Предмет доказывания в теории обычно отождествляют с совокупностью перечисленных в правовой норме (ст. 73 УПК РФ) обстоятельств, подлежащих установлению с помощью доказательств. Перечень этих обстоятельств позволяет утверждать, что все они имеют значение для правильного разрешения уголовного дела. В то же время их неоднородность обусловила необходимость выделить те, установление которых составляет основную цель доказывания и определяет судьбу уголовного дела. Так возникло понятие главного факта – «сердцевины предмета доказывания»1, который определяют как факт виновного совершения преступления определенным лицом2, либо как наличие состава преступления во всех его четырех компонентах3, либо как факты, из которых складывается уголовно-наказуемое деяние4.
Мы, вслед за профессором В.А. Лазаревой, отождествляем главный факт с составом преступления или фактом совершения лицом преступления5. Уголовное дело возбуждается в случае обнаружения признаков преступления, но уголовная ответственность реализуется лишь при наличии всех признаков, предусмотренных законом (ст.8 УК РФ). Неустановление любого из элементов состава преступления влечет вывод о невиновности и оправдание лица (п. З ч. 2 и ч. З ст. 302 УПК РФ). Следовательно, состав преступления и образует ту цель, на достижение которой направлены усилия субъектов доказывания. Главный факт находит свое нормативное закрепление в п. 1 ст. 73 УПК РФ. Это событие преступления (время, место, способ и обстоятельства совершения преступления) и виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы.
Рассмотрим особенности доказывания события преступления на примере уголовных дел о клевете.
Установить событие преступления — значит, во-первых, выявить, имело ли место то деяние, в связи с которым возбуждено уголовное дело и в совершении которого обвиняется подсудимый (п.1 ч.1 ст. 299 УПК РФ); во-вторых, выявить те признаки этого деяния, которые позволяют считать его преступлением (п. 3 ч. 1 ст. 299 УПК РФ). Таким образом, событие преступления не абстрактная категория, а деяние, объективные признаки которого соответствуют признакам объективной стороны конкретного состава.
Объективную сторону клеветы образуют действия, состоящие в распространении заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого человека или подрывающих его репутацию (ст. 129 УК РФ). Событие преступления (клеветы) следует считать отсутствующим при следующих обстоятельствах: а) существование самого деяния, по поводу которого возбуждено уголовное дело, не нашло подтверждения, б) это событие не имеет конструктивных признаков объективной стороны состава преступления. В последнем случае отсутствие события преступления пересекается с отсутствием его состава. Отсутствие события и состава преступления является основанием прекращения уголовного преследования по делам о клевете, разрешаемым в порядке частного обвинения (ст.27 УПК РФ).
Одним из признаков объективной стороны клеветы является ложность порочащих сведений. В научной литературе ложные сведения определяют как не соответствующие действительности6, то есть «утверждения о фактах или событиях, которые не имели места в реальности во время, к которому относятся оспариваемые сведения»7. Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 24.02.2005 г. N 3 "О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц"8 разъяснил, что следует различать утверждения о фактах (сведения) и оценочные суждения, мнения. Он также указал на необходимость учета правовой позиции Европейского Суда по правам человека9, выраженной в его постановлениях и касающейся вопросов толкования и применения Конвенции о защите прав человека и основных свобод10. В статье 10 Конвенции гарантируется "свобода придерживаться своего мнения, получать и распространять информацию и идеи без вмешательства со стороны государственных органов". Суды при разрешении споров о защите чести, достоинства и репутации должны обеспечивать равновесие между правом граждан на защиту чести, достоинства и репутации, с одной стороны, и иными гарантированными международно-правовыми актами и Конституцией РФ правами и свободами - свободой мысли, слова, массовой информации, правом свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом, правом на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, правом на обращение в государственные органы и органы местного самоуправления (статьи 23, 29, 33 Конституции РФ), с другой.
