Волошина Олеся Павловна, доцент кафедры уголовного процесса и криминалистики Брянского филиала Московского университета МВД России, кандидат юридических наук (Lecturer at the chair of criminal procedure and criminalistics of the Bryansk branch of the Moscow University of the Russian Ministry of Internal Affairs,candidate of legal science, captain of militia Olesya Pavlovna Voloshina).

In the article “Penal Witness and Victim Protection: the Past and the Present” O.P.Voloshina observes the evolution of the norms aimed at the protection of victims and witnesses, interprets the criminal legislation in the above-mentioned sphere and arrives at the conclusion that the legislative defects of the items 302 and 309 of the Criminal code of the Russian Federation mentioned in the article should be eliminated.

Уголовно-правовая охрана свидетелей и потерпевших: история и современность

(Penal Witness and Victim Protection: the Past and the Present).

Каждый год из 10 миллионов свидетелей 2,5 миллиона в суде отказываются от своих прежних показаний, потому, что им угрожают смертью[1]. Полагаем, что эти данные не соответствуют действительности[2]. Видимо автор статьи в периодической печати использовал журналистский прием гиперболы с целью привлечения внимания к публикации. В то же время проблема обеспечения безопасности свидетелей и потерпевших была и остается злободневной для российского общества.

Судя по дошедшим до нас памятникам отечественного права, эта проблема воспринималось как актуальная уже при зарождении государственности и в последующие периоды истории развития страны. Так, запрет на присутствие в суде посторонних лиц под страхом заключения в колодки и денежного взыскания предусмотрен в Псковская «Судной грамоте» (кон. XIV века). Норма «Судебника» 1497 года, позволяля привлекать к суду как соучастников «обиды» лиц, препятствующих ходу судебного рассмотрения и не желающие удалиться (ст. 68). Нормы «Соборного уложения» 1648 года, определявшие суровую ответственность за насильственное посягательство в отношении представителей сторон (ст.ст. 105 и 142). В «Кратком изображении процессов или судебных тяжб» (1715 г.) за «чрезмерную» пытку ответчика, истца (пострадавшего лица), а также свидетеля (в случаях сомнений в правдивости их показаний), не вызванную необходимостью, предусматривалось отстранение судьи от должности (ст. 4), а при пытке «из вымыслу без жадного подозрения, чрез меру», вызвавшей смерть жертвы, судья сам за это мог быть лишен жизни. «Уложение о наказаниях уголовных и исправительных» (1845 г.) впервые непосредственно определяет нормы за принуждение угрозами или другими противозаконными средствами свидетелей и потерпевших к даче показаний (ст. 462). Ст. 676 «Уголовного уложения» 1903 года определяла ответственность служащего, который путем злоупотребления служебными полномочиями или несовместимыми с правосудием мерами вымогал показания у свидетеля и других лиц при производстве по гражданским, уголовным делам либо делам о дисциплинарной ответственности.

В советский период в УК РСФСР 1922 года предусматривалась ответственность за принуждение к даче показаний «со стороны, производящей следствие или дознание» (ст. 112). В ст. 115 УК РСФСР 1926 года (наряду с незаконным приводом и незаконным задержанием) определялась ответственность за «принуждение к даче показаний при допросе путем применения незаконных мер со стороны производящего допрос лица», а в ст. 92 – ответственность за воспрепятствование явке свидетеля со стороны лица, от которого неявившийся материально или по службе зависим.

Новый этап в правовом обеспечении безопасности свидетелей и потерпевших связан с принятием УК РСФСР 1960 года, в котором впервые (в советское время) была выделена специальная глава – «Преступления против правосудия». В этой главе нормы, направленные на обеспечение охраны свидетелей и потерпевших, были предусмотрены ст. 179 (понуждение к даче показаний) и ст. 183 (понуждение свидетеля или потерпевшего к даче ложных показаний или эксперта к даче ложного заключения либо подкуп этих лиц).

