Изюров Н. Адвокаты: Однополчане и единомышленники

На эту тему много чего накоплено в литературе – поэзии. Вопрос серьезный.

«То видит он врагов забвенных
Клеветников и трусов злых,
И рой изменниц молодых
И круг товарищей презренных»
А.С.Пушкин

Или вот еще:
«Мы живем в серое время, серые, лишенные оригинальности люди действуют вокруг нас и своею массой затирают немногих выдающихся людей. Но эта полоса должна пройти… пути к проявлению сил и способностей понемногу все-таки расширяются. Поэтому должны, не могут не явиться новые их носители»
А.Ф.Кони

Этими словами великий судебный деятель завершил статью о ушедших уже к тому времени А.И.Урусове и Ф.Н.Плевако. Прочувствовать и понять эти горькие слова без комментариев и толкований, так как они есть, могут только единомышленники. Единомышленникам не нужно длинно рассказывать о том, кто эти «лишенные оригинальности» люди и что это за «серое» время. От себя риторически кое-что можем добавить про серых людей в серое время. А можем и не добавлять. Единомышленникам и так все понятно. А остальные «однополчане» такими вопросами и не интересуются.

Вопрос о «затирающих» и «затираемых» имеет самое непосредственное отношение к вопросу о единомышленниках и о тех кто ими не является. Это не вопрос о мыслящих «иначе». Инакомыслие, как таковое, имеет совершенно иную природу. В государстве. Можно оставаться единомышленником с однополчанами и мыслить при этом «иначе». Sapienti sat. Иначе собьемся с толку.

Каждый сам определяет для себя границы допустимого, которое - «иначе». За пределами этого «иначе» руки не подают и за один стол не садятся. Ни при каких обстоятельствах. Где-то же есть главное, разгоняющее однополчан под разные знамена внутри полка. И не случайно.

«Однополчане» появляются бесхитростно.

Отбубенил знаниями в квалифкомиссии, грянул присягу – и уже в «полку». Похрустываешь удостоверением, поблескиваешь значком. Вокруг все свои. Однополчане. «За корпорацию!» И это чистая правда. Но однополчане всякими бывают. Кто-то башковитый от учебы, кто-то от природы. Кто-то жаден до неприличия, кто-то щедр. Кто-то… Ну, в общем много в нашем адвокатском полку адвокатов всяких и разных. Как людей-человеков. А вот с единомышленниками определяться проблематичнее. Переходим к ним.

Как они появляются, единомышленники. У каждого. Я этих тостов о том, что «все мы единомышленники» за свою жизнь наслушался достаточно. Но всегда ловил себя на мысли: в чем же тостующий «единомышленник» считает себя таковым со слушающим. Например, со мной. В частности, в этот рпз. Он не раскрывает тоста. Как правило. Хотя жанр и обязывает. Просто провозглашает. И вроде как бы установил связь. Я спрашиваю мысленно: какой, к черту, ты единомышленник. Мне. В методах? В целях? В отношении к матушке-профессии. К жизни, наконец. К женщинам. К детям. К деньгам. И цели у нас разные, и методы не похожие. И карманы. У меня – дырявые, у тебя – бездонные. Уж я-то знаю. Тут никаким единомыслием и не пахнет.

Размышляю дальше. Он же не только со мной не единомышленник (тот, который провозглашает). Ни с кем. Ибо многовариантен и многолик. В разные стороны и одновременно мысленен. И со всеми сразу. Он и в споре по многу раз меняет точку зрения. Публично. Отрекается не задумываясь от того, что минуту назад утверждал с пеной у рта. Отказался от одного «единомыслия» и тут же перешел в другое. Точка зрения отсутствует напрочь. Повернулся боком и уже единомышленник другому. Не уследить за ходом. Сколько таких персонажей собирается за праздничным, да и за будничным столом. И все про «единомыслие». Мол, мы «одной крови». Не забыл? Тогда еще по рюмке. Ну, за корпорацию! В этом «коллективе» единомышленников нет. И не предвидится. За отсутствием предмета обсуждения. Не знаю почему, но именно это место (с отсутствием точки зрения) оказалось самым густонаселенным. И единомышленников таких тут кишмя кишит. Выгодно это. Почему-то.