Таким образом, выражение лицом собственного мнения полностью исключает возможность уголовного преследования за клевету, поскольку отсутствует событие преступления, а именно такие конструктивные признаки объективной стороны состава клеветы как распространение заведомо ложных сведений. Учитывая, что предмет доказывания, в том числе и событие преступления, устанавливается не только путем подтверждения существования одних обстоятельств, но и путем опровержения других обстоятельств, стороне обвинения по делу о клевете необходимо доказать не только то, что имело место распространение ложной информации, но и то, что высказывание не являлось выражением мнения.
Однако вопрос о том, что именно является утверждением о факте, а что – выражением мнения является достаточно сложным и весьма дискуссионным11. Для того чтобы разграничить мнение и утверждение о факте (сведение), необходимо дать определение ключевым понятиям.
Сведение (по смыслу ст. 129 УК РФ) - это «утверждение о факте, которое можно проверить на предмет соответствия его действительности»12.
Факт - это «синоним таких понятий, как истина, событие, результат; нечто реальное в противоположность вымышленному; конкретное, единичное в отличие от абстрактного и общего. Факт как форма эмпирического знания противопоставляется в философской науке теории или гипотезе»13.
Мнение - это «недостоверное субъективное знание, точка зрения по тому или иному вопросу отдельного человека, группы, общества»14. Таким образом, во мнении выражается соответствие оцениваемого факта не действительности, не объективному миру, а субъективным понятиям и представлениям отдельного человека, выражающего мнение. Согласно другому определению, мнение представляет собой «суждение, выражающее оценку чего-нибудь, отношение к кому-нибудь или чему-нибудь, взгляд на что-нибудь»15. Следовательно, суждение - это то же, что мнение, высказывание. Оно представляет собой «умственный акт, носящий оценочный характер, выражающий отношение говорящего к содержанию высказанной мысли и сопряженный обычно с психологическими состояниями сомнения, убежденности или веры»16.
Определения сведения, факта, мнения и суждения, безусловно, могут помочь при разграничении утверждения о факте и мнения, однако до конца проблему не решают. Поэтому попробуем найти ответ на рассматриваемый нами вопрос в области лингвистики. Для того, чтобы верно разграничить утверждение о факте и мнение, необходимо использовать формальный лингвистический критерий - принадлежность отдельных фрагментов текста к классу описательных либо оценочных высказываний. Описательные высказывания содержат сведения о фактах и событиях: констатируют положение дел или утверждают необходимую связь явлений. В большинстве случаев они имеют грамматическую форму повествовательного предложения и подлежат верификации, то есть могут быть проверены с целью установить их истинность или ложность (соответствие или несоответствие действительности)17. Пример описательного высказывания: «Совершенное им деяние содержит все признаки состава преступления».
По мнению Т. Губаевой, М. Муратова и Б. Пантелеева, к оценочным высказываниям, устанавливающим абсолютную или сравнительную ценность какого-либо объекта, относятся собственно оценки, аналитические высказывания (отражающие, в частности, отношения основания-вывода), утверждения о целях, а также стандарты, нормы, конвенции, идеалы. Оценка объекта, хотя и основана на определенном знании о нем, описанием не является и, соответственно, не может быть истинной или ложной. Отсюда следует, что оценочное высказывание нельзя опровергнуть как не соответствующее действительности - его можно только оспорить, предлагая другую шкалу оценок, какой-то новый эталон, иные аксеологические критерии18. Показателями оценочных высказываний могут быть слова: по-видимому, впрочем, очевидно, таким образом, как видно и др. Пример оценочных высказываний: «Просто удивительно, как он решился на очередной большой обман при знающих людях».
