Институт необходимой обороны на протяжении практически всего периода своего существования постоянно привлекает внимание исследователей и вызывает активные дискуссии. Причиной подобного отношения, по нашему мнению, является, в первую очередь, сложность определения правомерности необходимой обороны, особенно, если в результате ее применения был причинен вред нападавшему. Автор обращался к этой проблеме еще в конце восьмидесятых годов прошлого столетия, проводя исследование под руководством известного ученого-правоведа д.ю.н., профессора Ю.М. Ткачевского. За более чем 30 прошедших с тех пор лет положение  практически не изменилось.

В свое время на определенные сложности в правоприменительной практике  обратил внимание Верховный Суд СССР, который выборочно изучил  уголовные дела, связанные с применением законодательства о необходимой обороне. Анализ изученных дел показал, что почти в четверти случаев при рассмотрении дел судами были допущены судебные ошибки. [5, С.16]  Данное исследование дало новый импульс обращению к институту необходимой обороны и положению о превышении ее пределов. 

Несмотря на то, что необходимая оборона законодательно достаточно подробно регламентирована, в том числе, постановлениями Пленума Верховного Суда СССР [8], а затем Российской Федерации[1] [2], ошибки в правоприменительной практике по-прежнему имеют место. Все это вызывает необходимость продолжения научных исследований и поиск возможных решений проблемных особенностей ответственности за превышение пределов необходимой обороны.

Как показывает анализ судебной статистики за 2010-2017 годы[2], количество лиц, осуждённых по ч. 1 ст. 108 и ч. 1 ст. 114 УК РФ, имеет тенденцию к снижению, равно как и количество осуждённых по ч. 1 ст. 105 и ч. 1 ст. 111 УК РФ. Одновременно обращает на себя внимание резкое снижение числа осуждённых по ч. 1 ст. 111 УК РФ, наблюдаемое с 2015 г., при сохранении постепенного уменьшения количества осуждённых по ч. 1 ст. 114 УК РФ. Такое существенное снижение числа осуждённых по ч. 1 ст. 111 УК РФ связано с тем, что в 2014 г. ч.2 ст. 111 УК РФ была дополнена новым квалифицирующим признаком (п.«з»), усиливающим наказания за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, совершённое с применением оружия или предметов, используемых в этом качестве [1]. Это законодательное изменение привело к тому, что в дальнейшем ежегодно значительное число лиц стало осуждаться по ч. 2 ст. 111 УК РФ вместо её ч. 1, что обусловлено типичностью использования тех или иных предметов для применения и повышения опасности насилия. Использование соответствующих предметов распространено и для ситуаций необходимой обороны, в том числе для случаев, когда различные орудия, используемые посягающим лицом, переходят к обороняющемуся лицу, которое в дальнейшем применяет их в процессе отражения соответствующего посягательства. То есть в настоящее время ч. 1 ст. 114 УК РФ в равной степени конкурирует не только с ч. 1 ст. 111 УК РФ, но и с п. «з» ч. 2 данной статьи УК.

При разрешении указанной конкуренции, равно как и при разграничении преступного и правомерного поведения во время отражения общественно опасного посягательства, правильность принимаемого решения во многом зависит от того, насколько верным и однозначно понимаемым является судебное толкование соответствующих положений уголовного закона в сочетании со всесторонним исследованием всех обстоятельств дела, в том числе, касающихся версии необходимой обороны [4, С.17].

Анализ и сопоставление частей 1, 2 и 2¹ ст. 37 УК РФ приводит к логически вытекающему выводу о том, что превышение пределов необходимой обороны возможно только в ситуации, когда обороняющееся лицо защищалось от общественно опасного посягательства, не связанного с насилием, опасным для жизни данного или других лиц, либо с непосредственной угрозой применением такого насилия. Если же соотнести указанные  положения со статьями главы 16 УК РФ о преступлениях против жизни и здоровья личности, то можно заключить, что уголовная ответственность за превышение пределов необходимой обороны может наступать в тех случаях, если обороняющийся умышленно причинил смерть или тяжкий вред здоровью посягавшего лица, и при условии, что совершаемые им умышленные оборонительные действия явно не соответствовали характеру и опасности посягательства. Немаловажным является и положение ч. 2¹ ст. 37 УК РФ, где говорится о неожиданности посягательства, вследствие которой обороняющееся лицо не смогло объективно оценить степень и характер угрожавшей опасности.

