Султанов А.Р. Разрешение некоторых практических ситуаций, связанных с применением обеспечительных мер в стадии исполнения судебного акта

В стадии исполнения судебных актов возможность принятия обеспечительных мер очень незначительна. Это вызвано, прежде всего, тем, что вступившее в законную силу судебное решение, обладает презумпцией истинности[1]. Сама постановка вопроса о приостановлении, вступившего в законную силу решения, может восприниматься, как попытка злоупотребления правом или как противоречащая принципу правовой определенности, в том виде, как ему дано толкование в Постановлениях Европейского Суда по правам человека (далее ЕСПЧ).

В целом ряде своих решений ЕСПЧ раскрывает содержание этого принципа, ссылаясь при этом на свое Постановление по делу "Брумареску против Румынии" (Brumarescu v. Romania) от 28 октября 1999 г., в котором он установил, что «право на справедливое судебное разбирательство судом, гарантируемое пунктом 1 статьи 6 Конвенции, должно толковаться в свете преамбулы к Конвенции, которая в соответствующей части гласит, что принцип верховенства права является общим наследием Высоких Договаривающихся Сторон. Одним из основополагающих аспектов принципа верховенства права является принцип правовой определенности, который требует, помимо прочего, чтобы в случае вынесения судами окончательного судебного решения оно не подлежало пересмотру». Во многих своих решениях, вынесенных по делам против России, (начиная с дела "Рябых против Российской Федерации"[2]), ЕСПЧ, раскрывая принцип правовой определенности в приложении к пересмотру судебного дела в порядке надзора, указывал, что принцип правовой определенности предполагает то, что стороны не вправе добиваться пересмотра окончательного и подлежащего исполнению судебного решения лишь в целях пересмотра и вынесения нового решения по делу; что полномочия вышестоящих судов по пересмотру должны осуществляться в целях исправления судебных ошибок, неправильного отправления правосудия, а не для подмены надзора. Пересмотр не должен рассматриваться как замаскированное обжалование, и одна лишь возможность двух взглядов по делу не может служить основанием для пересмотра. Отклонение от этого принципа оправдано, только если это необходимо при наличии существенных и бесспорных обстоятельств.

Соответственно, можно сделать вывод, что в тех случаях, когда имеется обоснованное сомнение в том, что правосудие было осуществлено с наличием существенных ошибок и это сомнение основано на существенных и бесспорных обстоятельствах, должен существовать способ приостановления законной силы решения, который бы приостанавливал исполнение судебных актов до разрешения сомнений в наличии существенных судебных ошибок.

В данной статье мы не собираемся останавливаться на праве арбитражного суда кассационной или надзорной инстанции приостанавливать исполнение судебных актов (ст.283 и 298 АПК РФ), поскольку особых проблем с толкованием и применением данного права судов проверочных инстанций не возникает. Существует обширная судебная практика по данным вопросам. Обратим лишь внимание читателя на то, что хотя такие приостановления не поименованы обеспечительными мерами, они таковыми являются[3]. В частности, это может быть легко доказано тем фактом, такое приостановление подпадает под определение обеспечительных мер данное в ст. 90 АПК РФ, а также тем, что такое приостановление может быть обусловлено предоставлением встречного обеспечения  (ч.2 ст. 283 и ч.1 ст. 298 АПК РФ).

Рассмотрим значительно реже встречающуюся проблему приостановления исполнения судебного акта в связи с заявлением  о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам[4]. В главе 37 АПК, регулирующей производство о пересмотре вступивших в законную силу судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам, про полномочия суда приостановить исполнение решения суда при обращении с заявлением о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельством ничего не сказано. Что, собственно говоря, порой вызывает проблемы  - поскольку отсутствие в процессуальном законе того или иного полномочия суда воспринимается в качестве квалифицированного молчания, означающего запрет на осуществление компетенции непоименованной в процессуальном законе. Но согласимся с авторами рекомендующими отличать «квалифицированное молчание законодателя» от «квалифицированного пробела»[5] и рассматривающими  квалифицированные пробелы как изъяны[6], «злостные изъяны», «квалифицированные дефекты»[7].