Оценочные высказывания не могут рассматриваться с точки зрения их достоверности, соответствия действительности, так как являются выражением личного мнения и взглядов. Если исходить из предположения о наличии события преступления (клеветы) в случае выражения мнения, то под несоответствием действительности в этом случае следовало бы понимать несовпадение выраженного мнения с действительным мнением, то есть с мыслями субъекта по определенному вопросу. Но с позиции закона суд не имеет права обязывать кого-либо признавать суждения соответствующими или не соответствующими действительности (п.3 ст.29 Конституции РФ). Таким образом, высказывание оценок "хороший - плохой", "добрый - злой" не может являться клеветой, поскольку они не поддаются проверке на истинность. Оценочное суждение говорит не об объекте, а об отношении субъекта к объекту. Именно такого мнения придерживается Европейский Суд, на применение правовой позиции которого ориентирует Пленум Верховного Суда в Постановлении №3.
Обращение к практике Европейского Суда обусловлено не только теоретическим, но и практическим интересом. Согласно ст. 1 Федерального закона от 30 марта 1998 г. № 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней»19 Российская Федерация приняла юрисдикцию Европейского Суда обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней. Как разъяснил Верховный Суд РФ в Постановлении №3, на территории Российской Федерации действует статья 10 Европейской Конвенции, в соответствии с ч. 1 которой каждый человек имеет право свободно выражать свое мнение. При этом положения данной нормы должны толковаться в соответствии с правовой позицией Европейского Суда по правам человека, выраженной в его постановлениях. Таким образом, в соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции РФ Конвенция и прецедентная практика Европейского Суда стали составной частью правовой системы России.
В своих постановлениях Европейский Суд редко применяет термин «клевета» - вместо него, как правило, используется понятие «диффамация». В российской судебной практике и юридической литературе указанный термин применяется преимущественно в области гражданских правоотношений. Очевидно, это связано с тем, что Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении N 3 указал, что «используемое Европейским Судом по правам человека в его постановлениях понятие диффамации тождественно понятию распространения не соответствующих действительности порочащих сведений, содержащемуся в статье 152 Гражданского кодекса Российской Федерации». Представляется, что определение Верховным Судом РФ диффамации как гражданско-правового явления вызвано общей направленностью Постановления №3 на разъяснение порядка производства по гражданским делам. Однако в практике Европейского Суда и различных международных документах неоднократно упоминается уголовно-наказуемая диффамация, соответствующая понятию клеветы, содержащемуся в ст. 129 УК РФ20. При этом не проводится существенного различия между диффамацией как гражданско-правовым и уголовно-правовым явлением, что дает нам основание учитывать правовую позицию Европейского Суда в области диффамации как при разрешении дел в порядке ст. 152 ГК РФ, так и при осуществлении правосудия по уголовным делам о клевете21.
Как было отмечено выше, в прецедентной практике Европейского Суда выработана четкая позиция, согласно которой выражение мнения не влечет за собой ответственности по диффамационному законодательству. Однако не следует думать, что демаркационная линия между фактом и мнением, зачастую столь ясная на теоретическом уровне, не создает Европейскому Суду, также как и российским правоприменительным органам, немалые трудности, когда он приступает к ее определению в конкретных ситуациях. Внешние границы невозможно установить на чисто теоретическом уровне или задать с помощью определений, поэтому, чтобы разобраться в том, какое значение придавал им Суд в тех или иных конкретных случаях, нам предстоит проанализировать это разграничение в контексте прецедентного права ЕСПЧ. Представляется целесообразным выделить ряд рабочих принципов, которыми руководствуется Европейский Суд в делах, требующих разграничения утверждения о факте и мнения22.