«Врагов имеет в жизни всяк, но от друзей спаси нас Боже!» - воскликнул великий классик. Как же их вычислить и отличить. И назвать своими. Единомышленниками. Через что. Через какие критерии. Слышал, что «лихие люди» проверяют своих кандидатов в «братья» через соблазны. Сунут – в панике как бы - на хранение 3-х литровую банку с цепочками-перстнями и «забудут» на месяц-другой, как бы. Кандидат возле банки сидит. Искушается. Вспоминает как в детстве пробовал ложкой запретное варенье из такой же банки. Кажется, что не убывает. Но это только в детстве. И только кажется. Разоблачили. И ответил. В детстве маленькой укоризной, во взрослой жизни все придется по-взрослому. В банке же все накануне заботливо взвешено и тщательно сосчитано. Вернул не тронув - стал «братом». А если тронул, то – записался «крысой позорной». Про «крыс» тоже думы есть. Тяжелые. Соблазны – дело проверенное. Но недостаточное, в нашем вопросе. Хотя и забавное. Если соглашаться, что «крыса» братом может быть только «крысе», то и тут напрашивается коллектив единомышленников. Представляете? А они есть, эти веселые коллективы. По оставляемым следам жизнедеятельности можно вычислить. Если захотеть.

Но есть вещи посерьезнее. По которым пилится «единомыслие». Отношение к матушке-профессии, например. Можно и не будоражить, конечно. Записать всех однополчан в единомышленники. И поставить точку. Но это же неправдой будет. А может не будить спящую собаку, не трогать и не ворошить. Но почему-то считаю невозможным пройти мимо и не обернуться в огорчении. Просыпайся, Шарик, просыпайся!

Обнюхай «хорошего парня». Стать «хорошим парнем» (читай – «единомышленником». В массе), - вовсе не сложно. Лишись оригинальности и влейся в нее. В толпу-массу, где все такие. И все. Но почему это так беспокоило А.Ф.Кони. Почему он так горевал над тем, что эта масса затирает «немногих». Наверное, потому что без этих «немногих» невозможно движение. Топот же «своих парней» из массы – это не движение. Это – топотня. Топотня может устроить серых «своих» парней. Но никогда не устроит названных «затираемыми». Посмею утверждать, что именно они – «затираемые» и определяют профессию. Их движение и есть движение профессии. Отсюда весомость и дум и слов. Про отношение к матушке-профессии, как главному критерию, определяющему единомышленников.

Что она. Средство пропитания? В смысле добычи еды. Средство пропитания – это понятно. Без питания не может никто. Даже самые-пресамые духовно-одухотворенные. В облаках витающие. Романтики-одиночки от пищи не отказываются. Ибо чревато.

Но что все-таки имеется в виду, когда возникает противопоставление «лишенных оригинальности» с тем, кто ее – эту – «оригинальность» имеет. Чем столкнулись они лбами, чтобы от искр можно было разглядеть отличия. Отношением к матушке-профессии. Отношением. Послушаем однополчан.

Кого слушать? Про матушку-профессию. Что скажут про нее разбредшиеся под разные знамена-символы в полку коллеги. Под каждым символом своя ватага, каждый считает рядом стоящего своим. А иначе - что он тут делает. Он присутствием обозначает свое единомыслие с флагом-символом. Вот я какой. Здесь только свои. И каждый прежде всего думает-говорит про матушку-профессию, по своему. Что она для него. Кем приходится.

Ничего не скажут толкового про матушку-профессию те, кто предыдущие годки-десятилетия провел в «засаде». Подстерегая и догоняя. «Руки вверх!», «Стой! Стрелять буду!», «Руки на капот». Сохранив здоровье и бодрость, они, соскользнув из нападения в защитники, только ухмыльнутся. Они на пенсии. На отдыхе. В синекуре. И она для них не матушка. И защитники они только полу. Пассивные. Гордятся сыскным прошлым. И в этом нет ничего худого. И заслуги есть, и награды настоящие, и раны не случайные. Не в пьяной драке. Все бы хорошо. Но не в этом месте. На этом месте и страдания, и награды другие. И заслуги.

У них не флаг, а целый портрет. На стене. От ФЭДа. Точнее - был. Сняли, но не тут-то было. Контур остался от портрета. И не закрашивается. Не отпускает. И не отпустит. Как не старались. Пустое занятие. Неприятно, но в целом безобидно. Портрет же все-таки сняли. Обозначили переход. Обозначить-то обозначили, но единомышленников кружок узковат будет. Только свои, как «тени прошлого». Без «тени» - не суйся.

Но бывает и по-другому. И активно и не безобидно. Сгрудились малые в одну коллегию-контору тоже под символ. (Назовем ее незатейливо: Адвокатское бюро «СУКИН и СЫН» или так, - «сыновья»). Здесь обозначают (для доверителей) свои возможности тоже через портрет. Нет. Не о том Вы подумали. Это не портрет Федора Никифоровича и не Президента. Свой. Да в удалой милицейской форме. Да со всеми регалиями. И не 6 на 9. Махнет Сукин-старший лапой на портрет – «Мы Ваш вопрос решим!». И какие могут быть сомнения. У доверителя. Он же сличил эти рожи на портрете в мундире милицейском и за адвокатским столом напротив в клифту гражданском. И они оказались одной и той же. Ясно, мундир выведет из потемок конфликта. Решит вопрос.

