»
Отдельные вопросы предварительного расследования по делам частного обвинения
РЕЗНИК Г. ПРАВА ЧЕЛОВЕКА И ДОСТОИНСТВО ЛИЧНОСТИ – ОСНОВА МИРОВОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ
Основные этапы законодательного регулирования дознания в Республике Узбекистан
Калиновский К.Б. Меры по защите участников уголовного процесса как общее условие предварительного расследования в российском уголовном процессе
Пирамида судебной власти
Особенности прекращения полномочий судьи по законодательству Республики Казахстан

| |


.:  ::   ::  :.

RusNuke2003 theme by PHP-Nuke -
IUAJ

(function(w, d, n, s, t) { w[n] = w[n] || []; w[n].push(function() { Ya.Direct.insertInto(66602, "yandex_ad", { ad_format: "direct", font_size: 1, type: "horizontal", limit: 3, title_font_size: 2, site_bg_color: "FFFFFF", header_bg_color: "FEEAC7", title_color: "0000CC", url_color: "006600", text_color: "000000", hover_color: "0066FF", favicon: true, n
PHP Nuke CMS.
2005-2008. Поддержка cайта