1) Мнения являются оценочными суждениями, истинность которых не поддается доказыванию. Разграничение между фактом и оценочным суждением впервые было проведено в судебном споре Лингенс против Австрии (1986 г.)23, в котором национальным судом репортер Лингенс был признан виновным в диффамации по отношению к австрийскому канцлеру. Европейский Суд единогласно постановил, что при этом со стороны государства имело место нарушение статьи 10 Конвенции: «Следует проводить тщательное различие между фактами и оценочными суждениями. Существование фактов может быть доказано, тогда как истинность оценочных суждений не всегда поддается доказыванию. В отношении оценочных суждений выполнить это требование невозможно, и оно нарушает саму свободу выражения мнений, которая является основополагающей частью права, гарантированного статьей 10 Конвенции». Суд развил и конкретизировал этот принцип в деле Обершлик против Австрии (1991 г.)24. Оно касалось журналиста, выступившего против предложений одного политика о введении мер, дискриминационных по отношению к иммигрантам. Он писал, что эти предложения нагнетают в стране атмосферу нацистской ненависти к иностранцам. Австрийские суды осудили журналиста по обвинению в диффамации. Европейский Суд указал, что журналист опубликовал факты, а затем уже на основании этих фактов высказал оценочные суждения. Вследствие этого ЕСПЧ установил в указанном деле нарушение статьи 10 Конвенции, совершенное государством в отношении журналиста.
2) У авторов суждений должны быть достаточные фактические основания в поддержку высказанного мнения. Разграничение между фактами и мнениями, как оно проведено в деле Лингенс против Австрии, не следует понимать в том смысле, что «…не имеет никакого значения добросовестность выступающего или достоверность фактов, на которых он базирует свое мнение»25. Европейский Суд не предоставляет безоговорочную защиту любым высказываниям, которые квалифицируются как мнения. Не всякое оценочное суждение подлежит защите по ст. 10 Конвенции. В деле Педерсен и Бадсгард против Дании (2003 г.)26, Суд пришел к заключению, что: «…даже в случае, когда утверждение сводится к оценочному суждению, пропорциональность вмешательства может зависеть от того, существует ли достаточное фактическое основание для опровергаемого утверждения, поскольку даже оценочное суждение, не имеющее под собой никакой фактической основы, может быть чрезмерным». Педерсен и Бадсгард создали несколько телепрограмм о якобы необоснованном осуждении человека за убийство им своей жены. В программах звучала резкая критика в адрес полицейских, занимавшихся расследованием указанного дела, и журналисты были признаны виновными в уголовно-наказуемой диффамации. Суд по правам человека (незначительным большинством в четыре голоса против трех) постановил, что нарушение статьи 10 места не имело.
В деле Шарзах и другие против Австрии (2003 г.)27 ЕСПЧ также занимался изучением вопроса о наличии достаточных фактических оснований под оценочными суждениями. В 1995 г. Шарзах опубликовал в еженедельнике «News» статью о возможности создания разных правительственных коалиций в Австрии. В ней делался вывод о нежелательности участия в коалиции Австрийской партии свободы, возглавляемой Йоргом Хайдером. В своей статье Шарзах намекал на то, что несколько партийных функционеров были так называемыми «замаскировавшимися нацистами». Данное выражение употребляется по отношению к людям, тайно занимающимся неонацистской деятельностью. Шарзах был осужден за уголовно-наказуемую диффамацию. Европейский Суд еще раз повторил несколько принципов, сформулированных им в предыдущих делах. Отметив, что основания, представленные австрийскими судами в оправдание вмешательства в право Шарзаха на свободу выражения, были существенными, Суд поднял вопрос об их достаточности. Он указал, что австрийские суды считали использование Шарзахом термина «замаскировавшийся нацист» фактом, а не оценочным суждением, и что фактически они никогда даже и не рассматривали вопрос о том, является ли оно оценочным суждением или нет. Суд заключил, что имелось достаточное число фактов, которые могли служить основанием для мнения Шарзаха. Иначе говоря, мнение Шарзаха было оценочным суждением по важному вопросу, представляющему общественный интерес. Его осуждение было признано Судом нарушением статьи 10 Конвенции.
