Законодательная реформа, начавшаяся в начале 90-х годов прошлого века, возродила суд с участием присяжных заседателей, введенный в России в результате Судебной реформы 1864 года. Новая Конституция Российской Федерации предусмотрела, что в случаях, предусмотренных федеральным законом, судопроизводство осуществляется с участием присяжных заседателей.
Введение суда с участием присяжных заседателей не осталось незамеченным в обществе, и тем более среди юридической общественности. Мы полагаем, что абсолютно правы авторы, считающие, что «суд присяжных – один из наиболее неоднозначно оцениваемых правоприменителями и учеными институтов».1 Отношение к данной форме судопроизводства до сих пор неоднозначное: от полного неприятия, до одобрения и поддержки.
Как справедливо отметил А.А. Тарасов, «споры по поводу суда присяжных за несколько столетий его существования во всех странах превратились в своеобразный дискуссионный фон, который давно стал привычным и как бы имманентным самой идее суда присяжных».2
В нашей работе мы не будем рассматривать всю критику, высказанную в адрес суда с участием присяжных заседателей, ограничимся лишь, на наш взгляд, самыми принципиальными моментами.
Одним из самых последовательных критиков суда с участием присяжных заседателей выступает Е.П. Ищенко. Так, по его мнению, введение в российский уголовный процесс суда с участием присяжных заседателей, представляется шагом назад.3 При этом уважаемый нами автор в обоснование своих доводов ссылается на Ф.М. Достоевского, и его фразу «сплошь оправдывают». Заметим, что классик не уточнил, кого оправдывают и почему оправдывают, а потому полагаем необходимым уточнить, кто оправдывал, и кого оправдывали. Так, современник Ф.М. Достоевского, известный русский юрист Н.Н. Розин приводит следующие данные. Он указывал «...В 80-х годах минувшего столетия деятельность нашего суда присяжных вызывала серьезную тревогу: процент выносимых ими обвинений был ниже 50, тогда как процент обвинительных приговоров правительственного суда равнялся, в среднем, 75. Но эта разница объяснялась не слабой репрессивностью суда присяжных, а его особым отношением к некоторым группам дел. Так в делах:

  

	Присяжный       суд         о обвинял	Коронный         суд о      обвинял
О религиозных преступлениях	70%	72%
О преступлениях против телесной неприкосновенности	51%	55%
О преступлениях против женской чести	49%	46%
О преступлениях против брачного союза	48%	49%
О кражах	60%	61%

  




т.е. репрессия присяжного и чисто правительственного суда была почти одинакова. Напротив, в делах о преступлениях против порядка управления давали обвинительных приговоров: правительственный суд - 80%, присяжный - 44%, а в делах о преступлениях служебных: правительственный суд - 75% и присяжный - только 30%, откуда и получался кажущийся перевес репрессии правительственного суда над репрессией суда присяжных (Цифры взяты из т.П ч.2 Объяснительной записки к проекту учрежд.суд.уст., 1900г., стр.97 и сл. Ср.также Тарновский в Журнале Министерства юстиции 1904 № 1; Щегловитов, там же, 1913 № 9, стр.26).4
Совершенно иные цифры судебной статистики мы наблюдаем сегодня. Судебный Департамент при Верховном Суде Российской Федерации за шесть месяцев 2008 года приводят следующие данные: оправдательных приговоров постановлено мировыми судьями – 1,4%; районными судами – 0,4%; судами областного звена – 5,2%; а всего по Российской Федерации – 0,8%. За I полугодие 2008 года судами с участием присяжных заседателей рассмотрено 272 уголовных дела, что составило 15,2% от общего числа оконченных производством уголовных дел судами областного звена. По рассмотренным уголовным делам с участием присяжных заседателей осуждено 479 лиц, 119 лиц оправдано, в отношении же 7 лиц дела прекращены по нереабилитирующим основаниям; в отношении 161 лица дела были возвращены прокурору для устранения недостатков.5 Таким образом, по данным судебной статистики, процент оправдательных приговоров, составляет меньше 20%, и примерно равен той цифре оправдательных приговоров, которая была характерна для коронного суда дореволюционной России, который, позволим себе напомнить, состоял из профессиональных судей, и рассматривал уголовные дела без участия присяжных заседателей. Зададимся вопросом: а почему процент обвинительных приговоров, вынесенных современными профессиональными судьями не сравним с процентом обвинительных приговоров, выносимых коронным судом, действовавшим в Российской империи? Вряд ли уровень и качество современного следствия выше дореволюционного. Но на этот вопрос мы попробуем найти ответ ниже.