И что интересно – решают. Отставные полковники живут в засос с настоящими. И от этого засоса маховики предварительного правосудия крутятся в нужную сторону. Нужную для отставного. Ну и для его доверителя, конечно. Зашел в контору к «Сукину и сыну» заплаканным истцом-неудачником, а вышел страдальцем потерпевшим. Защищать истца в процессе гражданском нужно же ум и талант иметь. А раскрась истца в потерпевшего и ни ума, ни таланта уже не требуется. И процесс привычный – уголовный. В котором не одна пара милицейских штанов протерта. До дыр. Под стальные звуки. Помогает. В этот раз. А в другой раз - в нужную для действующего. Маховики так развернут ситуацию, что настоящий потерпевший на потерпевшего уже и не потянет. Только на истца. И перспективу замутят до неузнаваемости. Еще и сам виноватым останется, хотя обобран «как липка». Потому что мундир-кормилец кормится в другую сторону. Так что эта пищевая цепочка как Perpetuum mobile трудится неустанно. То туда, то – обратно.

И это естественно. Предательства всегда двусторонни. Эта связка-случка отставных полковников с действующими и имеет плохое название. В собственном имени конторы. «Деньги давай» - здесь звучит также решительно, как когда-то на Восточно-грузинской дороге. Победить их практически невозможно. Решающие – с одной, силовой стороны, страхующие – с другой. Попал между мундирами – пиши: пропал. Вот и все. Можно только плюнуть, но … – божья роса. В адвокатской конторе «СУКИН и СЫН» сраму не имут. Кто попадал в жернова таких контор согласится, что с названием никакого преувеличения нет. В этих «договорных матчах» предметом является не выход из ситуации, а ее создание. Говорят, однажды, младшенький Сукин (отец ласково называет его - «сучонок») спросил папу: «Папа, а почему у нас такая фамилия». Папа ответил: «С дальних времен, сынок, так повелось, что мы оказались гораздыми только на подлости. У каждого живущего своя стезя. Кто-то добрый, кто-то ласковый или еще какой-нибудь. А наш удел – подлость. И люди из зависти, что так не умеют – дали нам это погоняло». Так и живем. На стене мундир-кормилец, под ним «Сукин и сыновья». В авторитете. Единоверцы. В этих «пищевых цепочках» мундир – главное действующее лицо. Он-то уж точно на службе. Внушает. Лежат портреты под стеклом, висят мундиры под нафталином. Начеку. Несут вахту службы авторитету. И числа им нет. Размножаются после каждого очищения во внутренних органах. Единомышленники только из вычищенных, присягнувших на верность мундиру. Чисто – деспотия. Восточная.

Вам куда? – Пройдите, гражданин. Нет, нет, я – сам. Мне совсем в другую сторону. Мои единомышленники не здесь.
«Единомышленники» - это не теория. Это – практика. Прежде всего. Жесткая, а подчас просто противная. Посмотрим правде в глаза. Окунемся в воспоминания.

Где-то рядом крутятся у конторы с говорящим названием и другие (скажем помягче, «кошачьей лапой») – неразборчивые в средствах. Мы ведь про матушку-профессию заговорили. И про средства. В достижении. Вот, например был такой случай. Сидят однополчане (как им казалось, единомышленники) - два адвоката в одном процессе на противоположных сторонах-интересах. Бьются. На стороне первого и Закон и Мораль. Но с доказательствами худо. А на стороне второго только пыль придорожная. Но первый – бьется, а второй – выжидает. И выждал. Первый переколпашил все судебные архивы и нашел-таки. Из прошлых судебных стычек между этими же бедолагами. В протоколе прошлого архивного судебного дела было то, что надо. Затребовал дело. Из архива. Но перед этим не удержался, похвастался коллеге. Все, мол, - я победил. Ну кто его нетерпеливого за язык тянул. Он считал всех однополчан единомышленниками. И на этом его подстерегало жестокое разочарование. Однополчанин единомышленником не был.(по отношению к матушке-профессии. К ее методам)

И что Вы думаете? Когда дело доставили из архива и стали изучать, нужного листа в нем не оказалось. А прошел только один день. Первый только ахнул. Он надолго потерял сон и аппетит. Все повторял, как в бреду: «Как же так? Что же это такое? Не может быть! Я же сам видел! Только вчера! Может грызуны?» Точно. Крысы. Без них такие фокусы невозможны. В результате этого «милого баловства» в судебном архиве торжества Закона не состоялось. А вы говорите – методы. Методы. Они многое что проясняют в людях. Особенно, если эти люди – адвокаты. Поэтому узоры в числителе могут быть самыми причудливыми, но если в знаменателе способность к неразборчивости (как образ жизни), то … помни о смерти. По этому знаменателю и распознаем «единомышленников» этого раскраса.