Хотя в данном конкретном случае, мы полагаем, что речь идет о простом пробеле, а не «квалифицированном пробеле».  Поскольку, на наш взгляд, приостановление исполнения судебного акта в качестве обеспечительных мер все же в соответствии с положениями ст. 90 АПК РФ может осуществляться и в стадии осуществления производства пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам в тех случаях, когда  непринятие этих мер может затруднить или сделать невозможным поворот исполнения судебного акта, в том числе, если осуществление поворота исполнения судебного акта предполагается за пределами Российской Федерации, а также в целях предотвращения причинения значительного ущерба заявителю.

Хотя, можно обнаружить судебную практику, которая исходит из того, что применение обеспечительных мер в виде приостановления исполнения судебного акта недопустимо иначе как по основаниям, указанным в Федеральном законе "Об исполнительном производстве". К такому выводу, в частности, пришел  Федеральный арбитражный суд Северо-Кавказского округа в Постановлении от 2 февраля 2005 г. N Ф08-6655/04, где он отменил определение суда первой инстанции о приостановлении исполнительного производства в связи с обращением заявителя с заявлением о пересмотре решения по вновь открывшимся обстоятельствам.

Однако, насколько обоснован данный вывод? На наш взгляд, суждение кассационной инстанции является ошибочным, притом, что сам факт отмены определения является правильным.  К данному выводу мы пришли, ознакомившись с фабулой дела, из которой следовало, что причиной обращения в  суд с заявлением о приостановлении исполнительного производства явилось обращение в суд о пересмотре решения по вновь открывшимся обстоятельствами, где в качестве вновь открывшегося обстоятельства было указано погашение задолженности в полном объеме.  К сожалению, из текста судебного акта не видно, когда произошло погашение задолженности, что могло бы помочь в оценке рассматриваемого акта. Но исходя из презумпции разумности действий кассационного суда можно предположить, что погашение произошло после вступления решения в законную силу. Тогда очевидно, что заявитель использовал негодное средство защиты, обратившись с заявлением о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствами. Погашение долга не является основанием для пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам судебного акта, но может быть положено в основание окончания исполнительного производства. Соответственно принятие обеспечительных мер при очевидности отсутствия вновь открывшихся обстоятельств являлось неправильным. Тем не менее, это отнюдь не означает, того, что при наличии вновь открывшихся обстоятельств, суд не вправе был бы принять обеспечительные меры в виде  приостановления исполнения судебного акта, вступившего в законную силу.

Действительно, в соответствии с пунктом 1 статьи 327 АПК  РФ арбитражный суд по заявлению взыскателя, должника, судебного пристава-исполнителя может приостановить исполнительное производство, возбужденное на основании выданного арбитражным судом исполнительного листа, в случаях, предусмотренных федеральным законом об исполнительном производстве. А закон об исполнительном производстве предусматривает возможность приостановления исполнительного производства судом в порядке, установленном процессуальным законодательством РФ полностью или частично, в том числе и в случаях оспаривания исполнительного документа или судебного акта, на основании которого выдан исполнительный документ (п.1 ч.2 ст.39 ФЗ «Об исполнительном производстве»). Наличие процессуального порядка в АПК для принятия обеспечительных мер в виде приостановления исполнения судебного акта вступившего  в законную силу можно найти в ст.90 - 100 АПК РФ, учитывая, что перечень обеспечительных мер не является конечным. Для получения утвердительного ответа о возможности применения вышеуказанных норм АПК к процедуре пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам нам нужно ответить лишь на вопрос является процедура о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам оспариванием судебного акта. Конечно же, заявление о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам не является жалобой вышестоящему суду, но данное заявление оспаривает презумпцию истинности вступившего в законную силу решения и удовлетворение данного заявления может закончиться отменой ранее вынесенного судебного акта. Предметом рассмотрения и проверочных инстанций (кассационной и надзорной), и  суда рассматривающего заявление о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам является решение, вступившее в законную силу. Причем при оспаривании, вступившего в законную силу решения, в кассационном или надзорном порядке  и обращении с заявлением о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам Высший Арбитражный Суд РФ не дает приоритета осуществлению той или иной процедуры в зависимости от вида данной процедуры, а предлагает определять в какой же процедуре будет рассмотрено первым в зависимости от того, какой суд первым возбудил производство ( п.17 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 12 марта 2007 г. N 17 "О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при пересмотре вступивших в законную силу судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам").

