Краснов В.E., ОБЕСПЕЧЕНИЕ СОРАЗМЕРНОСТИ ЦЕНЗУРЫ ПЕРЕПИСКИ С АДВОКАТОМ ЛИЦ, В ОТНОШЕНИИ КОТОРЫХ ИЗБРАНА МЕРА ПРЕСЕЧЕНИЯ В ВИДЕ ЗАКЛЮЧЕНИЯ ПОД СТРАЖУ

Краснов В.E., главный консультант Управления конституционных основ уголовной юстиции Конституционного Суда Российской Федерации

ОБЕСПЕЧЕНИЕ СОРАЗМЕРНОСТИ ЦЕНЗУРЫ ПЕРЕПИСКИ
С АДВОКАТОМ ЛИЦ, В ОТНОШЕНИИ КОТОРЫХ ИЗБРАНА
МЕРА ПРЕСЕЧЕНИЯ В ВИДЕ ЗАКЛЮЧЕНИЯ ПОД СТРАЖУ

Вопрос о цензуре корреспонденции лиц, содержащихся под стражей, неоднозначно определен в законодательстве Российской Федерации. Взаимосвязанные положения статей 20 и 21 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», императивно предписывая администрации места содержания под стражей осуществлять проверку всей корреспонденции лица, заключенного под стражу, не содержат ограничений на цензуру корреспонденции, адресованной защитнику. Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации (статья 91 часть 2), напротив, устанавливает, что переписка осужденного с защитником или иным лицом, оказывающим юридическую помощь на законных основаниях, цензуре не подлежит, за исключением случаев, если администрация исправительного учреждения располагает достоверными данными о том, что содержащиеся в переписке сведения направлены на инициирование, планирование или организацию преступления либо вовлечение в его совершение других лиц.

Представляется, что смысл цензуры корреспонденции обвиняемых и подозреваемых заключается в предупреждении противодействия расследованию и профилактики преступлений, что корреспондирует положениям УПК Российской Федерации, статья 97 (п. 3 части 1) которого дает право дознавателю, следователю, а также суду в пределах предоставленных им полномочий при наличии указанных в данной норме оснований избрать обвиняемому, подозреваемому одну из мер пресечения, предусмотренных УПК Российской Федерации. В этом случае, цензура корреспонденции осужденного призвана предотвратить возможные угрозы свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства, уничтожить доказательства либо иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу привлекая для этого лиц, находящихся на свободе.

Заключение под стражу является самой строгой мерой пресечения, поскольку в максимальных пределах ограничивает права, свободы и личную неприкосновенность человека и гражданина. Этим обуславливается особое значение гарантий оказания юридической помощи и судебной защиты заключенного под стражу.

Оказание квалифицированной юридической помощи подозреваемым и обвиняемым – важная публичная функция, благодаря которой обеспечиваются как защита прав личности, так и решение задач, стоящих перед правосудием. Право на получение квалифицированной юридической помощи, как одно из наиболее значимых, закреплено в Конституции Российской Федерации (статья 48), провозглашается в Международном пакте о гражданских и политических правах (статья 14) и Конвенции о защите прав человека и основных свобод (статьи 5 и 6). Соответственно, государство обязано создать надлежащие условия гражданам для реализации конституционного права на квалифицированную юридическую помощь, а лицам ее оказывающим, в том числе адвокатам, − для эффективного осуществления их деятельности (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 28 января 1997 года № 2-П, Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 8 ноября 2005 года № 439-О).

Одним из таких условий, существенным и неотъемлемым элементом права на помощь адвоката (защитника) является предоставление лицу, содержащемуся под стражей, возможности непосредственного общения со своим защитником и, соответственно, возможность последнего иметь конфиденциальную переписку с подзащитным, чему, в частности, служит институт адвокатской тайны.

Согласно статье 8 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», адвокатской тайной являются любые сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи своему доверителю.

Очевидно, что отступление от адвокатской тайны непосредственно связано с ограничением конституционного права на получение квалифицированной юридической помощи и должно отвечать требованиям справедливости, быть адекватным, соразмерным и необходимым для защиты конституционно значимых ценностей, в том числе частных и публичных прав и интересов граждан, не затрагивать существо соответствующего конституционного права, т.е. не ограничивать пределы и применение основного содержания закрепляющих эти права конституционных положений, и может быть оправдано лишь необходимостью обеспечения указанных в статье 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации целей защиты основ конституционного строя Российской Федерации, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц и общественной безопасности.