А у второго – и сон и аппетит прекрасные. Надо его видеть провозглашающим: «За корпорацию!». Какая тут, к черту, честь-достоинство? Ни чести, ни достоинства нет и никогда не было. Вместо них – грудь колесом. И здесь братания «единомышленников» не состоится. Так они и живут: в одном полку, но на разных полосах. На одном полюсе честь с достоинством, на другом – «грудь колесом» (кого чем Бог наградил). Эти полюса никогда не соединяются.

И тот кто «косит капусту» тоже ничего не скажет. Про матушку-профессию. Его флаг украшает Бенджамин. (Вы его знаете. По портрету. Такой рано начавший лысеть мужчика, с грустными глазами. Он грустит неспроста. Многое знал и предвидел этот тяжеловес бескорыстной борьбы за денежные знаки). Косарь занят. Работа «косаря» тяжелая. Да и зачем ему лихие, с молодым задором конкуренты-косцы на все уменьшающейся, как шагреневая кожа, поляне. А то мы не догадались, что для «косарей» профессия – дойная корова. Рука не устает доить-косить. И если даже устанет - лишних он не потерпит. Под этим зеленым знаменем места не много. Да это и лучше. Не подумайте, что мы против Бенджамина. Вовсе нет. Мы его даже любим. Ну, не то чтобы любим, уважаем. Пусть Бенджамин будет рядом. Но не коренным. В тройке. Не знаменем, освещающим дорогу смысла жизни. Бенджамин – незаменимый вопрос быта. Но не бытия. Кто думает иначе – попробуйте втиснуться к «косарю». Он вам прошелестит … про «единомыслие»

По-разному находят единомышленников. Водила Остапа Бендера настойчиво интересовался: имеют ли намерения пассажиры танцевать голыми! При луне. Какой правильный вопрос интересовал Адама Казимировича. Вы даже не представляете, как важно не оказаться в единомышленниках у похотливо трущегося голого среди одетых. При луне-ли, или без нее. Что люди скажут. Здесь знамя – его отсутствие. Нудисты всех стран! Соединяйтесь! Ну, а для других: Эх, прокачу! Но в штанах. Если нагишом, то это уже другая профессия. А вы что подумали? Мы же про королей. Голых не физически, а сугубо по аллегории. Сколь их вокруг. Как есть – голые, но … Кому как. Некоторым видится, что – в золоте парче. И с карманами все в порядке. Несмотря на то, что – голые. Но у них своя неразлей-компания. Здесь единомыслие с интересом. Видеть то, чего нет – тут особый талант нужен. У многих такого таланта нет. Потому и не примыкают.

«На учет возьмусь, а воевать – шиш!» И никак иначе. Несмотря на непривлекательность изрекшего эти истину персонажа. Адвокатское сообщество и политика – так может возникнуть вопрос «единомыслия». Политика, как реализация чьих-то экономических интересов. В битве «ларьков» (даже если они очень и очень) нам, наверное, политически лучше не участвовать. В арбитраж сходим, но не как политики. Ларек он и есть ларек. И матушка-профессия не должна страдать от соприкосновения. У «ларьков» свои интересы, у нас свои. Рядом с их интересами наши никогда не будут ни первыми, ни равными. Почему-то так думается. Да и практика опять же. Это тот случай, когда запутавшись в интересах – попытка может оказаться пыткой.. От истории, дышащей в затылок, никуда не деться.

Но вот при всем при этом в обществе гражданском мы же – граждане. И можем иметь свое мнение. Особенно по значимым событиям. Для этого самого гражданского общества. Волнуемого внутри и снаружи. Ну и мы мыслим. Мы сопричастны к праву, как регулятору. И к обязанностям. Ох, этот флаг справедливости, обостряющейся настолько, что себя не помним. Только борьба и поломанные зачем-то стулья. Опомнились – поздно. Поезд ушел. Без нас – плохо. С нами – еще хуже. Может статься. Не жили богато… Вот у других коллег веселее получается между «ларьков» и общественных интересов. Тройка заокеанских наших «собратьев» лихо сфотографировались на «зеленых» бумажках. Это же Пик. А мы все больше – профиль да анфас. Отпечатки пальцев. Тут не до веселья. Взираем на движение во времени правил-принципов. Как они щемят одних и журят других. Одних на плаху за банку варенья, других – «ах, ты баловник» - за миллиарды! И то не за кражу, а за то, что стырил не по чину. Как тут единомышленникам исповедовать воздержание.