Таким образом, можно сделать вывод, что  п.1 ч.2 ст. 39 ФЗ «Об исполнительном производстве» в совокупности с нормами АПК РФ допускает приостановление исполнительного производства при оспаривании судебного акта в процедуре пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам. Более того, на наш взгляд,   законодатель, предусматривая возможность приостановления при оспаривании судебного акта, имел ввиду именно оспаривание судебного акта в процедуре по вновь открывшимся обстоятельствам, поскольку иной подход означал бы право арбитражного суда первой инстанции приостанавливать исполнение судебных актов в случае подачи кассационной и надзорной инстанций, хотя на момент принятия закона «Об исполнительном производстве» такое право было предоставлено лишь арбитражным суда кассационной или надзорной инстанции (ст.283 и 298 АПК РФ).

К сожалению, существует арбитражная практика[8], где такой подход был признан обоснованным, касательно применения норм ранее действовавшего закона «Об исполнительном производстве», где суды не разделяли точки зрения, что право приостановления судебного акта в случае обращения с кассационной или надзорной жалобой принадлежит соответственно суду соответственно кассационной или надзорной инстанций.  Более того высказано опасение, что неудачное воспроизведение аналогичной нормы в новом законе «Об исполнительном производстве» фактически узаконило такую практику[9]. На наш взгляд, критика такого  подхода обоснована[10], поскольку возможность приостановления исполнения решения является частью необходимых дискреционных полномочий суда, но именно суда, в который обратились для возбуждения процедуры пересмотра. Поскольку иное толкование означало бы  передачу вопроса о защите права путем приостановления исполнения судебного акта судье, на чье решение была подана кассационная или надзорная жалоба, что, безусловно, порождало бы вопросы с доверием к суду уже выразившим свое мнение по указанному делу. Рассмотрение же ходатайства о приостановлении исполнения судебного акта при обращении с заявлением о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельством не порождало бы аналогичных вопросов, поскольку процедура пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам это процедура самоконтроля[11].

Конечно же, нам можно возразить, что перечень оснований для пересмотра судебного акта по вновь открывшимся основаниям, предусмотренный ст. 311 АПК РФ не всегда предусматривает в качестве пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам  обстоятельства, которые можно охарактеризовать как «извинительные», вынесшего пересматриваемый акт. Действительно, помимо указания в качестве вновь открывшихся обстоятельств в АПК указаны не только некие внешние обстоятельства, о которых суд и стороны не могли знать в момент принятия судебного акта, но также и  признание Конституционным Судом Российской Федерации не соответствующим Конституции Российской Федерации закона, примененного арбитражным судом в конкретном деле, в связи с принятием решения по которому заявитель обращался в Конституционный Суд Российской Федерации, а также  установленное Европейским Судом по правам человека нарушение положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод при рассмотрении арбитражным судом конкретного дела, в связи с принятием решения по которому заявитель обращался в Европейский Суд по правам человека (п.6 и 7 ст.311). Некоторые процессуалисты полагают, что неправильное применение Конституции РФ и Европейской Конвенции о защите прав человека и основных прав и свобод является виновной ошибкой, которая должна быть исправлена в надзорном порядке, а не в процедуре самоконтроля[12]. Однако, в АПК РФ законодатель предусмотрел вышеуказанные основания  для пересмотра в процедуре пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам, поэтому далее в данной статье не считаем возможным останавливаться на данном вопросе[13]. 

Автор данной статьи, полагая, что в стадии пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам, возможно в качестве обеспечительных мер просить о приостановлении исполнения решения, вступившего в законную силу, подготавливал и заявлял ходатайства о принятии таких мер. Хотя рассмотрение данных ходатайств не всегда заканчивалось его удовлетворением, все же судами была подтверждена возможность принятия обеспечительных мер в данной стадии. Так Определением Арбитражного суда РТ от 26.09.2008 по делу №А65-8920/2008 было удовлетворено заявление о принятии обеспечительных мер со ссылкой на обращение заявителя о пересмотре решения по вновь открывшимся обстоятельствам. В Определении в качестве основания для принятия обеспечительных мер суд указал, что «согласно ч.2 ст. 90 АПК РФ обеспечительные меры допускаются на любой стадии арбитражного процесса, если непринятие этих мер может затруднить или сделать невозможным исполнение судебного акта». В Определении от 03.04.2009 по делу №А65-299903/2007 Одиннадцатый арбитражный апелляционный суд также согласившись с возможностью принятия обеспечительных мер в виде приостановления исполнения судебного акта в стадии рассмотрения обращения по вновь открывшимся обстоятельствам отказал в их принятии, сочтя, что возможность причинения значительного ущерба не доказана, поскольку заявителю предоставлена отсрочка и рассрочка исполнения судебного акта.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что лица, участвовавшие в деле, имеют право одновременно с подачей заявления о пересмотре решения, определения и постановления ввиду открытия новых обстоятельств ходатайствовать перед судом, вынесшим этот акт, о приостановлении исполнения решения, определения и постановления до окончания пересмотра его по вновь открывшимся обстоятельствам.  