В деле Джерусалем против Австрии (2001 г.)28 для защиты оценочного суждения от обвинений в диффамации Европейский Суд потребовал наличия минимальной фактической основы для высказываний: «Суд напоминает далее, что даже в случае, когда утверждение сводится к оценочному суждению, пропорциональность вмешательства может зависеть от того, существует ли достаточное фактическое основание для опровергаемого утверждения, поскольку даже оценочное суждение, не имеющее под собой никакой фактической основы, может быть чрезмерным». Исходя из того, что оценочные суждения, лишенные фактической основы, могут оказаться чрезмерными, Европейский Суд подчеркнул обязанность журналистов высказывать такие суждения, соблюдая правила своей профессии и предоставляя объективные разъяснения, которые позволяют общественности составить собственное мнение (Решение по делу Прагер и Обершлик против Австрии, 1995 г.)29. Суд, тем не менее, признал за журналистами право прибегать к определенной дозе преувеличения и вызова и использовать выражения, которые могут быть полемичными и даже заходить слишком далеко в личном плане (Решение по делу Лопес Гомес да Силва, 2000 г.) 30.
3) Перед публикацией высказывания автору следует тщательно проверять фактические утверждения диффамационного характера. В случае же распространения менее серьезных диффамационных утверждений достаточно, чтобы автор располагал некими разумными основаниями для такого распространения, — например, полагался на официальное сообщение или информацию, уже опубликованную в других источниках. В деле Де Хаэс и Гийселс против Бельгии (1997 г.)31 бельгийский гражданский суд пришел к заключению, что двое журналистов еженедельника «Хум» — Де Хаэс и Гийселс — преступили грань допустимой критики, опорочив честь четырех членов судейского корпуса. В серии написанных ими статей они обвинили трех судей и генерального адвоката в предвзятости и трусости. Европейский Суд пришел к заключению, что имело место нарушение статьи 10 Конвенции, и что перед публикацией утверждения, представляющего собой выражение мнения, заявители провели тщательное изучение вопроса. ЕСПЧ посчитал, что журналистами была проведена серьезная работа по изучению и проверке имеющейся информации, ибо «в статьях содержится масса подробной информации об обстоятельствах, при которых принималось решение... Эта информация основывалась на тщательном изучении всех обвинений против господина Х и на мнениях нескольких экспертов… Журналистов нельзя упрекнуть в том, что они проявили недобросовестность при исполнении своих профессиональных обязанностей, опубликовав то, что они узнали по делу. На прессе лежит долг сообщать информацию и идеи, представляющие общественный интерес».
По поводу публикации официальных данных Европейский Суд подчеркнул, что когда пресса содействует публичным обсуждениям вопросов, вызывающих законную озабоченность, она должна, в принципе, иметь возможность опираться на официальные доклады и не быть вынужденной в этом случае предпринимать независимые расследования, при условии, что пресса действует добросовестно. Например, в деле Кладет Тромсо и Стенсаас против Норвегии (1999 г.)32 Европейский Суд указал: «…рассматриваемые заявления состояли из фактических утверждений, а не оценочных суждений … Они исходили не от самой газеты, а основывались на отчете … или были прямыми цитатами из этого отчета… У газеты имелись разумные основания полагаться на официальный отчет и не проводить собственной проверки фактов».
В другом деле Европейский Суд разъяснил, что ответственности за диффамацию можно избежать, если диффамационное заявление касается распространения уже опубликованных сведений. В деле Тома против Люксембурга33 радиожурналист Марк Тома рассказал в своей программе о злоупотреблениях, якобы имевших место в системе лесовозобновления. Его заявления базировались на статье, опубликованной ранее в газете «Тагеблатт». В люксембургских судах Тома проиграл дело о диффамации, которое возбудили против него 63 служащих люксембургской Комиссии водного и лесного хозяйства. Он обратился в ЕСПЧ, и тот вынес решение в его пользу. Европейский Суд отметил, что в целях осторожности Тома упомянул, что он цитирует отрывки из газетной статьи, и предостерег слушателей, что в статье есть ряд «весьма резких» высказываний. Суд отметил также, что Тома взял интервью у владельца лесных угодий, не связанного с описываемым делом, и поинтересовался его мнением по поводу правильности выдвинутых обвинений в злоупотреблениях. ЕСПЧ указал, что решение о наказании журналиста за содействие в распространении утверждений, высказанных другим лицом, может стать серьезным препятствием в обсуждении прессой вопросов, представляющих общественный интерес, и не должно применяться, если на то нет веских причин. Европейский Суд единогласно постановил, что имело место нарушение статьи 10 Конвенции со стороны государства. Он признал, что некоторые из утверждений заявителя были очень серьезными, тем не менее, затронутая в программе Тома тема широко обсуждалась в СМИ Люксембурга и касалась проблемы, вызывающей большой интерес у общественности.
