Судебно-медицинская экспертиза по делам о врачебных преступлениях
Флоря В. Уголовная ответственность за врачебные преступления. Изд-во РЕКЛАМА. Кишинёв, 2004 г., 160 с.
2004, , , , Флоря В., Судебно-медицинская экспертиза
по делам о врачебных преступлениях[1]
Производство экспертизы по уголовным делам регламентируется частью седьмой главы III УПК РМ, введенного в действие с 12 июня 2003 г. (статьи 142-153).
Статья 143 УПК РМ предусматривает, что «Экспертиза назначается и производится в обязательном порядке для установления:
1) причины смерти;
2) степени тяжести и характера телесных повреждений…»
Одним из доказательств по уголовному делу, в соответствии со статьей 93, ч. II УПК РМ является заключение эксперта. Как и ранее действовавший УПК РМ, статья 27 УПК РМ 2003 г., ч. II устанавливает, что «(2) Ни одно доказательство не имеет заранее установленной убедительной силы». Естественно, это относится и к заключению эксперта. Кроме того, в случае, если заключение эксперта является недостаточно ясным или имеет некоторые недостатки, для устранения которых не нужны дополнительные исследования, либо возникла необходимость уточнения примененных экспертом методов или некоторых понятий, орган уголовного преследования вправе допросить эксперта с соблюдением положений статей 105-109 УПК (статья 153 УПК РМ). И что очень важно при назначении судебно-медицинской экспертизы по уголовным делам о врачебных преступлениях, это то, что «эксперт не может назначаться или иным образом привлекаться к производству по уголовному делу в качестве эксперта по юридическим вопросам (статья 88 ч. II УПК РМ). Это особенно важно потому, что, как показывает судебно-следственная и экспертная практика по этой категории дел, многие следователи, прокуроры и судьи и в Республике Молдова, и в России, не обладая достаточными познаниями в области медицины, при расследовании и судебном рассмотрении таких дел проявляют полную беспомощность и в постановлениях (определениях) о назначении судебно-медицинских экспертиз, ставят перед экспертами решение чисто юридических вопросов, как например, имеется ли причинная связь между действиями (бездействиями) врача и гибелью пациента.
Вопрос о причинной связи между преступным действием (бездействием) и наступившими последствиями, как одном из признаков объективной стороны преступления, должен решаться юристами, а не медиками, и, конечно же, с учетом заключений судебных медиков.
Глубокое, всестороннее изучение дефектов при назначении и производстве судебно-медицинских экспертиз провели Ю.Д. Сергеев (2001 г.) и С.В. Ерофеев (2001 г.). Они установили, что «следователи прокуратуры и РОВД зачастую предлагали судебным медикам шаблонный перечень вопросов, весьма бедный набор документов в материалах уголовного дела; редким исключением является обстоятельное изложение существа медицинского происшествия. Экспертам все чаще заметна низкая активность следствия, которая может быть обусловлена разными причинами, но не исключается среди них невысокая перспектива привлечения медиков к уголовной ответственности».[[2]]
Нам представляется, что шаблонный перечень вопросов следователей и их низкая активность объясняется и их некомпетентностью в медицинских вопросах, которая, в свою очередь, обуславливает их полную беспомощность в расследовании врачебных преступлений.
Эффективный путь в ликвидации этой беспомощности найден в Московской Медицинской Академии им. Сеченова на кафедре медицинского права, где уделяется большое внимание юридической подготовке будущих врачей, руководителей здравоохранения. Заведующий этой кафедрой профессор Ю.Д. Сергеев (2001 г.) давно предлагает ввести преподавание медицинского права на всех юридических факультетах, и мы это предложение считаем обоснованным.
В этом мы не должны «открывать» Америку, а должны добиться лишь того, чтобы контроль за деятельностью медицинских работников был таким же строгим, как в Америке, и ответственность медицинских работников за гибель вверенных им пациентов была такой же строгой, как в цивилизованных демократических странах.
Экспертным комиссиям предлагалось дать оценку с превышением компетенции по таким понятиям, как «профессиональная халатность», «вина», «правомерность действий», «тяжкие последствия», «должностные нарушения», «виновник исхода и ущерба».[[3]]
Определения этих понятий содержится в уголовных кодексах, энциклопедиях, юридических словарях, монографиях, учебниках по уголовному и уголовно-процессуальному праву. Такие вопросы свидетельствуют не только о некомпетенции следователей в медицинских вопросах, но и о их слабой профессиональной подготовке в области юриспруденции.