Далее рассмотрим еще реже встречаемый случай, когда ставится вопрос о принятии обеспечительных мер в связи с принятием жалобы[14] Конституционным Судом РФ на норму, примененную в деле заявителя, где обеспечивается защита от нарушения конституционных прав.

Случай действительно редкий, поскольку, как правило, с момента вступления решения в законную силу до момента принятия жалобы Конституционным Судом РФ проходит значительное время. К тому же, большинство обращений по тем или иным причинам не принимаются Конституционным Судом РФ к рассмотрению.

Тем не менее, учитывая, что практика ставит и такие вопросы, рассмотрим, возможно ли приостановление исполнения решение в данной ситуации.

Согласно, разъяснениям Конституционного Суд РФ, изложенным в Определении №556-О-Р от 11.11.2008 «В силу верховенства и прямого действия Конституции Российской Федерации (статья 4, часть 2; статьи 15 и 120 Конституции Российской Федерации) в судебной практике должно обеспечиваться конституционное истолкование подлежащих применению правовых норм. Соответственно, суд общей юрисдикции или арбитражный суд, исходя из названных принципов, при рассмотрении конкретного дела уясняет конституционный смысл выбранной нормы и применяет ее именно в этом - конституционном смысле. Если же суд приходит к выводу, что в результате применения выбранной им нормы могут быть нарушены те или иные положения Конституции Российской Федерации, т.е. норма имеет неконституционный смысл, он обязан - как того требуют статья 125 Конституции Российской Федерации и статьи 3, 101 и 103 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", - либо разрешив дело на основе Конституции Российской Федерации, либо приостановив производство по делу, обратиться с запросом в Конституционный Суд Российской Федерации, поскольку согласно статьям 120, 125, 126 и 127 Конституции Российской Федерации только в порядке конституционного судопроизводства возможно признание нормы соответствующей или, напротив, не соответствующей Конституции Российской Федерации и утрачивающей в связи с этим юридическую силу».

Соответственно, рассмотрение дела  на основе норм, подлежащих проверке на предмет конституционности, является противоречащим Конституции РФ и, следовательно, исполнение решения основанного, на данных нормах, в то время, когда Конституционный Суд РФ рассматривает  вопрос об их неконституционности противоречит принципу верховенства права и прямого действия норм Конституции РФ.

Рассмотрим же существующие процессуальные средства в данной ситуации. Статья 327 АПК  РФ, как мы уже упоминали,  отсылает федеральному закону «Об исполнительном производстве», в котором никакого упоминания о возможности приостановления исполнительного производства в связи рассмотрением дела в Конституционном Суде РФ равно, как и упоминания о Конституционном Суде РФ нет.

С целью обеспечения верховенства Конституции РФ законодатель установил в ст. 13  АПК РФ, что если при рассмотрении конкретного дела арбитражный суд придет к выводу о несоответствии закона, примененного или подлежащего применению в рассматриваемом деле, Конституции Российской Федерации, арбитражный суд обращается в Конституционный Суд Российской Федерации с запросом о проверке конституционности этого закона. В ст. 143 АПК РФ законодатель установил обязанность арбитражного суда приостановить производство по делу в случае невозможности рассмотрения данного дела до разрешения другого дела, рассматриваемого Конституционным Судом Российской Федерации. А в уже упомянутом п. 6 ст. 311 АПК РФ решение Конституционного Суда РФ поименовано в качестве оснований для пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам.

Нас здесь интересует возможно ли толкование установленной  в ст.143 АПК РФ обязанности арбитражного суда приостановить производство по делу, в случае невозможности рассмотрения данного дела до разрешения другого дела, рассматриваемого Конституционным Судом Российской Федерации, как распространяемой на рассматриваемый случай. В соответствии с толкованиями ЕСПЧ, исполнение решения является также частью судебного процесса и соответственно можно предположить о возможности распространения обязанности приостановления производства, установленной в ст.143 АПК РФ на исполнительное производство.