Объективная сторона преступления, предусмотренного ст. 179 УК РСФСР (касающаяся свидетелей и потерпевших)  выражалась в принуждении к даче показаний путем применения угроз и иных незаконных действий со стороны лица, производящего дознание или предварительное следствие. В части второй статьи  предусматривалась ответственность за те же действия, соединенные с применением насилия или издевательства над личностью допрашиваемого. Мотивы преступления не имели уголовно-правового значения. Состав предусматривал исключительно специального субъекта – лицо, производящее дознание или предварительное следствие. В ч. 1 ст. 183 УК РСФСР предусматривалась ответственность за «понуждение свидетеля или потерпевшего к даче ложных показаний или эксперта к даче ложного заключения путем угрозы убийством, насилием, истреблением имущества этих лиц или их близких с целью дачи ими ложных показаний или ложного заключения». Субъект рассматриваемого преступления (в отличие от ст. 179 УК РСФСР) общий.  В последующей редакции название ст. 183 УК РСФСР, ее диспозиция и санкция претерпели некоторые изменения[3]. Статья 182 УК РСФСР 1960 года предусматривала ответственность за воспрепятствование явке свидетеля или потерпевшего или даче показаний. При этом по сравнению с УК РСФСР 1926 года, в ней имелись существенные изменения в нормативном выражении рассматриваемого состава (законодатель отказался от специального субъекта преступления) в круг охраняемых вводился потерпевший, криминализировано воспрепятствование и к даче ими показаний.

В имеющем рекомендательный характер Модельном Уголовном кодексе стран Содружества Независимых Государств[4] была предпринята попытка расширить рамки уголовно-правовой охраны свидетелей и потерпевших. В его ст. 332 ответственность за принуждение потерпевшего, свидетеля и других лиц к даче показаний путем угроз, шантажа или иных незаконных действий определялась не только со стороны лица, производящего предварительное расследование, но и лица, осуществляющего правосудие (в узком смысле этого термина). Принуждение, соединенное с издевательством над личностью допрашиваемого, пыток или иного насилия образовывало квалифицированный состав преступления, а принуждение, повлекшее по неосторожности тяжкие последствия – особо квалифицированный состав. Однако УК РФ 1996 года эти новеллы не воспринял.

Что касается современной уголовно-правовой регламентации преступлений против правосудия, совершаемых с применением насилия в отношении свидетелей и потерпевших, то она Вам хорошо известна и осуществляется предусмотренными в главе 31 «Преступления против правосудия» статьей 302 УК РФ (Принуждение к даче показаний) и ч. 2 - 4 ст. 309 УК РФ, в которой определена ответственность за насильственное принуждение свидетелей и потерпевших к даче ложных показаний и уклонению от дачи показаний.

Резюмируя сказанное, казалось бы, можно констатировать последовательное развитие норм, определявших уголовно-правовую охрану свидетелей и потерпевших. Логично предположить, что в результате такой длительной эволюции должна сложиться продуманная и практически применимая система норм, всесторонне обеспечивающих безопасность граждан, участвующих в процессе в качестве свидетелей и потерпевших. К сожалению, к таким выводам оснований не имеется.

Отметим лишь некоторые законодательные пробелы и неточности, на примере статьи  302. В частности, в ней:

- отсутствуют четкие критерии разграничения незаконного принуждения и принуждения, не противоречащего правовым предписаниям;

- формулировка части 1 ст. 302 УК РФ «с ведома или молчаливого согласия следователя» не только дезавуирует практиков, но и противоречит правилам квалификации, выработанным в науке уголовного права;

- полностью не решена научная проблема определения самого понятия «дача показаний» (что конкретно понимать под этим термином?);

- весьма дискуссионно понятие «иных незаконных действий» и т.д.

С другой стороны, неясно: почему законодатель не криминализировал  принуждение свидетеля (потерпевшего) к отказу от дачи показаний (формально такие действия находятся вне сферы ст. 302); почему специальная уголовно-правовая охрана не распространяется на тех граждан, которые еще не приобрели официального статуса свидетеля либо потерпевшего. Можно перечислять и далее недочеты законодательной конструкции ст. 302 УК РФ, а также недочеты статьи 309 УК РФ.

Отмеченные несуразности приводят к неэффективности уголовно-правовых средств, обеспечивающих безопасность свидетелей и потерпевших. Так, например, судя по официальной статистике, количество преступлений, предусмотренных ст. 302 УК РФ (принуждение к даче показаний) имеет тенденцию к полному исчезновению (в 1997 году зафиксировано 40 таких преступлений, в 2005 г. – 7, в 2009 г. – 3). Такие показатели однозначно не соответствуют реалиям. По нашим данным[5] и данным иных исследователей преступления против свидетелей и потерпевших широко распространены.[6]. В этой связи требуется продуманные, научно обоснованные, направленные на практическое применение, изменения норм, определяющих уголовно-правовую охрану свидетелей и потерпевших (как наиболее уязвимых среди участников уголовного судопроизводства), а также иных участников процесса. И что еще следует отметить: такие нормы должны быть реально применимы, понятными для практиков.