Ведомственные же медицинские комиссии Министерства здравоохранения Республики Молдова, пользуясь некомпетентностью юристов в медицинских вопросах, при разрешении жалоб пациентов оперируют запутанной медицинской фразеологией в надежде, что непосвященный в медицине читатель все проглотит. Мало того, они, превышая свои полномочия, присваивают себе функции судебных и прокурорских органов. На свои заседания они приглашают пациентов, если они выжили, или их родственников лишь для того, чтобы дать им стандартный ответ типа: ваш родственник еще в детстве болел дифтерией, скарлатиной, другими неизлечимыми в Молдове болезнями. Кроме того, медицина не всесильна и его не могли спасти.
То есть, в России, Румынии, Америке его спасли бы, а у нас, извините, не получилось, не тот уровень здравоохранения, не та ответственность медицинского персонала за судьбу доверившихся им пациентов.
Законом Республики Молдова от 23 июня 2000 г. «О судебной экспертизе» («Monitorul oficial», №№ 144-145 от 16 ноября 2000 г.) предусматривалась возможность проведения судебных экспертиз как экспертами ведомственных специализированных учреждений Министерства юстиции и Министерства здравоохранения, так и частными, независимыми экспертами.
Появилась надежда, что, наконец-то, в республике появится независимая, объективная вневедомственная судебная экспертиза, не находящаяся в чьем-то ведомственном подчинении и неподдающаяся ведомственному влиянию, независимая, прежде всего, в финансовом отношении – радовались специалисты. Ведь создавшееся положение в судебно-медицинской экспертизе, особенно в тех случаях, когда дело касалось экспертизы по делам о врачебных преступлениях, уже давно вызывает беспокойство.
-- pagebreak -- >В публикациях по исследуемой проблеме мы уже отмечали, что за годы «независимости» молдавской медицины (независимости от закона и норм морали) участились случаи гибели и тяжких увечий пациентов вследствие низкой квалификации отдельных медицинских работников из-за их бездумного, безразличного, недобросовестного, халатного, преступно-небрежного отношения к своим обязанностям и к судьбе пациента, их бесконтрольности и безнаказанности.
Закон РМ «О здравоохранении» от 28 марта 1995 г. в статье 57 предусматривает, что Министерство здравоохранения осуществляет методическое руководство (подчеркнуто нами) судебно-медицинской экспертизой. А как это «руководство» осуществлялось на самом деле, писал заместитель директора Центра судебной медицины при Министерстве здравоохранения доктор медицины И.С. Кувшинов.[[4]]
Он отмечал, что впервые за 15 лет служба бюро судебно-медицинской экспертизы была заслушана на заседании коллегии Министерства здравоохранения. Однако на это заседание не были приглашены представители прокуратуры, судов, МВД, то есть те структуры, которые наиболее заинтересованы в эффективной деятельности этой службы и могли бы дать (но не дали) объективную оценку работе бюро.
Сейчас можно лишь сожалеть о разрыве научных связей между бывшими союзными республиками, поскольку во времена СССР методическое руководство судебной медициной на высоком научно-практическом уровне осуществлял Всесоюзный НИИ судебной медицины.
Не думаем, что у Министерства здравоохранения нашей республики, при его многочисленных задачах, есть еще возможность и хватает специалистов в области судебной медицины такой же высокой квалификации и с таким же богатым опытом работы, как, скажем, в Центре судебной медицины России, Украины или Румынии. В этом случае закон возложил на Минздрав непосильную задачу.
Между тем, анализ судебной практики по делам о врачебных преступлениях за последнее десятилетие показывает, что почти все уголовные дела этой категории прекращались за отсутствием события или состава преступления. В основу этих постановлений ложились заключения судебно-медицинской экспертизы, нередко противоположные на следствии и в суде, в которых не всегда глубоко анализировались правильность диагностики и лечения, врачебные ошибки или преступная халатность, повлекшие гибель или тяжкие увечья пациентов, а подозреваемого характеризовали чаще всего как врача высшей категории, очень опытного, уважаемого, с кандидатской степенью, с международной репутацией и т.д.
В Российской Федерации также убедились в недостаточной объективности ведомственной судебно-медицинской экспертизы, но там уже принимаются какие-то меры по более надежной защите прав пациентов, пострадавших от отечественной медицины.
В Пермской области России, например, нашли выход в том, что суды поручают проведение судмедэкспертиз не местным бюро СМЭ, а судебно-экспертным учреждениям федерального подчинения. В результате в этой области пациенты выиграли 80 процентов дел по искам к медицинским учреждениям, чего не наблюдалось при прежней, по сути, ведомственной, экспертизе.