Государство, даже имея цель воспрепятствовать злоупотреблению правом, должно использовать не чрезмерные, а только необходимые и строго обусловленные целями меры. Этот принцип соразмерного ограничения прав и свобод, закрепленный в статье 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации, означает, что публичные интересы, перечисленные в данной конституционной норме, могут оправдать правовые ограничения прав и свобод, если они адекватны социально оправданным целям.

Представляется, что правило, закрепленное в статье 20 федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» в части цензуры переписки задержанного с адвокатом, указанным целям не соответствует, и характер ограничения права на защиту, связанный с содержанием и применением статьи 20 названного Федерального закона свидетельствует о превышении законодателем полномочий, предоставленных ему статьей 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации.

Решение законодателя об установлении безусловной цензуры переписки подозреваемых (обвиняемых) с защитником не согласуется и с международными нормами о правах человека.

В Минимальных стандартных правилах обращения с заключенными, принятых первым Конгрессом ООН 30.08.1955 года указано, что заключенные под стражу должны содержаться отдельно от осужденных и иметь больше прав и меньше режимных ограничений, чем осужденные к лишению свободы, с ними следует обращаться как с невиновными (ст. 84).

В своих решениях Европейский суд по правам человека указал на ряд принципиальных положений, касающихся цензуры переписки с защитником:

- вскрытие и чтение писем, направляемых адвокату и полученных от него, составляло вмешательство в осуществление права на тайну переписки;

- хотя определенные меры контроля над перепиской заключенных могут быть допустимы, регулярная перлюстрация переписки заключенного (особенно лицами, которые могут быть непосредственно заинтересованы в ее содержании) не соответствует принципам конфиденциальности и того иммунитета, которым пользуются профессиональные отношения между адвокатом и его клиентом, при этом не имеет значения, что переписка непосредственно не связана с судебным процессом;

- такие письма могут быть вскрыты, но только если существует обоснованное подозрение, что они содержат недозволенные вложения, и могут быть прочитаны, только если существуют основания подозревать, что их содержание создает угрозу режиму безопасности в тюрьме или по иным причинам носит преступный характер;

- поскольку сохранение конфиденциальности в отношениях между адвокатом и его клиентом имеет приоритет перед абстрактной возможностью злоупотреблений этой конфиденциальностью, вскрытие и прочтение переписки с адвокатом не было необходимым в демократическом обществе и представляет собой нарушение ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (судебное решение по делу "Кэмпбелл (Campbell) против Великобритании" 1992 г.).

В Постановлении по делу «Фокс, Кэмпбелл и Хартли против Соединенного Королевства» от 30 августа 1990 года Суд указал – что касается писем, адресованных заключенным адвокату или полученных от него, то разрешение на прочтение должно даваться лишь в исключительных случаях, когда у властей есть основания полагать, что имеет место злоупотребление данной привилегией и что содержание письма создает угрозу безопасности учреждению или иным лицам. «Правдоподобность» мотивов зависит от совокупности обстоятельств, но она предполагает наличие фактов или сведений, способных убедить объективного наблюдателя, что имеет место злоупотребление правом на общение.

В деле "Эрдем против Германии" Европейский суд по правам человека еще раз указал на то, что конфиденциальность корреспонденции между заключенным и его защитником является основным правом личности и напрямую затрагивает ее право на защиту. Вот почему, как было провозглашено Европейским судом ранее, исключение из этого принципа может допускаться лишь в исключительных случаях и должно сопровождаться адекватными и достаточными гарантиями против злоупотреблений (судебное решение по делу "Эрдем (Erdem) против Германии" от 5 июля 2001 г.).

Положение заявителя может быть особо уязвимым, если он содержится под стражей при ограниченных контактах с семьей или окружающим миром (Постановление Европейского Суда по делу "Котлец против Румынии", 2003 год).

Полагаем, что обеспечению соразмерности цензуры переписки заключенного под стражу с адвокатом конституционно оправданным целям этой меры могла бы способствовать законодательная регламентация оснований цензуры переписки и порядка их применения.