4) Комментарии по вопросам, представляющим всеобщий, политический интерес, являются скорее выражением мнения автора, нежели утверждением о фактах. При этом если Европейский Суд и признает их утверждениями о фактах, то придерживается при этом той точки зрения, что в случае, когда «они сделаны добросовестно, их публикации не следует препятствовать»34. Указанному подходу корреспондирует выработанный ЕСПЧ принцип, согласно которому общественные деятели должны терпимее, нежели остальные люди, относиться к свободе слова и печати. К примеру, в постановлении по делу Лингенс против Австрии (1986 г.) 35 Европейский Суд указал, что: «…свобода политической дискуссии составляет стержень концепции демократического общества, которая проходит через всю Конвенцию. Соответственно, пределы допустимой критики в отношении политического деятеля как такового шире, чем в отношении частного лица». В основе этой концепции лежит то соображение, что общественные деятели находятся в лучших по сравнению с «обычными» людьми условиях для того, чтобы отвечать на публикации в прессе36. «В отличие от частного лица политический деятель должен проявлять и большую степень терпимости к пристальному вниманию журналистов и всего общества к каждому его слову и действию» 37.
Возможности для критики государственных должностных лиц по всем вопросам, представляющим общественный интерес, должны быть широкими, даже если сама эта критика облечена в резкую или провокационную форму38. В постановлении по делу Де Хаэс и Гийселс против Бельгии39 Европейский Суд ясно высказался в пользу защиты неблагоприятной или сомнительной информации: «…Суд подчеркивает, что свобода слова применяется не только по отношению к «информации» или «идеям», которые благоприятно воспринимаются в обществе либо рассматриваются как безобидные или не достойные внимания, но также и в отношении тех, которые шокируют, обижают или вызывают обеспокоенность у государства или части населения. Кроме того, журналистская свобода включает также возможность прибегнуть к некоторой степени преувеличения или даже провокации». Согласно практике Европейского Суда другие категории общественных деятелей включают в себя гражданских служащих, таких как прокуроры, полицейские чиновники и судьи, директоров компаний, глав иностранных государств и знаменитостей.
Принцип повышенной терпимости общественных деятелей в определенной степени корреспондирует с разъяснением Пленума Верховного Суда РФ, данным в Постановлении №3, о том, что «...политические деятели, стремящиеся заручиться общественным мнением, тем самым соглашаются стать объектом общественной политической дискуссии и критики в СМИ. Государственные должностные лица могут быть подвергнуты критике в СМИ в отношении того, как они исполняют свои обязанности, поскольку это необходимо для обеспечения гласного и ответственного исполнения ими своих полномочий». Как можно заметить, Верховный Суд РФ весьма осторожно высказался по данному вопросу, значительно “урезав” выработанный ЕСПЧ принцип. Представляется, что такое “ограничение” является результатом несовершенства юридической техники, а не действительной позицией высшей судебной инстанции, и при разрешении вопроса о том, имело ли место событие преступления (клеветы) в отношении общественных деятелей судам все же следует учитывать правовую позицию, выработанную в многочисленных постановлениях Европейского Суда, в полном объеме.
Выработанные Европейским Судом принципы определения, имело ли место утверждение о факте либо выражение мнение, могут и должны применяться российскими судами при разрешении дел о клевете, как официальное толкование ст. 10 Европейской Конвенции. По делам о клевете событие преступления следует считать установленным лишь в том случае, если стороне обвинения удастся доказать, что подсудимым были распространены заведомо ложные сведения, а не мнения или оценочные суждения.