Выход из порочного круга ведомственной судмедэкспертизы мы видим в том, чтобы чаще назначать экспертизы за пределами республики или включать в состав экспертных комиссий судебных медиков из других стран СНГ, не подчиненных Минздраву.
Закон Республики Молдова от 11 июня 2002 г. «О внесении изменений и дополнений в закон № 1086-XIV от 23 июня 2000 г. о судебной экспертизе» («Monitorul Oficial» №№ 113-114 от 5 августа 2002 г.) является шагом назад по сравнению с законом от 23 июня 2000 г. Часть 2 статьи 12 указанного закона в новой редакции имеет следующую формулировку: «Судебная экспертиза может производиться и частными экспертами, получившими лицензии в установленном законом порядке, за исключением (подчеркнуто нами) экспертиз по уголовным делам о преступлениях против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности». То есть, попросту говоря, исключение касается именно судебно-медицинских экспертиз. Консервативные силы в Минздраве, в подчиненных медицинских учреждениях, в Центре судебной медицины не на шутку испугались, что при независимой, не подчиненной им судмедэкспертизе их спокойная жизнь, в которой пребывали последние десять лет, может закончиться, что независимая экспертиза сможет более решительно разоблачать беспредел и нарушения прав пациентов в некоторых медицинских учреждениях, что пациенты, пострадавшие от врачебных преступлений, могут отказаться от услуг отечественных эскулапов, что и происходит все чаще и чаще в настоящее время, а это, повторяем, чревато потерей спокойствия и личного морального и материального благополучия медицинских работников всех уровней.
Вот почему принятие закона от 23 июня 2000 г. вызвало страх и даже панику в отечественной медицине, и было сделано все возможное, чтобы запретить частным экспертам проводить судебно-медицинские экспертизы.
Интересно отметить в связи с этим, что частные эксперты все же могут проводить экспертизы. Пусть не в Минздраве, а в самом секретном ведомстве – в Службе информации и безопасности Республики Молдова.
Еще одна «опасность», которая «стала угрожать» молдавской медицине, исходит от сотен тысяч граждан нашей республики. От тех, кто легально трудится и лечится в богатых цивилизованных европейских странах, имея возможность сравнить условия лечения там с тем, что имеется здесь… С нашими убогими условиями, простынями, больше похожими на портянки, палатами, полными тараканов, безразличным, бездушным отношением медицинского персонала к судьбам и страданиям пациентов. Ни сами эти граждане, ни их родственники, дети, внуки никогда не захотят прибегнуть к услугам нашей медицины.
Закон от 23 июня 2000 г. в ст. 45 предусматривал, что экспертные подразделения МВД, Министерства обороны и Службы информации и безопасности могут производить экспертизы до 1 января 2002 г.
В дальнейшем предполагалось, что экспертные подразделения силовых министерств будут объединены в Республиканском институте судебных экспертиз и криминалистики при Министерстве юстиции, то есть предлагалась централизация всех ведомственных экспертиз под эгидой Министерства юстиции. Авторы же закона от 11 июля 2002 г. решили ничего не реформировать, не менять, все оставить по-прежнему. И в этом мы усматриваем одно из поражений Министерства юстиции в продвижении судебно-правовой реформы.
Что касается судебно-медицинской экспертизы, то группа юристов и судебных медиков обратилась с письмом в парламент с предложениями придать службе судебно-медицинской экспертизы автономный экономический и административный статус, а ее финансирование вести напрямую из госбюджета, а не по остаточному принципу из бюджета Минздрава. (Приложение № 2)
Но… верх взяли не соображения защиты прав пациентов от беспредела и систематических нарушений закона, а узковедомственный подход к решению вопроса, имеющего большое политическое и общественное значение.
Состязательность в уголовном процессе обеспечивается и многоступенчатостью судов: что неправильно решит один суд, поправит другой. Органы прокуратуры также многоступенчаты: прокуратура сектора, специализированные прокуратуры, генеральная прокуратура (статья 124 Конституции РМ).