В пунктах 10-15 постановления Пленума ВС РФ № 19 приведены достаточно подробные разъяснения  положений уголовного закона о превышении пределов необходимой обороны и ее отсутствии, при этом особо  подчёркивается, что в случаях признания судом  наличия в действиях лица признаков превышения таких пределов, недопустимо ограничиваться общими формулировками, поскольку для данного вывода требуется обоснование в приговоре с приведением  конкретных установленных по делу обстоятельств, свидетельствующих о том, что защита явно не соответствовала характеру и опасности посягательства (п. 13 постановления). Также было сохранено устоявшееся разъяснение о том, что обороняющийся вследствие нахождении в состоянии душевного волнения не всегда может адекватно оценить уровень опасности посягательства и избрать соразмерные меры для его отражения, поэтому даже в случаях причинения им большего вреда, нежели вред предотвращённый, о превышении им допустимых пределов можно говорить только при явном несоответствии предпринятых мер опасности нападения (п. 14).

Необходимо отметить, что, несмотря на наличие приведённых положений уголовного закона и разъяснений Пленума Верховного Суда РФ, на практике в ряде случаев причинения вреда при фактической необходимой обороне сохраняется  односторонний обвинительный подход к юридической оценке и доказыванию обстоятельств исследуемого происшествия. Причём типичной является ситуация, при которой лицо, фактически совершившее деяние в состоянии необходимой обороны и не нарушившее условий ее правомерности, первоначально признаётся совершившим преступление без учёта данного обстоятельства и, как правило, осуждается по соответствующей части ст. 105 или 111 УК РФ, после чего, при обжаловании состоявшегося обвинительного приговора, а нередко ещё и последующих судебных решений, оставивших приговор в силе, спустя определенный период времени (чаще всего, несколько лет) добивается переквалификации своих действий на ч. 1 ст. 108 или ч. 1 ст. 114 УК РФ. В большинстве случаев история соответствующего уголовного дела не имеет продолжения вследствие того, что указанное изменение обвинения одновременно влечёт прекращение отбывания осуждённым наказания в виде лишения свободы, являющегося по своему виду и сроку значительно более строгим, нежели  наказание, предусмотренное в санкциях ч. 1 ст. 108 или ч. 1 ст. 114 УК РФ. Изучение уголовных дел, по которым было произведено указанное изменение предыдущих судебных решений, показало, что в подавляющем большинстве из них имелись очевидные обстоятельства, на основе которых, на наш взгляд,  действия осуждённого следовало признать правомерной необходимой обороной, а во многих имелись сомнения в виновности лица в инкриминируемом превышении пределов такой обороны, которые не были устранены в ходе судебного разбирательства. Однако, вначале следственные органы, а затем и суд первой, а в ряде случаев и последующей инстанции, допускали ошибки, неправильно оценивая исследуемую ситуацию, связанную с необходимой обороной и ее превышением.[7]

Следует отметить, что имеются случаи, когда осуждённые не удовлетворились  переквалификацией их действий  с ч. 1 ст. 111 УК РФ на ч. 1 ст. 114 УК РФ, а добились оправдательного решения.

К примеру, судья Верховного Суда РФ признал доводы кассационной жалобы в защиту интересов С. о пересмотре приговора достаточными для её передачи на рассмотрение в судебном заседании президиума Московского городского суда (постановление от 23 мая 2018 года, по делу №5-УД18-74).

Суть дела такова. По приговору Кунцевского районного суда г. Москвы от 1 июня 2016 г., оставленному в силе апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 16 августа 2016 г, С. был осуждён по части 1 статьи 111 УК РФ за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью.

В дальнейшем после удовлетворения кассационной жалобы Верховным Судом РФ дело было передано на новое рассмотрение. По приговору Кунцевского районного суда г. Москвы от 20 сентября 2017 г., оставленному в силе апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 14 ноября 2017 г, была изменена квалификация действий С. - он был осуждён по части 1 статьи 114 УК РФ за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего К. при превышении пределов необходимой обороны.

Суд, обосновывая свой вывод о виновности С. в совершении данного преступления, указал в приговоре, что С. избрал способ обороны - удар бильярдным кием в голову потерпевшего, явно несоразмерный нападению потерпевшего и свидетеля, поскольку, как указал суд, удар стеклянным графином, а равно руками или ногами нападавшего и свидетеля явно не соразмерен последствиям нанесения удара деревянным кием, соединённым металлическими болтами. Суд также сослался на тот факт, что С. является профессиональным игроком в бильярд, имеет поставленный удар кием и не мог не осознавать последствия его нанесения.

Судья Верховного Суда РФ в постановлении от 23 мая 2018 г. признал доводы кассационной жалобы в защиту интересов С. достаточными для пересмотра вышеуказанных судебных решений. Как указано в данном постановлении, из показаний осуждённого С. следует, что К. и Ж. напали на него, в руках у Ж. был стеклянный графин. С. растерялся, опасаясь за свою жизнь, в тот момент, когда отходил от К. и Ж., отмахнулся кием, и попал им в голову К. Удар он нанёс интуитивно, обороняясь.