Примечания:



1 Лазарева, В.А. Проблемы доказывания в современном уголовном процессе России / В.А. Лазарева. – Самара: Изд-во «Самарский университет», 2007. - С. 98.
2 См.: Шейфер, С.А. Доказательства и доказывание по уголовным делам: проблемы теории и правового регулирования / С.А. Шейфер. - М.: Норма, 2008. - С. 78; Орлов, Ю.К. Основы теории доказательств в уголовном процессе / Ю.К. Орлов. - М., 2000. - С. 32.
3 См.: Горский, Г.Ф. Проблемы доказательств в советском уголовном процессе / Г.Ф. Горский, Л.Д. Кокорев, П.С. Элькинд. - Воронеж, 1978. - С. 83.
4 См.: Строгович, М.С. Курс советского уголовного процесса / М.С. Строгович. - М., 1968. - Т. 1. - С. 363.
5 См.: Лазарева, В.А. Указ. соч. - С. 91.
6 См.: Уголовный закон в практике мирового судьи: Научно-практическое пособие / под ред. А.В. Галаховой. - М., 2005. - С. 43; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / под ред. В.И. Радченко, А.С. Михлина. - СПб., 2007. - С. 131; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / отв. ред. А.А. Чекалин, под ред. В.Т. Томина, В.В. Сверчкова. - 3-е изд., перераб. и доп. - М., 2006. - С. 142; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации: (постатейный) / В.К. Дуюнов и др., отв. ред. Л.Л. Кругликов. - М., 2005 г. - С. 121.
7 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24.02.2005 г. N 3 "О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц" // Российская газета. - 15.03.2005 г. - N 50.
8 Далее – Постановление №3.
9 Далее – Европейский Суд, ЕСПЧ или Суд.
10 Конвенция о защите прав человека и основных свобод. Рим, 4 ноября 1950 г. // Собрание законодательства РФ. - 08.01.2001 г. - N 2. Далее - Европейская Конвенция или Конвенция.
11 См.: Потапенко, С. Факты и мнения в делах о защите чести / С. Потапенко // Российская юстиция. - 2001. - N7. - С. 28-29; Леонарди, Д. Анализ диффамационного законодательства: разграничение между утверждением о факте и выражением мнения / Д. Леонарди. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.medialaw.ru (01.02.2009); Поляков, С. Свобода мнения и защита чести / С. Поляков // Российская юстиция. - 1997. - №4. - С. 47-49; Шифрин, Н. Законы против диффамации и свобода выражения мнения/ Н.Шифрин. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: www.hrights.ru/text/inter/b4/Chapter81.htm (01.02.2009); Эрделевский, А. Утверждение о факте и выражение мнения – понятия разного рода / А. Эрделевский // Российская юстиция. - 1997. - №6. - С. 17-19.
12 Потапенко, С. Указ. соч. - С. 28.
13 Потапенко, С.В. Личное мнение как привилегия от иска о диффамации в СМИ / С.В. Потапенко // Журнал российского права. - 2002. - N5. - С. 72.
14 Философский словарь. - М., 1987. - С.287.
15 Словарь русского языка С.И. Ожегова / под ред. Н.Ю. Шведовой. - М., 1990. - С. 359.
16 Потапенко, С. Факты и мнения в делах о защите чести / С. Потапенко // Российская юстиция. - 2001. - N7. - С. 28.
17 См.: Губаева, Т., Муратов, М., Пантелеев, Б. Экспертиза по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации / Т. Губаева, М. Муратов, Б. Пантелеев // Российская юстиция. - 2002. - N4. - С. 65.
18 См.: там же. - С. 65.
19 Собрание законодательства РФ. - 06.04.1998. - №14. - Ст. 1514.