На основе изучения большого количества заключений ведомственных комиссий и комиссионных судебно-медицинских экспертиз по делам о неблагоприятном исходе оказания медицинской помощи Ю.Д. Сергеев (2001 г.) и С.В. Ерофеев (2001 г.) приходят к выводам о том, что современное состояние вопроса характеризуется:
– тенденцией к росту числа экспертиз при подозрении на ненадлежащее оказание медицинской помощи;
– установление признаков ненадлежащего оказания медицинской помощи при проведении комиссионных судебно-медицинских экспертиз в среднем у 51,8% больных, что коррелирует с зарубежными данными;
– отсутствием регулярного наблюдения (мониторинга) и обобщения судебно-медицинской практики при медицинских инцидентах как наиболее оптимального объекта для изучения проблемы;
– высокой ориентированностью пациентов к обжалованию ненадлежащих действий медицинского персонала в органы прокуратуры и внутренних дел.
Для обеспечения качества комиссионной судебно-медицинской экспертной оценки неблагоприятного исхода оказания медицинской помощи принципиально важны следующие статистически подтвержденные положения:
– неполнота предоставляемых документов и низкая требовательность экспертов в этом отношении постоянно сочетается с отсутствием экспертной инициативы и низким качеством заключения;
– экспертная комиссия имеет достаточно прав и методических приемов для формулировки полного заключения даже при дефектах в работе следствия; основой для этого является экспертная инициатива, которая в сложных случаях оценки качества медицинской помощи должна стать профессиональной обязанностью;
– около одной трети заключений не дают точного представления о причинно-следственных отношениях при оказании медицинской помощи и об обстоятельствах, способствующих наступлению неблагоприятного исхода оказания помощи.
Анализ заключений внутри- и вневедомственной экспертизы качества медицинской помощи показывает, что они:
– в одной трети случаев не совпадают с заключениями комиссионной судебно-медицинской экспертизы;
– содержат важную информацию, дополняющую медицинские документы;
– отличаются частым превышением своей компетенции, что требует более высокой правовой осведомленности членов таких комиссий.[[5]]
Мы удовлетворены тем, что некоторые наши выводы совпадают с выводами известных российских ученых, изучавших данную проблему. Так, Ю.Д. Сергеев (2001 г.) и С.В. Ерофеев (2001 г.) указывают, что отсутствует регулярное наблюдение (мониторинг) и обобщение судебно-медицинской практики при медицинских инцидентах.[[6]]
К этому мы добавляем, что отсутствует и статистика Минздрава и обобщение судебно-следственной практики по данной категории дел.[[7]]
И другой сделанный нами аналогичный вывод: иногда комиссии Минздрава настолько превышают свои служебные полномочия, присваивают себе функции судебно-следственных органов, с вызовом на свои заседания пациентов, их родственников только для того, чтобы им сообщить, что врачи не виноваты, а близкий им человек погиб из-за неизлечимой в Молдове болезни.[[8]]
И еще одни важный вывод Ю.Д. Сергеева (2001 г.) и С.В. Ерофеева (2001 г.). Юридическая и медицинская практика убедительно свидетельствует: чем выше правовая культура врачей, тем неукоснительнее исполняются ими профессиональные обязанности, тем выше качество и эффективность лечебно-диагностической помощи населению, тем реальнее обеспечиваются права и законные интересы граждан в сфере охраны здоровья.[[9]]
Многие из вышеперечисленных и другие недостатки в проведении судебно-медицинской экспертизы могут быть устранены путем специализации офицеров уголовного преследования, прокуроров и судей на уголовное преследование и судебное рассмотрение врачебных преступлений, а также, по примеру Белоруссии, выведением Центра судебной медицины из подчинения Министерства здравоохранения и социальной защиты.
[1] В монографии Флоря В. Уголовная ответственность за врачебные преступления. Изд-во РЕКЛАМА. Кишинёв, 2004 г., 160 с. [2] Сергеев Ю.Д., Ерофеев С.В. Неблагоприятный исход оказания медицинской помощи. Москва, 2001 г., 288 с., с. 69. [4] Кувшинов И. Экспертиза должна быть независимой. «Закон и жизнь», 1996, № 11, с. 12-13 [5] Сергеев Ю.Д., Ерофеев С.В. Указ. соч., с. 268-275. [7] Флоря В. Врачебные преступления недоказуемы и ненаказуемы? Кишинев, «Реклама», 2001 г., с.6 [9] Сергеев Ю.Д., Ерофеев С.В. Указ. соч., с. 275. на монографию доцента Академии „Штефан чел Маре" МВД Республики Молдова В. Флоря «Уголовная ответственность за врачебные преступления»
В монографии исследуется вопросы уголовной ответственности за врачебные преступление, понятие и признаки этих преступлений, ответственность за их совершение.
Монографии состоит из 4-х глав, заключения, приложения и списка литературы.