И мы облитые этой «справедливостью» можем пободаться по поводу принципа гуманизма. Не удержимся.. Нет-нет, да и вскрикнем что-нибудь нелицеприятное. Помянем Золотую Орду. Как там определялись с гуманизмом. Кого – судить, кого – миловать. Золотой Орды, говорят, уже нет, а как с принципами гуманизма. Для всех и каждого. Заявим громко. Столпившись вокруг флага «за справедливость». А тут и менталитет нашего человека с эпиграфом «боже царя храни!». Какого царя – большого значения не имеет, но – царя. И – храни. Потом – к стенке! И опять споем. С единомышленниками. Где Вы, братья! Золотой Орды нету. Говорят. А другие считают, что есть. И никуда не уходила. Иначе как с этой как из-под земли появившейся внезапно «справедливостью» быть. Не было, не было и вдруг появилась. И снова исчезла. А мы остались в недоумении. Ищем единомышленников. На ощупь.

Продолжим тему. Я вот о чем хотел сказать.

Наша профессия, как никакая другая, находясь на стыке интересов, дает нам возможность публичного утверждения. Многие наши публичные утверждения могут быть приняты за истину. Хотя при этом могут ей и не являться. И тогда – пошло-поехало. Мы очень серьезно приложили руку к героизации откровенных бандитов. Сколько пафоса в одну сторону и негодования в другую пролилось из уст присяжных конца 19 начала 20 веков.

Покушавшуюся на жизнь государственного чиновника первого порядка наградили аффектом (Хотя никакой это не аффект, а затаившаяся надолго злоба) и освободили от «мнимого позора» за грех «настоящего покушения на убийство». Ну, Вы помните этот случай. Крепость - там, охрана, кандалы. Кто-то, прогуливаясь по каземату, не поздоровался во второй раз с городской «шишкой». Выпороли парня. Принародно. Общество возмутилось. Шли месяц за месяцем. Парень, наверное, уже забыл об этой тюремной превратности. Но вот ненавидящая государство девушка не забыла. Взяла однажды револьвер и прямиком к этой «шишке», из-за которой весь этот сыр-бор разгорелся. Пальнула. Хотя и не насмерть, но – тяжело. Шум поднялся, полиция, суд. Но в суде адвокат сказал: «она может выйти осужденной, но не выйдет опозоренной», прозрачно намекая, что позором будет обвинительный приговор. И «Вера с револьвером» вышла оправданной. Готовая «со товарищами» размозжить саму идею суда присяжных. И размозжили. Выставив на посмешище самое главное достижение человеческой цивилизации в правосудии – суд присяжных. Этими аффективными маразмами (хотел помягче, да поделикатнее, но не получается). Идите сегодня расскажите в суде про длящийся по полгода аффект – за дурака сойдете, а тогда отцы-основатели не сходили за дураков. А может не боялись сходить. Но это еще, конечно, под каким углом зрения смотреть на проблему.

И какая же здесь юридическая помощь? Голимая политика. Освобождена от даже моральной ответственности за убийство. И результат – тоже никакой не юридический. Присяжный обосновывал право на убийство. И обосновал. Обосновывая это право, загнали государство в тупик. Из которого оно вышло путем ликвидации суда присяжных, как института. Боком вышло это трепетание «за справедливость». За этот «базар» такой страшной кровью ответили восторженные слушатели судебных речей. И где здесь у нас единомышленники? Те, которые суд присяжных погубили? Или наоборот.

Это хоть и дела прошлые, но через них, в отдалении понятно, что героизация кикимор – не есть юридическая помощь. А заклинания на эту тему – не есть профессия-матушка. Но некоторые думают иначе. У них свое «единомыслие». И героизируют, и героизируют. Невзирая.

Портреты, Флаги. Сколько их развевается в нашем полку. Не сосчитать. И все что-то утверждают-доказывают. Притягивают. Со всех сторон.

Но если повезет – встретишь своих. У золотого барельефа «имени-медали». А где же им еще собираться, как не возле Федора Никифоровича. Отсюда у них идут дороги, к пониманию ее, матушки-профессии. Да, что говорить!. Sapienti sat!.

Адвокат Н.Изюров
Вице-Президент Адвокатской Палаты Свердловской области
Заслуженный юрист РФ