1. Практически всеми современными авторами, анализирующими судоустройственное и судопроизводственное отраслевое нормативное регулирование, отмечается высокая активность законодателя, направленная на модификацию органов судебной власти и, в частности, уголовного судопроизводства. Многие из юристов справедливо обращают внимание на усилившуюся законотворческую деятельность Верховного Суда РФ, внесшего в Государственную Думу ряд законопроектов в данной правовой сфере.

Безотносительно к тому, по чьей инициативе принимается то или иное законоположение, представляется интересным проследить отношение к нему Верховного Суда РФ, или по-другому – понять в какой мере текущее законотворчество отвечает проводимой данным судебным органом судебной политике. Этот аспект тем более важен, что качество законотворчества не получает на страницах юридической печати однозначно положительной оценки[1].

2. Сопоставим позиции Верховного Суда РФ и реформирование порядка пересмотра судебных решений, не вступивших в законную силу. Как известно, в начальный период действия УПК РФ апелляционное производство предусматривалось только применительно к судебным актам мировых судей, в остальных случаях не вступившие в законную силу судебные решения пересматривались в кассационном порядке. Кассационное производство трактовалось в духе советского законодательства. Однако в ч. 4 ст. 377 УПК РФ говорилось, что «при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке суд вправе по ходатайству стороны непосредственно исследовать доказательства в соответствии с требованиями главы 37 настоящего Кодекса». На доктринальном уровне это можно назвать кассацией с элементами апелляции. Верховный Суд РФ не принял такую конструкцию. В постановлении Пленума разъяснялось, что «под таким исследованием следует понимать проверку имеющихся в уголовном деле доказательств, получивших оценку суда первой инстанции (оглашение показаний свидетелей, потерпевшего, заключения эксперта и т.п.)»[2]. Смысл нормы и разъяснения не совпадают, причем в такой степени, что данное постановление - вполне пригодный пример для иллюстрации выхода Пленума за пределы компетенции и принятие им функции законодателя[3]. В дальнейшем позиция Верховного Суда РФ была выражена более категорично: «применительно к части 4 ст. 377 УПК РФ под исследованием доказательств судом кассационной инстанции следует понимать проверку имеющихся в уголовном деле доказательств, исследованных судом первой инстанции. В связи с этим суд кассационной инстанции не вправе проводить допрос свидетелей, назначать судебные экспертизы и т.п.»[4]. Здесь звучит прямой запрет непосредственного исследования доказательств. Негативное отношение судей высшего судебного органа к элементам апелляции очевидно. Но через полгода оно резко изменилось. Специальным постановлением Пленума, в котором другие вопросы не рассматривались, процитированный абзац 1 пункта 14 был исключен[5]. Что же произошло? Изменилась позиция высшего политического руководства страны. Во втором послании Федеральному Собранию от 12 ноября 2009 г. Президент РФ Д. А. Медведев высказался за создание апелляционных инстанций в судах общей юрисдикции. Поскольку ранее обнародованные разъяснения входили в противоречие с готовящимся реформированием, последовали коррективы.

Дальнейшее развитие событий показывает, что изменение редакции разъяснений не повлекло изменения существа отношения Верховного Суда РФ к апелляционной форме проверки судебных актов, оно по-прежнему остается сдержанным. Не станем анализировать причины такого подхода, возможно, они обусловлены исключительно организационно-штатной сложностью обеспечения полноценного апелляционного производства. Покажем лишь, что произошло далее. Еще до вступления в силу изменений, предусматривающих введение апелляции, Пленум Верховного Суда РФ принял постановление от 8 ноября 2012 г. № 25 о внесении в Государственную Думу законопроекта о реорганизации порядка апелляционного производства[6]. Суть новаций в обобщенном виде объясняет положение пояснительной записки к законопроекту, согласно которому «апелляционное производство является не повторным рассмотрением дела в суде вышестоящей инстанции, а формой реализации контроля вышестоящего суда за законностью отправления правосудия нижестоящим судом». Этот тезис не согласуется с классическим пониманием апелляции, которая выступает повторным рассмотрением уголовного дела в вышестоящем суде по тем же правилам, что и в первой инстанции. Законопроект направлен на значительное сокращение начала непосредственности в апелляционном производстве, приближение апелляции к кассационной форме, от которой, судя по политическим заявлениям, намеревались уйти[7]. Провозглашенный подход предложено реализовать в ряде точечных нормативных изменений. Законопроект был принят. Согласно Федеральному закону[8] существенно ограничено начало непосредственности апелляционного производства. Достаточно сказать, что отныне, если заявляется ходатайство об исследовании новых доказательств, заявитель обязан обосновать в апелляционной жалобе или представлении невозможность представления этих доказательств в суд первой инстанции. Данное положение, свойственное диспозитивному процессу, необоснованно распространено на публичный процесс. Все это – ради сокращения начала непосредственности судебного разбирательства. Эта же цель преследуется исключением из порядка апелляции правила, согласно которому суд не вправе отказать в удовлетворении ходатайства о допросе в судебном заседании лица в качестве свидетеля или специалиста, явившегося в суд по инициативе сторон, и некоторыми другими нововведениями.