В первой главе автор анализирует различные определения врачебных преступлений, их объективные и субъективные признаки, приводит классификацию врачебных преступлений, где указывает, что они посягают на самые разнообразные общественные отношения, но наибольшую общественную опасность представляют преступления против жизни, здоровья, свободы, чести и достоинства личности.
Автор указывает, что в медицинской науке вообще и в судебной медицине в частности уделяется большое внимание правильному определению врачебной ошибки с тяжкими последствиями и обоснованию ответственности или освобождению от нее медицинских работников, их допустивших.
Исходя из вышеуказанного, автор предлагает использовать термин «Ятрогения» (порожденное врачом), обозначающий также и врачебную ошибку, и указывает, что большинство пациентов не считают несчастный случай в медицине невиновным причинением вреда» а уверены в необходимости наступление ответственности.
Профессия врача, как впрочем, и любая другая профессия, связана с определенным риском. Рискует и пациент оказавшийся во власти безответственного неквалифицированного врача. Однако автор напоминает, что врач должен осознавать, что риск гибели в автокатастрофе или смерти от острого инфаркта миокарда хотя и довольно высок, но все же растянут во времени, тогда как предлагаемое лечение (смертельно опасная операция) может представлять собой угрозу для жизни, что нередко и происходит на самом деле. По мнению автора, недостатки в предупреждении, раскрытии, расследований и судебном рассмотрении врачебных преступлении можно устранить лишь объединив усилия врачей и юристов -ученых и практических работников.
Особенностью показаний врачей, подозреваемых, или обвиняемых в совершении врачебных преступлений является то, что они, как правило, не признают себя виновными в их совершении.
По мнению автора, одной из причин, по которой врачи не признают свой ошибки, повлекшие гибель или тяжкие увечья пациентов, не признают себя виновными в совершенных преступлениях, является общий для виновных в совершении всех преступлений - страх перед ответственностью за содеянное и нежелание нести эту ответственность.
Как правило, не признают себя виновными лица совершившие преступления без свидетелей - кражу, изнасилование, убийство. По этому,
считает, автор, если лишают жизни пациента в операционной вследствие преступной врачебной небрежности, да еще ночью, то контроль за действиями врачей никто не осуществляет, об их виновности или невиновности в гибели пациента впоследствии судят по ими же сделанными записями в истории болезни. В случае гибели пациента эти надписи за одну ночь могут переписываться неоднократно и легко, могут быть уничтожены все документальные доказательства.
Автор считает, что во всех случаях смертельных исходов, последовавших вскоре после операции, последняя должна рассматривается в качестве причины смерти, а врач, проводивший ее как непосредственный виновник происшедшего.
В случае причинения медицинскими работниками вреда здоровью пациентам, последние также нуждаются в независимом медицинском освидетельствовании, а в случае гибели в независимой судебно-медицинской экспертизе.
Автор считает, что важную роль в предупреждении, преступности вообще и врачебных преступлений, в частности, в Республике Молдова, может сыграть реализация Национального плана действий в области прав человека на 2004-2008 годы, утвержденного постановлением Парламента от 24 октября 2003г. №415-XV.
В заключении автор предлагает ряд мероприятий для усиления борьбы и предупреждения врачебных преступлений, указана соответствующая литература.
Рецензент:
Исходя из вышеизложенного, считаем, что монография доцента В. Флоря Академии „Штефан чел Маре" МВД Республики Молдова послужит хорошим, информационным материалом для студентов и преподавателей юридических и медицинских вузов, практических работников, правоохранительных органов и медицинских работников, также для настоящих и будущих пациентов, всех кто интересуется проблемами уголовной ответственности за врачебные преступления, и мерами по их предупреждению.
К. Ецко - доктор хабилитат
медицинских наук, профессор, зав кафедрой Экономики, Менеджмент и психопедагогики Государственного университета Медицины и Фармации «Николае Тестемицану»
: 02/06/2006
: 4134
:
Гипноз и преступления: Лекция для специальности 021100 (Юриспруденция).
Китаев Н.Н. «КРИМИНАЛИСТИЧЕСКИЙ ЭКСТРАСЕНС» ВОЛЬФ МЕССИНГ: ПРАВДА И ВЫМЫСЕЛ
К вопросу о самостоятельности судебного права как науки и отрасли законодательства
СУДЕБНАЯ ВЛАСТЬ В ЗЕРКАЛЕ РЕФОРМ
Проблемы правового регулирования уголовно-процессуальной деятельности
|