Продолжая далее, Е.П. Ищенко высказывает свое мнение, возникшее от беседы с ответственным сотрудником Министерства юстиции США, по мнению которого, суд присяжных в США применяется редко, так как дорого стоит.6 И это действительно так, а потому система правосудия США построена таким образом, что большинство уголовных дел проходит через институт сделки о признании вины. Американская правовая система умеет считать деньги, и умеет экономить, но только там, где это возможно, при обязательном условии, что это не нарушает прав граждан. Уильям Бернам, рассматривая институт сделки о признании вины, приводит следующие цифры, указывая в качестве источника Бюро статистики правосудия министерства юстиции США: «из 47556 обвиняемых по уголовным делам, осужденным в федеральных судах в 1995 году, 91,7 процентов заявили о своей виновности. Сходное соотношение существует и в судах штатов».7 Рассматривая достоинства института сделки о признании вины, У. Бернам приводит следующие доводы: «заявления о признании вины, поступающие от обвиняемых, не только вполне согласуются с принципом состязательности судопроизводства – поступление таких заявлений является вопросом практической необходимости для системы уголовного правосудия. Если бы треть всех обвиняемых по уголовным делам реально настаивала бы на том, чтобы их дела рассматривались бы в порядке полного судебного разбирательства, то система уголовного правосудия просто рухнула».8
В другой статье, посвященной критике суда с участием присяжных заседателей, Е.П. Ищенко и П.П. Ищенко, обосновывая неэффективность этой формы правосудия, приводят следующие аргументы: «по данным специального исследования судебных ошибок, проведенного учеными Колумбийского университета в Нью-Йорке, уровень судебных ошибок по делам 1973 - 1995 гг., по которым в качестве наказания была назначена смертная казнь, составил 68%. В силу таких ошибок 82% из 5760 смертных приговоров были пересмотрены и вместо смертной казни назначены другие наказания, а по 7% дел осужденные вообще были признаны невиновными».9
Да, мы не исключаем, что судебные ошибки свойственны и суду с участием присяжных заседателей. Но, разве от этих ошибок застрахован профессиональный суд? Разве в истории отечественного профессионального суда нет места неправосудным приговорам? В том числе и к высшей мере наказания? К сожалению, такие приговоры имели место, и не только в далеком советском прошлом, и об этом не следует забывать, критикуя суд с участием присяжных заседателей. Так, например, В. Баскакова приводит пример, когда Новосибирским областным судом был незаконно осужден Е. Лукин к 12 годам лишения свободы за преступление, которого он не совершал. Пять лет он провел в местах лишения свободы, и был освобожден только тогда, когда были найдены настоящие преступники.10
В то же время, необходимо отметить, что критические доводы Е.П. Ищенко в адрес суда с участием присяжных заседателей все же имеют под собой какую-то почву, и основаны на достаточно глубоком знании института суда с участием присяжных заседателей. Но, как показывает анализ научной литературы, посвященной суду с участием присяжных заседателей, с критикой этого, на наш взгляд, достаточно сложного института, часто обрушиваются ученые, имеющие о суде с участием присяжных заседателей самое отдаленное представление.
Например, с критикой суда с участием присяжных заседателей выступила А. Шайхутдинова. По ее мнению, российское общество не готово к суду присяжных. Судить, по ее мнению, должны специально обученные, профессиональные судьи. А домохозяйки и пенсионеры и убийцу оправдывают жалеючи (может дети у него малые или пьян был), и вора выпустят (кто у нас не ворует).11 Настораживает в этих рассуждениях то, что автор, по всей видимости, не знаком с правилами подсудности, установленными УПК РФ. Кража, т.е. тайное хищение имущества, ответственность за которую предусмотрена ст. 158 УК РФ, не относится к подсудности суда с участием присяжных заседателей. Кроме как недоумения, эти рассуждения больше ничего не вызывают. Рассуждения о домохозяйках и пенсионерах, которые якобы и жалеют подсудимых, показывает, что автор с деятельностью суда с участием присяжных заседателей в современных условиях практически не знаком. Как показывает практика, стороны (как защиты, так и обвинения) стараются отвести из числа кандидатов в присяжные заседатели именно категорию пенсионеров (эти люди, как правило, воспитанные на советских, достаточно жестких устоях, и фраза «Вор должен сидеть в тюрьме» ими сомнению не подвергается вне зависимости от того, подкрепляется ли это утверждение доказательствами) и домохозяек, общий образовательный уровень которых, как правило, невысок, но достаточно сильны властные начала.