Допускаем, что столь существенное сокращение апелляционного начала могло быть вызвано практической сложностью его реализации, но тогда возникают вопросы: почему создание пяти самостоятельных апелляционных судов не сопровождается восстановлением классической апелляции для деятельности этих судов; почему в полном объеме не восстановлена подсудность областных судов, сокращенная по инициативе Пленума для снижения апелляционной нагрузки Судебной коллегии Верховного Суда РФ? Передача части дел, по которым мог быть сформирован суд с участием присяжных заседателей, в компетенцию районных судов, вызвала формирование такого судебного состава в районных судах – решение, повлекшее значительные материальные затраты, но не факт, что необходимое обществу и правосудию.

3. Позиция Верховного Суда РФ и реформирование кассационного производства. Наиболее резонансным оказался подход Суда к вопросу о том, в каких случаях Судебные коллегии обязаны выступать второй кассационной инстанцией. В законе было сказано, что жалобы и представления на судебные акты подаются в Судебную коллегию, «если они являлись предметом рассмотрения президиума» суда субъекта федерации. Как известно на тот период единственным кассационным порядком был, так называемый порядок выборочной кассации, при котором поданные жалобы и представления предварительно рассматриваются судьей, уполномоченным передать их собственно в кассационную инстанцию либо отказать в такой передаче. Большинство юристов исходили из того, что предварительное кассационное производство является неотъемлемой частью кассационного производства в целом: судья действовал от имени президиума, а, значит, жалоба была предметом рассмотрения президиума. Поэтому отказ в передаче жалобы в президиум суда означает, что жалоба была рассмотрена первой кассационной инстанцией и заинтересованное лицо вправе обратиться во вторую кассационную инстанцию. Верховный Суд РФ рассудил иначе и сформировал практику отказов в принятии жалоб в обозначенных случаях. Потребовалось вмешательство Конституционного Суда РФ, чтобы скорректировать сложившуюся неконституционную практику[9]. Федеральный закон заменил слова «если они являлись предметом рассмотрения президиума» на слова «если они обжаловались в кассационном порядке в президиум»[10], т.е. уточнил то, что и без корректировки закона вытекало из его системного толкования[11].

В дальнейшем Верховный Суд РФ выступил с реализованной в настоящее время инициативой создания автономных кассационных судов общей юрисдикции[12]. Данные суды, организованные по экстерриториальному принципу, выступают первой кассационной инстанцией по большинству судебных дел. Ранее эта компетенция принадлежала президиумам судов субъектов федерации. Кроме того, реализуя курс на преобразование в экстраординарную инстанцию, Верховный Суд РФ выступил за создание апелляционных судов общей юрисдикции, к которым отошла апелляционная функция Судебных коллегий данного Суда. Инициатива получила восторженно-одобрительную общую прессу[13]. Однако на сугубо юридическом уровне возникают некоторые нюансы.

В пояснительной записке к законопроекту не прозвучали конкретные недостатки функционирования президиумов в качестве кассационной инстанции. Тезис о связанности судей одного региона межличностными отношениями, что не обеспечивает объективность контрольной кассационной функции, выигрышно звучит в газетных материалах, но на профессиональном уровне он (тезис) всего лишь гипотеза. Весомым аргументом могла бы стать статистика корректировки второй кассационной инстанцией судебных актов первой кассационной инстанции, но для обоснования законопроекта подобные сведения не использовались.

Создание звена автономных кассационных судов позволило изменить порядок деятельности кассационной инстанции. Для первого кассационного рассмотрения предусмотрена так называемая сплошная кассация. Само по себе такое новшество возражений не вызывает – пусть каждое обращение рассмотрит собственно кассационная инстанция в составе коллегии судей. Но настораживают ажиотаж, с которым вводится сплошная кассация, и акцент на существенном несовершенстве выборочной кассации. Особенно недопустимо в столь важном для российского судоустройства и судопроизводства вопросе прибегать к популистским утверждениям, что ранее в предварительном кассационном производстве отсев жалоб практически производился помощниками судей и секретарями, а теперь положение будет исправлено и рассмотрение всех жалоб станет осуществлять собственно кассационная инстанция.