Однако из текста ст.143 АПК РФ следует, что законодатель  в данной статье все же имел ввиду обязанность приостановления, лишь при невозможности рассмотрения данного дела до разрешения другого дела, рассматриваемого Конституционным Судом Российской Федерации, тем самым связав обязанность арбитражного суда с ходом рассмотрения дела.

Что позволяет нам прийти к выводу, что и закон «Об исполнительном производстве» и АПК РФ надлежащим образом не урегулировали рассматриваемую нами ситуацию. Прежде чем перейти к обсуждению является ли такое отсутствие правового регулирования пробелом или квалифицированным молчанием, рассмотрим не была ли ситуация все же разрешена законодателем в другом законе, а именно в Федеральном конституционном законе «О Конституционном Суде Российской Федерации».

В данном конституционном законе законодатель в главе XIII «Рассмотрение дел о конституционности законов по запросам судов»  в ст. 103 предусмотрел в качестве последствий внесения судом запроса в Конституционный Суд РФ, что «в период с момента вынесения решения суда об обращении в Конституционный Суд Российской Федерации и до принятия постановления Конституционного Суда Российской Федерации производство по делу или исполнение вынесенного судом по делу решения должно быть приостановлено».

Отсюда можно предположить, что законодатель, устанавливая процедуру обращения суда в Конституционный Суд РФ,  исходил из того, что при обращении с запросом у суда существует императивная обязанность приостановить рассмотрения дела или исполнение вынесенного судом по делу решения до момента вынесения решения суда об обращении в Конституционный Суд РФ. Однако, данная императивная обязанность суда установлена лишь в случаях обращения самого суда. По всей видимости, это вызвано тем, что само обращение суда в Конституционный Суд РФ с запросом является своего рода суждением суда о возможной неконституционности нормы подлежащей применению, или явной судебной ошибке, основанной на применении неконституционной нормы. Но что здесь для нас интересно, так это суждение законодателя о необходимости приостановить исполнение решение суда, а не только рассмотрение дела.

В том случае, когда жалоба на нарушение законом конституционных прав и свобод граждан, направленная в Конституционный Суд, РФ принята им к рассмотрению, он уведомляет об этом суд или иной орган, рассматривающий дело, в котором применен или подлежит применению обжалуемый закон. Причем такое уведомление не влечет за собой приостановления производства по делу (ст.98 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации"). Но в этой же статье законодатель наделяет  суд,  полномочиями по приостановлению производства в случае принятия жалобы Конституционным Судом РФ: «Суд или иной орган, рассматривающий дело, в котором применен или подлежит применению обжалуемый закон, вправе приостановить производство до принятия решения Конституционным Судом Российской Федерации»[15].  То есть, мы видим, что в ст. 98 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" нет упоминания о возможности приостановления исполнения судебного решения. Однако следует ли из этого, что такая возможность отсутствует?

По нашему мнению, это лишь свидетельствует о том, что в рассмотренных выше законах рассматриваемый нами случай не урегулирован. Что свидетельствует о наличии либо пробела, либо «квалифицированного молчания» законодателя, представляющего собой пробел.

На наш взгляд, отсутствие в данном случае правового регулирования все же является пробелом. К данному выводу, мы пришли на основе того, что в ст.103 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" законодатель в качестве юридического факта обязывающего приостановить исполнение судебного акта, указывает запрос суда. Хотя сам по себе факт принятия жалобы Конституционным Судом РФ на нарушение законом конституционных прав и свобод не порождает автоматически ни приостановления производства по делу, ни приостановления исполнения решения,  данный факт в совокупности с другими юридическими фактами может явиться основанием для приостановления судом. В качестве обстоятельства, которое может существенным образом на приостановления исполнения судебного решения  может послужить, то что применение оспариваемой нормы существенно повлияло на итог судебного акта. Соответственно, существенное влияние оспариваемой нормы на суть решения, может расцениваться как возможная неконституционность судебного акта.