Установленные обстоятельства также подтверждается актом амбулаторной комплексной психолого-психиатрической экспертизы, согласно которому С. в тот момент находился в состоянии эмоционального напряжения, обусловленного поведением потерпевшего, и испытывал переживания, страх, опасения за свои жизнь и здоровье.

Как было установлено судом в приговоре и подтверждено приведёнными в нём доказательствами, нападение со стороны К. и Ж., отличающихся большей физической силой, было реальным и действительным. Конкретные обстоятельства происшествия давали С. основание полагать, что ему угрожает опасность со стороны данных лиц. Не имея возможности избежать конфликта из-за внезапности нападения, С., нанося удар кием в голову потерпевшего, находился в состоянии необходимой обороны, однако превысил её пределы.

Между тем, делая указанный вывод, суд не принял во внимание время, место, обстановку и способ посягательства, предшествовавшие ему события, а также эмоциональное состояние оборонявшегося. Вывод суда о том, что нанесение удара кием явно не соразмерно нанесению удара стеклянным графином или нанесению ударов руками и ногами, основан на предположениях, поскольку сделан без исследования конкретных обстоятельств. Ссылка суда на профессиональные навыки С. как игрока в бильярд противоречит ч. 3 ст. 37 УК РФ.

Постановлением президиума Московского областного суда от 5 сентября 2018 г. было признано, что С. не превысил пределы необходимой обороны, приговор и апелляционное определение в отношении С. были отменены, уголовное дело прекращено на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ за отсутствием в деянии состава преступления [3].

Приведённый пример демонстрирует, что даже при активной позиции осуждённого и его адвоката для признания факта правомерности необходимой обороны им потребовалось более 2 лет, тогда как изначально в деле имелись установленные обстоятельства, всестороннее исследование которых при правильном понимании содержания уголовного закона и разъяснений Пленума Верховного Суда РФ должно было привести суд к выводу об отсутствии в действиях С. состава преступления, а не строить свои обвинительные выводы на основе соответствующих предположений.

Как справедливо отмечает Н.А. Воробьева, в ситуации необходимой обороны её наличие изначально является неочевидным фактом, в отличие от последствий, которые наступили в результате соответствующего конфликта, поэтому правоприменители на стадии возбуждения уголовного дела и в ходе дальнейшего расследования склонны принимать во внимание только очевидный факт – смерть или вред здоровью, тогда как вопрос о вынужденном характере их причинения при защите от общественно опасного посягательства остаётся без должного внимания [6, С.89]. В связи с этим основной задачей органов предварительного следствия, а затем суда является последовательное и всестороннее исследование всех обстоятельств произошедшего, детальный анализ ситуации возникновения и развития соответствующего конфликта, учет  и изучение всех его подробностей для исключения возможных сомнений по делу.

Опираясь на практический опыт работы в качестве следователя, автор полагает необходимым и обязательным во всех случаях, когда это возможно,  проведение в процессе расследования уголовных дел о превышении пределов необходимой обороны  следственного эксперимента, во время которого с большой долей вероятности проявятся все сомнительные моменты, тщательное исследование которых позволит прийти к выводу об отсутствии в действиях обвиняемого состава преступления. В случаях, когда на стадии предварительного расследования подобное следственное действие не было проведено, оно должно быть проведено во время судебного разбирательства.

 

1. Федеральный закон от 21 июля 2014 г. N 227-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием законодательства об обороте оружия» // СЗ РФ. 2014. № 30 (ч. I). Ст. 4228.

2. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 сентября 2012 г. № 19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление» // Сайт Верховного Суда РФ: URL: http://www.vsrf.ru/documents/own/8306/ (дата обращения: 30.03.2020).

3. Постановление президиума Московского областного суда от 5 сентября 2018 г. № 382 по уголовному делу № 44у-181/18 // Архив Московского областного суда за 2018 год.

4. Авдеева, Е.В. Необходимая оборона: актуальные вопросы законодательной регламентации и правоприменения /Е.В. Авдеева// Российский судья. - 2019. - № 1. - С. 16-20.

5. Бюллетень Верховного Суда СССР. 1983. № 3.

6. Воробьева Н.А. Проблемы применения законодательства о необходимой обороне /Н.А. Воробьева // Современное право. - 2018. - № 5. - С. 88-89.

7. Обзор практики применения судами положений главы 8 Уголовного кодекса Российской Федерации об обстоятельствах, исключающих преступность деяния (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 22.05.2019) // интернет-ресурс: URL: https://sudact.ru/law/obzor-praktiki-primeneniia-sudami-polozhenii-glavy-8/.

8. Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 23 октября 1956 г. № 8 «О недостатках судебной практики по делам, связанным с применением законодательства о необходимой обороне»; Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 4 декабря 1969 г. № 11 «О практике применения судами законодательства о необходимой обороне», Постановление Пленума Верховного Суда СССР 16 августа 1984 г. № 14 «О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств» // СПС «КонсультантПлюс».

---