С учетом предмета кассационного производства (законность оспариваемого судебного акта) и оснований для отмены или изменения решения (существенность нарушения закона) установление предварительного рассмотрения жалобы в принципе логично. Причем ознакомление с организационной стороной деятельности судов показывает, что единоличное решение судьи в рабочем порядке обсуждается с членами президиума[14], а нормативно коллегиальные решения, как правило, готовятся одним судьей, а остальными воспринимаются по его докладу. Поэтому присвоенные кассационным процедурам узкопрофессиональные названия – «сплошная кассация» и «выборочная кассация» – более чем условны[15].

4. Общий итог судоустройственного и судопроизводственного реформирования 2010-2013 гг. и 2018/19 гг., по нашему мнению, не выглядит однозначно положительным. В российском судопроизводстве формально-юридически восстановлен принцип рассмотрения гражданских и уголовных дел в двух инстанциях. Однако классическое апелляционное производство, близкое по сущности к производству в суде первой инстанции, не создано. Усиленно развиваются инстанции и процедуры кассационного производства, хотя судебные акты к этому моменту уже вступили в законную силу и исполняются[16]. Если идти на затраты, то не логичнее ли вместо пяти апелляционных судов, которые охватывают незначительную часть судебных решений и всего лишь освобождают Верховный Суд РФ от апелляционной нагрузки, и девяти кассационных судов создать определенное количество апелляционных судов, выступающих вышестоящей инстанцией по отношению к районным и областным (краевым) судам. Впрочем эффект может быть достигнут созданием в составе областных (краевых) и районных судов структурно обособленных и обеспеченных ресурсами апелляционных коллегий, поскольку пересмотр судебных актов должен быть своевременным, а не отложенным до вступления их в законную силу.

Создается впечатление, что судоустройственное и судопроизводственное реформирование осуществляется несистемно и без координирующей роли Верховного Суда РФ. В 2010-2013 гг. провели реформирование судебно-контрольных производств без изменения судоустройства, хотя должно быть наоборот. Официально обнародованный законопроект, лежащий в основе реформирования 2018/19 гг., не предполагал создание самостоятельных кассационных и апелляционных судов в системе военных судов. По ходу внесли коррективы. Много возвышенных слов сказано в отношении нового порядка кассации, но здесь же возникла идея ограничить его двухмесячным сроком с момента вступления обжалуемого судебного акта в законную силу[17]. Справедливы слова А.В. Головко, сказанные в интервью по поводу ведущегося реформирования судебно-контрольных производств: «… мы часто отмеряем мало или вообще не отмеряем, перед тем как отрезать»[18]. Как можно предположить, не отмеряем, потому что нет четкой стратегии, с которой надо сверяться, либо цель преобразования Верховного Суда РФ в экстраординарную инстанцию оказывается важнее классических характеристик судебных контрольных производств.

 

1.    Артамонов А.Н., Кальницкий В.В. Новый порядок кассационного

(надзорного) производства в российском уголовном процессе                // Законодательство и практика. 2011. № 2 (27). С. 77, 78.

2. Головко Л.В. Уголовное судопроизводство в условиях перманентной судебной реформы //  Закон. 2019. № 4. С. 67-82. Он же. "Карманные" адвокаты – это издержки прогресса и результат законодательных подходов» // Уголовный процесс. 2019. № 2. С. 32-34.

3. Куликов В. Приговорен к обжалованию. Верховный Суд России предлагает ввести обязательную двойную проверку судебных решений // Рос. газета – Федеральный выпуск № 7573 (110)

4. Паничев А. Является ли пересмотр уголовных дел во 2-ой инстанции апелляционным? // Уголовное право. 2016. № 4. С. 100-104;

5. Пудовочкин Ю.Е., Бабаев М.М. Верховный Суд Российской Федерации и уголовно-правовое нормотворчество // "Правосудие / Justiсе”. Том 1. № 2. 2019. С. 51-72.

6. Янин М.Г. Кассационный уклон «новой» апелляции // Уголовный процесс. 2014. № 6. С. 20-27.

1.      Artamonov A. N., Kalnitsky V. V. New order of cassation (Supervisory) proceedings in the Russian criminal process / / Legislation and practice. 2011. No. 2 (27). Pp. 77, 78.

2.      Kulikov V. Sentenced to appeal. The Supreme Court of Russia proposes to introduce a mandatory double check of court decisions / / ROS. newspaper-Federal issue # 7573 (110)

3.      Panichev A. is the review of criminal cases in the 2nd instance appellate? // Criminal law. 2016. No. 4. P. 100-104; Golovko L. V. Criminal proceedings in conditions of permanent judicial reform / / Law. 2019. No. 4. Pp. 67-82.

4.      Yanin M. G. cassation bias of the " new " appeal / / criminal process. 2014. No. 6. Pp. 20-27.