На наш взгляд, требования ст.15 Конституции о прямом действии норм Конституции РФ и обязательном соответствии ей всех правовых актов, включая в их число и судебные акты, имеют ключевое значение в данном случае, поскольку факт принятия жалобы к рассмотрению Конституционным Судом РФ является также подтверждением того, что примененные в рассматриваемом деле нормы, не только порождают сомнение в их конституционности, но и в правосудности судебных актов, основанных на оспариваемых нормах. Соответственно, исполнение судебного акта, которым могут быть нарушены конституционные права, не должно осуществляться  до разрешения Конституционным Судом РФ о конституционности или неконституционности норм закона. Именно Постановление Конституционного Суда РФ в этом случае должно разрешить неопределенность в данном вопросе.

Обращение в суд с ходатайством о приостановлении исполнения судебного решения в связи с принятием жалобы Конституционным Судом РФ порождает обязанность суда рассмотреть вопрос влияния возможной неконституционности оспариваемой нормы на содержание ранее вынесенного решения. В том случае, когда суд на основании своего усмотрения придет к выводу о том, что в случае признания оспариваемой нормы было бы вынесено иное решение, то у суда существует обязанность приостановить исполнение решения.

Хотя, конечно же, при рассмотрении данного ходатайства суд может устраниться от разрешения данного ходатайства под видом отсутствия соответствующих норм в АПК РФ и законе «Об исполнительном производстве» и в ФКЗ «О Конституционном Суде РФ». Более того, полагаем, что такой подход более реален в обществе с позитивистским правосознанием.   

Но полагаем, что задачи, возложенные   на суд ст.2, 15, 17, 18, 19, 21, 45, 46 Конституции РФ, не дают оснований предполагать, что пробел в законе может лишить суд необходимых дискреционных полномочий.

К сожалению, в нашем законодательстве нет нормы аналогичной ст. 4  Гражданского кодекса Франции,  в которой  сформулирован запрет судьям ссылаться на умолчание, нечеткость или недостаточность закона: «Судья, который откажется рассматривать дело под предлогом пробела в законе, неясности или недостаточности последнего, может быть подвергнут преследованию по обвинению в отказе к правосудию»[16]. Однако, это отнюдь не означает отсутствие такого запрета в российском праве, такой запрет может быть выведен, как из общепризнанных принципов права, так и конституционных принципов.

В частности, Конституционный Суд РФ неоднократно выражал свою правовую позицию, что «в силу принципа самостоятельности судебной власти суд не может быть лишен необходимых для осуществления правосудия дискреционных полномочий» (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 12 марта 2001 года N 4-П, Определение Конституционного Суда РФ от 12 июля 2006 г. N 182-О).

Да и отказ в удовлетворении ходатайства  на основании пробела в законе будет противоречить ст.55 Конституции РФ, согласно которой права могут быть ограничены только на основании федерального закона, а не пробела в нем. А в Определении Конституционного Суда РФ от 5 марта 2009 г. № 278-О-П «По жалобе гражданина Ивентьева Сергея Ивановича на нарушение его конституционных прав положением пункта 1 части первой статьи 134 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации» также выражена правовая позиция о том, что наличие пробела не означает, что до установления соответствующих специальных законодательных норм не могут применяться общие правила… и что иное истолкование указания Конституционного Суда Российской Федерации приводило бы к отказу гражданам в доступе к правосудию.

Таким образом, полагаем, что возможность приостановления исполнения судебного решения в качестве обеспечения защиты конституционных прав при принятии жалобы Конституционным Судом РФ на нарушение законом конституционных прав и свобод существует, пробел может быть преодолен судом путем применения по аналогии положений ст.103 ФКЗ «О Конституционном Суде РФ».

Другой вариант разрешения проблемы может заключаться в системном толковании ст.98, 103 ФКЗ «О Конституционном Суде РФ», ст.327 и 143 АПК РФ во взаимосвязи со ст. 6 Европейской Конвенции «О защите прав и свобод человека», ст.2, 15, 17, 18, 19, 45, 46, 125   Конституции РФ, которое может быть положено в основание приостановления исполнения решения по делу до рассмотрения жалобы в Конституционном Суде РФ.

И наконец, рассмотрим еще более редкий и менее рассматриваемый  в юридической литературе вопрос возможности принятия обеспечительных мер в виде приостановления исполнения решения суда в случае обращения в ЕСПЧ.