Авторам, полагающим, что российское общество якобы не готово к суду с участием присяжных заседателей, на наш взгляд, лучше всех ответил Алексис де Токвиль, указав следующее: «Когда англичане учредили суд присяжных, они представляли полуварварский народ. С тех пор они стали одной из самых просвещенных наций в мире, и их приверженность суду присяжных возрастала по мере развития у них просвещения. Судебный орган, который заслуживает одобрение великого народа на протяжении веков, который неизменно возрождается во все периоды цивилизации, во всех странах не может быть чужд духу справедливости».12
Вместе с тем, присяжные заседатели, как показывает личная практика автора, относятся к осуществлению правосудия достаточно серьезно, и в отличие от профессиональных судей, не делят нарушения закона на существенные и несущественные. Ими отвергаются любые нарушения закона, допущенные как стороной обвинения, так и стороной защиты при сборе доказательств. Это связано с тем, что при осуществлении правосудия, когда решается судьба человека, и вопрос его виновности, и назначения наказания, когда практически все зависит от тех или иных доказательств, представленных присяжным заседателям сторонами, присяжные заседатели, не будучи юристами, но, основываясь на своем жизненном опыте, а иногда и интуитивно, все сомнения истолковывают в пользу подсудимого, в соответствии с конституционным принципом презумпции невиновности, то есть тем принципом, которым в первую очередь, должны руководствоваться профессиональные юристы при осуществлении правосудия, и которые по тем или иным причинам предпочитают о существовании этого принципа не вспоминать.
В качестве примера, мы можем привести выдержку из интервью, которое было дано Л. Погребнюк журналисту газеты «Известия» по поводу вынесенного присяжными заседателями оправдательного вердикта сотруднику милиции, обвинявшемуся в вымогательстве взятки и превышении служебных полномочий (доцент Дальневосточного государственного университета путей сообщения Л. Погребнюк была одним из присяжных заседателей в данном процессе), и рассмотренному Хабаровским краевым судом. Она отметила, что «атмосфера в зале суда была нормальная, никаких конфликтных ситуаций между защитой и обвинением не было. Мы всех внимательно слушали и потом обсуждали услышанное в совещательной комнате. Напряжение было очень большое. Ведь мы решали судьбу человека, и очень боялись ошибиться. Все проанализировали, сопоставили доказательства обеих сторон, и вынесли вердикт – обвинение не доказано».13
Подводя некоторые итоги, хочется отметить следующее: наше общество перестало доверять профессиональному суду. В практике случаются ситуации, когда судьи с трудом обосновывают обвинительные приговоры, но, тем не менее, они их выносят. Суды, даже с принятием нового УПК РФ, поменявшего идеологию уголовного судопроизводства, не стали независимыми арбитрами, и продолжают ощущать себя борцами с преступностью. Так, А.Ю. Корчагин в автореферате на соискание ученой степени доктора юридических наук указывает буквально следующее: «Реализация положений судебной реформы в Российской Федерации существенно повышает роль суда в системе органов, осуществляющих борьбу с преступностью».14 Из этого можно сделать вывод, что Фемида в понимании А.Ю. Корчагина, сняла с глаз повязку, отложила в сторону весы, и с мечем в руках встала рядом с государственным обвинителем.
Пока наши суды, вместо того, чтобы быть беспристрастным арбитром в споре двух сторон – обвинения и защиты, как это должно быть по УПК РФ, будут продолжать заниматься борьбой с преступностью, то о равноправии сторон и состязательности в процессе, а, следовательно, и о правосудии, можно забыть. Способна ли сторона защиты состязаться с государственным обвинением, как органом борьбы с преступностью, и одновременно с судом, который тоже выступает как орган борьбы с преступностью? Будет ли это состязанием равноправных субъектов?