20 См.: Лингенс (Lingens) против Австрии. Решение Европейского Суда по правам человека от 8 июля 1986 г. // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения: в 2 т. - М., 2000 // Справочно-правовая система «Гарант»; Кастеллс (Castells) против Испании. Решение Европейского Суда по правам человека от 23 апреля 1992 г. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.echr.ru/documents/doc/2461482/2461482.htm (01.02.2009); Резолюция Парламентской Ассамблеи Совета Европы 1577 (2007) «О декриминализации диффамации» от 04.10.2007 г. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://assembly.coe.int/main.asp?Link=/documents/adoptedtext/ta07/eres1577.htm. (01.02.2009).
21 Безусловно, сказанное не означает полной тождественности гражданско-правового института распространения не соответствующих действительности порочащих сведений и уголовно-правового института клеветы, однако составы данных правонарушений позволяют говорить об их очевидной схожести и возможности объединения под одним наименованием – «диффамация».
22 Следует иметь в виду, что практика Европейского Суда касается в основном дел о диффамации в средствах массовой информации.
23 Лингенс (Lingens) против Австрии. Решение Европейского Суда по правам человека от 9 мая 1986 г. // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения: в 2 т. - М., 2000 // Справочно-правовая система «Гарант».
24 Обершлик (Oberschlicк) против Австрии. Решение Европейского Суда по правам человека от 23 мая 1991 г. // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения: в 2 т. - М., 2000 // Справочно-правовая система «Гарант».
25 Леонарди, Д. Указ. соч.
26 Корталс Альтес, В. Обзор европейского законодательства о диффамации / В. Корталс Альтес. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.medialaw.ru (01.02.2009).
27 Корталс Альтес, В. Указ. соч.
28 См.: Свобода выражения своего мнения и информации: обзор стандартов, принятых в Совете Европы. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.medialaw.ru/index.html (01.02.2009).
29 См.: там же.
30 См.: Мониторинг правоприменительной практики Европейского Суда по статье 10 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод (1998—2004 гг.) // Обращения в Европейский Суд по правам человека: руководство для журналистов (Журналистика и право; Вып. 45) / под ред. Винокурова Г.В., Рихтера А.Г., Чернышева В.В. - М., 2004. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.medialaw.ru/publications/books/book45/index.html (01.02.2009).
31 Де Хаэс (De Haes) и Гийселс (Gijsels) против Бельгии. Решение Европейского Суда по правам человека от 24 февраля 1997 г. // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения: в 2 т. - М., 2000 // Справочно-правовая система «Гарант».
32 См. Мониторинг правоприменительной практики Европейского Суда по статье 10 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод (1998—2004 гг.) // Обращения в Европейский Суд по правам человека: руководство для журналистов (Журналистика и право; Вып. 45) / под ред. Винокурова Г.В., Рихтера А.Г., Чернышева В.В. - М., 2004. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.medialaw.ru/publications/books/book45/index.html (01.02.2009).
33 См. Леонарди, Д. Указ. соч.
34 См. Леонарди, Д. Указ. соч.
35 Лингенс (Lingens) против Австрии. Решение Европейского Суда по правам человека от 9 мая 1986 г. // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения: в 2 т. - М., 2000 // Справочно-правовая система «Гарант».
36 См.: Володина, А.Н. Применение судами статьи 10 Европейской конвенции и принципов, выработанных Европейским Судом по правам человека при рассмотрении дел о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц / А.Н. Володина // Российская юстиция. - 2006. - N 10. - С. 26.
37 Лингенс (Lingens) против Австрии. Решение Европейского Суда по правам человека от 9 мая 1986 г. // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения: в 2 т. - М., 2000 // Справочно-правовая система «Гарант».
38 См.: Сидоров, В.А. Право на защиту чести и достоинства: Соотношение права и морали: автореферат дис. … канд. юрид. наук / В.А. Сидоров. - М., 2003. - С. 163.
39 Де Хаэс (De Haes) и Гийселс (Gijsels) против Бельгии. Решение Европейского Суда по правам человека от 24 февраля 1997 г. // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения: в 2 т. - М., 2000 // Справочно-правовая система «Гарант».