Правило 39 Регламента ЕСПЧ предполагает возможность принятия обеспечительных судебных мер. Причем  инициатива в этом может быть проявлена не только стороной в деле, но  и любым другим заинтересованным лицом и даже инициативе самого ЕСПЧ.   Палата ЕСПЧ или, в соответствующих случаях, ее Председатель вправе указать сторонам на обеспечительные меры, которые, по мнению Палаты, следует предпринять в интересах сторон или надлежащего порядка проведения производства по делу в Палате. В дальнейшем уведомление о таких мерах направляется Комитету Министров. И у Палаты ЕСПЧ также имеется  право запрашивать у сторон информацию по любому вопросу, связанному с выполнением любой указанной обеспечительной меры.

Как правило, ЕСПЧ указывает на необходимость обеспечительных мер лишь в самых серьезных случаях. Основаниями принятия ЕСПЧ обеспечительных мер являются неотвратимость оспариваемых заявителем действий ответчика, а также возможность причинения заявителю невосполнимых потерь в случае непринятия обеспечительных мер.[17] В отдельных случаях Суд указывает на предварительные меры и самому заявителю (например, на то, что ему необходимо прекратить голодовку).[18]

В большинстве случаев соответствующие государства принимают во внимание указание Суда о необходимости принятия подобных мер, хотя в Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) они в явном виде и не предусматриваются[19]. Соответственно, данное уведомление о принятии обеспечительных мер может быть расценено государством - участником Конвенции как просьба, а не как обязанность. Однако, в большинстве своем государства-участники принимают обеспечительные меры.[20]  Тем более, что в настоящее время неисполнение государством-ответчиком принятых ЕСПЧ обеспечительных мер квалифицируется судом как нарушение ст. 34 Конвенции, согласно которой «Суд может принимать жалобы от любого физического лица, любой неправительственной организации или любой группы частных лиц, которые утверждают, что явились жертвами нарушения одной из высоких договаривающихся сторон их прав, признанных в настоящей Конвенции или в Протоколах к ней. Высокие договаривающиеся стороны обязуются никоим образом не препятствовать эффективному осуществлению этого права».[21]  

Хотя чаще всего ЕСПЧ принимает в обеспечительные меры не в отношении имущественных прав, но иногда ЕСПЧ приходит необходимым принять обеспечительные меры и в имущественных правоотношениях.

Однако, если мы обратимся к ГПК РФ и АПК РФ и закону «Об исполнительном производстве», то не найдем в них процессуальных  средств для того, чтобы Российские Власти могли реализовать обеспечительные меры, предложенные ЕСПЧ.

В тоже время, положения Венской Конвенции о праве международных договоров (Вена, 23 мая 1969 г.) о соблюдении, применении и толковании договоров предусматривают, что:

«Каждый действующий договор обязателен для его участников и должен ими добросовестно выполняться (статья 26).

Участник не может ссылаться на положения своего внутреннего права в качестве оправдания для невыполнения им договора (статья 27)».

Отсюда отсутствие норм в российском праве не может быть оправданием для непринятия обеспечительных, которые могут быть рекомендованы ЕСПЧ.

Безусловно, законодатель обязан принять меры по приведению своего внутреннего законодательства в соответствие с международными договорами таким образом, чтобы обеспечить в полной мере исполнение и международных обязательств. Тем более, что принятие мер обеспечивающих реализацию ст. 34 Конвенции, является также и обеспечением права гарантированного ч. 3 ст. 46 Конституции РФ.

Учитывая приоритет норм международных договоров (ч. 4 ст. 15 Конституции РФ), а также, что обязанность по принятию обеспечительных мер, предложенных ЕСПЧ лежит на государстве, полагаем уместным осветить практику, как эта обязанность реализуется в настоящее время. К сожалению, возможность ознакомления с такой практикой весьма ограничена, хотя, она, по всей видимости, аккумулируется в Аппарате Уполномоченного РФ при ЕСПЧ, деятельность которого могла бы быть более публичной. 

Еще в начале 19 века писали «всякое постановление получает гораздо больше доверенности, когда сообщение об оном предлагаются публике открыто… Оставаясь в реестрах архивов, оно пребывает в вечном сне и никогда не получает всей своей важности».[22] А в 21 веке деятельность государства, для которого признание, соблюдение и защита прав и свобод человека является обязанностью (ст.2 Конституции РФ) должна быть более открытой.

В нашем распоряжении[23] оказалось Определение Советского районного суда г. Астрахани от 9 апреля 2009 года. До вынесения данного определения решением Советского районного суда г. Астрахани от 18 января 2006 года исламская религиозная организация мечеть № 34 была обязана снести возведенный двухэтажной пристрой к силосной башне, демонтировать силосную башню, снести строящееся здание мечети № 34. Не согласившись с данным решением религиозная организация обратилась в ЕСПЧ с жалобой, попросив о рассмотрении жалобы в приоритетном порядке, а позже обратилась с ходатайством о принятии обеспечительных мер.