Подводя итог всему сказанному, полагаем необходимым отметить следующее: время коренной реформы российского законодательства, в том числе и уголовно-процессуального, на наш взгляд, закончилась. Пришло время совершенствования нового законодательства, которое, надо признать, во многом еще является достаточно «сырым». Исходя из этого, мы полагаем, что каких-либо серьезных, обоснованных поводов для рассуждений о том, что суд с участием присяжных заседателей представляет угрозу российскому правосудию, на сегодняшний день не существует. В то же время необходимо вести дискуссию о повышении эффективности деятельности суда с участием присяжных заседателей. Так, например, опираясь на прошлый российский опыт, когда после оправдания судом с участием присяжных заседателей террористки Веры Засулич, из подсудности судов присяжных заседателей были изъяты и переданы в компетенцию военных судов все уголовные дела, связанные с преступлениями против государственного строя, покушениями на представителей власти, сопротивление органам государственной власти (т.е. дела, носящие политический характер), а также дела о должностных преступлениях, мы предлагаем убрать из подсудности суда с участием присяжных заседателей ряд достаточно сложных составов преступлений, зачастую трудных для понимания даже профессиональным юристам, например таких, как терроризм, организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем, организация преступного сообщества, массовые беспорядки, а также преступления против государства – государственная измена, шпионаж, посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, насильственный захват или насильственное удержание власти, диверсия, посягательство на жизнь сотрудника правоохранительных органов, планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны (и весь блок составов, предусмотренных ст.ст.353-358 УК РФ), а также уголовные дела, в которых содержатся сведения, составляющие государственную тайну.
В настоящее время в Государственной Думе Федерального Собрания РФ на рассмотрении находится законопроект о внесении изменений в УПК РФ, с целью убрать из подсудности суда с участием присяжных заседателей ряд составов преступлений, и в первую очередь такое преступление, как терроризм.
В то же время, ограничивая подсудность суда с участием присяжных заседателей по ряду составов преступлений, на наш взгляд, необходимо расширить подсудность суда с участием присяжных заседателей путем представления право на рассмотрение уголовных дел судом с участием присяжных заседателей лицам, которым предъявлено обвинение в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления, и не относящихся к подсудности суда субъекта Федерации, т.е., ввести суд присяжных в районный (городской) суд.
Полагаем, что существующие ныне ограничения на применение указанной формы судопроизводства входят в противоречие с правом, установленным ч. 1 ст. 46 Конституции РФ, и должны быть устранены соответствующими изменениями в действующем законодательстве.

Сноски и примечания

1 Нарутт С.В., Смирнова В.А. Присяжные и арбитражные заседатели: теория и практика. Монография. М., ТК «Велби», 2008. С. 98.
2 Тарасов А.А. О современных попытках «модернизации» суда присяжных / Право на судебную защиту в уголовном процессе: Европейские стандарты и российская практика: Сборник статей по материалам международной научно-практичекой конференции (г. Томск, 20-22 сентября 2007 г.) под ред. М.К. Свиридова. Томск. Изд-во Томского ун-та, 2007. С. 226
3 Ищенко Е.П. О суде присяжных // Материалы международной научно-практической конференции , посвященной принятию нового Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. М. 2002. С. 205.
4 Розин Н.Н. Уголовное судопроизводство. 3-е пересмотренное издание. Петроград, 1916. С. 165.
5 Сайт Судебного Департамента при Верховном Суде РФ // http://www.cdep.ru/uploaded-files/statistics/Опер%20за%206%20мес%202008г%20.xls
6 Ищенко Е.П. Указ соч. С. 206
7 У. Бернам. Правовая система Соединенных Штатов Америки. М., «Новая юстиция», 2006. С. 465-466.
8 У. Бернам. Указ. соч. С. 465
9 Ищенко Е.П., Ищенко П.П. Так нужен ли России суд присяжных // СПС Консультант Плюс
10 Баскакова В.Е. Судебные ошибки в отечественном уголовном судопроизводстве // Актуальные вопросы государства и гражданского общества на современном этапе. Материалы Международной научно-практической конференции, посвященной 450-летию добровольного вхождения Башкирии в состав России. 10-11 апреля 2007 г. Ч. 3. Уфа. РИЦ БашГУ. С. 27-28.
11 Шайхутдинова А.С. Суд присяжных заседателей в России // Актуальные вопросы государства и гражданского общества на современном этапе. Материалы Международной научно-практической конференции, посвященной 450-летию добровольного вхождения Башкирии в состав России. 10-11 апреля
2007 г. Ч. 3. Уфа. РИЦ БашГУ. С 254.
12 Алексис де Токвиль. Демократия в Америке. М., 1992. С. 46.
13 Бугаев Б. Считать их выжившими из ума бабками – это прямое неуважение к суду // Известия. 2003.
1 декабря.
14 Корчагин А.Ю. Организационно-тактические и методические основы криминалистического обеспечения судебного разбирательства уголовных дел. Автореф. дисс... докт. юр. наук. Краснодар. 2008. С. 2.