На основании решения от 18 января 2006 года был исполнительный лист и было возбуждено исполнительное производство. В рамках исполнительного производства произведены ряд исполнительных действий, налагались штрафы на должника в связи с неисполнением решения суда.

ЕСПЧ удовлетворило просьбу о рассмотрении дела в приоритетном порядке и переправило ходатайство о принятии обеспечительных мер Российским Властям. По всей видимости, в последующем Уполномоченный РФ при ЕСПЧ обратился в службу судебных приставов.  В дальнейшем судебный пристав-исполнитель обратился в суд с заявлением о приостановлении исполнительного производства об обязании исламской религиозной организации «Мечеть № 34» снести возведенный двухэтажный пристрой к силосной башне, демонтировать силосную башню, снести строящееся здание Мечети № 34, по итогам этого заявления и было вынесено о приостановлении исполнительного производства.

В данном Определении суд указал на установленность факта, что в настоящее время на рассмотрении в ЕСПЧ находится жалоба исламской религиозной организации «Мечеть № 34» против Российской Федерации, что подтверждает наше предположение об обращении Уполномоченного РФ при ЕСПЧ в службу судебных приставов.

Суд в рассматриваемо определении, указав, что в соответствии со ст. 437 ГПК РФ суд вправе приостановить исполнительное производство полностью или частично в случаях, предусмотренных Федеральным законом "Об исполнительном производстве" затем процитировал положения ч.1 ст. ст. 39 Федерального закона «Об исполнительном производстве» №229-ФЗ от 2 октября 2007 года, в которой указано, что  «исполнительное производство подлежит приостановлению судом полностью или частично в случаях: предъявления иска об освобождении от наложенного ареста (исключении из описи) имущества, на которое обращено взыскание по исполнительному документу; оспаривания результатов оценки арестованного имущества; оспаривания постановления судебного пристава-исполнителя о взыскании исполнительского сбора; в иных случаях, предусмотренных федеральным законом».

В качестве основания для удовлетворения заявления о приостановления исполнительного производства суд сослался на ст. 15, 17 Конституции РФ, разъяснения содержащихся в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 года № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров РФ»:  «Общепризнанные принципы и нормы международного права, закрепленные в международных пактах, конвенциях и иных документах, и международные договоры Российской Федерации являются в соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции РФ составной частью её правовой системы. Российская Федерация как участник Конвенции о защите прав человека и основных свобод признает юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случае предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после вступления их в силу в отношении Российской Федерации. Поэтому применение судами вышеназванной Конвенции должно осуществляться с учетом практики Европейского Суда по правам человека во избежание любого нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод».

То есть, суд через отсылочную норму п.4 ч.1 ст.39 закона «Об исполнительном производстве» и положения п.4 ст. 15 Конституции РФ отыскал возможность для удовлетворения заявления о приостановления исполнительного производства.

В качестве дополнительного обоснования суд указал, что поскольку в настоящее время жалоба исламской религиозной организации «Мечеть № 34» против Российской Федерации находится на рассмотрении в ЕСПЧ и результаты рассмотрения данного дела могут повлиять на исполнение решения суда, поскольку юрисдикция ЕСПЧ по правам человека является обязательной для Российской Федерации, то суд считает необходимым приостановить исполнительное производство до разрешения жалобы исламской религиозной организации «Мечеть № 34» против Российской Федерации в ЕСПЧ, по существу.

В качестве краткого вывода данной статьи можно отметить, что существует необходимость совершенствования и процессуального законодательства и законодательства об исполнительном производстве. В тоже время, суды не вправе отказывать в защите прав, ссылаясь на пробелы в законе, и суды могут путем применения аналогии и системного толкования норм в совокупности с нормами Конституции РФ и  нормами международного права преодолевать пробелы и осуществлять защиту прав и свобод человека.

Султанов Айдар Рустэмович, начальник юридического управления ОАО «Нижнекамскнефтехим», судья Третейского энергетического суда, член Ассоциации по улучшению жизни и образования

Опубликовано в журнале Закон. 2009. № 7. С. 67-76.

ã 2009 Султанов Айдар Рустэмович