Ошибка Абубакировой или "Cледственные и экспертные ошибки при формировании внутреннего убеждения"

  

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора юридических наук. Специальность 12.00.09.

Червь: Нарисовалась угроза для науки по специальности 12.00.09!

 

 

 

Ошибка Абубакировой или
СЛЕДСТВЕННЫЕ И ЭКСПЕРТНЫЕ ОШИБКИ ПРИ ФОРМИРОВАНИИ ВНУТРЕННЕГО УБЕЖДЕНИЯ

 Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора юридических наук.
Специальность 12.00.09. – 2010.  
(Персональные данные участников обсуждения изменены)
 

 

В ЖУ объявлена тревога. Все, кроме Грюзы, которая продолжает митинговать под стенами Хамовнического суда, заняли места согласно боевому расписанию.

Архиназаврус: Червь доложите обстановку.
Червь (появляется, волоча за собой ПЗРК «Базальт»): Нарисовалась угроза для науки по специальности 12.00.09. Со стороны объединенных сил современных московской и казахской школ криминалистики (овэдэшной).
Архиназаврус: Товсь!
Крабби (видя приготовления Червя): Ну, вас всех…
Вы как хотите, а я сваливаю отсюда.
Червь хладнокровно заряжает свой смертоносный аппарат управляемой ракетой ССГСК № 2 «Семь смертных грехов современной криминалистики».
Архиназаврус (кряхтя, залезая по стол): Однако, душевный малый – славы ищет!

Все разбегаются


\Архиназаврус (из-под стола): Пали!
Розовый молодой червячок: По всем признакам мы имеем дело с изделием марки академии Управления МВД. Клейма, конечно, не разобрать, но идеология и конструкция вполне опознаваемы.
Самобытен язык, который можно охарактеризовать как «новый примитивизм» (а la Борат). И это не совсем характерно для «теоретической криминалистки».
По содержанию – набор штампов советской криминалистики, в том ее ядреном виде, который практикуется в вышеназванном научно-учебном заведении. Впрочем, как и в МУ МВДЮ так и во многих других.
Предметом криминалистических штудий стала уголовно-процессуальная категория «внутренне убеждение». В контексте дремучих представлений «времен потемкинских и покоренья Крыма».
Вторым предметом стали так называемые «следственные ошибки», над которыми убивалось не одно поколение отечественных криминалистов. Теперь – «те же яйца, но вид с боку».
Если говорить о центральной категории «внутреннее убеждение», то автор очевидно не в курсе, что любой присяжный оценивает доказательства по такому критерию как «отсутствие разумных сомнений» (загляните в любое наставление председательствующего). И именно этот критерий «сформированности внутреннего убеждения» нормативно закреплен в статье 49 Конституции РФ, частью 3 статьи 14 УПК РФ. Разъяснен в решениях Конституционного Суда РФ.
Про знание зарубежных источников по данной проблематике не будем говорить. Но хотя бы вспомнили Владимирова, Спасовича, Стефановского: они знали, что знали англичане о сомнениях.
Вообще, в уголовно-процессуальной науке в 1980-х годах тема «формирования внутреннего убеждения судьи» была одной из самых модных. Резник, Грошевой, Лупинская, Строгович и др. вроде все сказали, что только можно процессуалисту (советскому).
Тем не менее, нисколько не сомневаясь, автор выволакивает пропахшие нафталином «процессуалистские» заготовки советских времен и пытается соорудить из них некую «криминалистическую» конструкцию, претендующую на новизну. Задрапировывает ее словесами, смысл которых трудно уловим (но иногда получается действительно смешно). Такой вот научный метод.
«почему бы …не начать учение с созерцания вещей, вместо их описания?» ( Я. Коменский «Великая дидактика» 1672 г.) В самом деле, почему криминалистика упражняется в словесной эквилибристике, а не хочет заняться созерцанием? Взять бы и со всем пылом естествоиспытателя попытаться проникнуть в природу сознания, мышления эксперта или следователя. Но нет, криминалисты не ищут трудных путей, они идут путем переписывания написанного.
Вроде естествоиспытатели, а ведут себя хуже гуманитариев, прямо как постмодернисты, будь они не ладны.
Не надо забывать, есть большая разница между юристом и криминалистом. Причина несомненно большей динамичности процессуалистов состоит в том, что они вынуждены следовать за изменениями текста закона. Платформа у них под ногами все время в движении. Приходится по неволе дергаться. Их интерпретации служат связью между различными состояниями текста Кодекса. Процессуалистский дискурс понуждается к развитию внешними обстоятельствами – законодателем и правоприменителем-толкователем закона.
Процессуалист – обновленец поневоле. Он берет текст закона и вешает на него свою интерпретацию. В настоящее время закон дает ему такой гвоздь – «сомнения» – по их поводу и интерпретируем.
Тут-то вот и должен по идее выбежать криминалист с томографом наперевес (или с кувалдой или еще с чем, что у него припрятано в крим-чемоданчике) и замерить сомнения (5%, 10% или 0,007%).
Но современный криминалист-теоретик он другой. Он хитрый. У него есть в загашнике просто-текст или мега-текст (в компьютере), где отстоялась вся криминалистическая мудрость (любой современный их учебник возьмите). Ничего извне его особенно не беспокоит: ну, подумаешь, кодекс приняли, информационный-то подход остался. Кондовую теорию криминалистики никто не посмеет отменить – ведь такие авторитеты ее подпирают (страшно сказать).
Криминалист-теоретик (познавший закономерности образования следов и их восприятия) может до известной степени игнорировать юридический контекст. Вполне достаточно перебирать существующий набор истин относительно механизма преступной деятельности и уже отработанного алгоритма (методики) расследования.
Итак, метод кабинетной криминалистики, используемой в данной работе, суров и надежен: из существующего гипертекста Науки Криминалистики (образованного совокупностью научных текстов) вырезаются некие заготовки и из них, как пазлов, складывается типическая конструкция: «теоретическая концепция методологии формирования внутреннего убеждения следователя и эксперта». Вот собственно и все.
Каждое доказательство опирается на Авторитет. Авторитет Здравого смысла, авторитет Закона, авторитет Науки и пр. В гуманитарной науке доказательство чаще всего опирается на Научный авторитет (т.е. мнение какого-то светила вроде Аристотеля). Криминалист же должен ссылаться на авторитет науки, науки «настоящей», точной. Уподобляясь гуманитрию, он теряет репутацию.
Чтобы не быть голословным, прокомментирую по порядку положения, вынесенные ею на защиту.
1) «Внутреннее убеждение является симбиозом процесса и результата оценки доказательств. Оба эти действия неразрывно связаны между собой, так как каждый из них предопределяет другой. Внутреннее убеждение должно представлять собой на заключительном этапе его формирования категорическое однозначное суждение, что не исключает наличия сомнений на разных стадиях его формирования».
Вначале трудновато понять, что хотел сказать автор, думаешь, нет ли здесь подвоха; неужели он так прост (или прикидывается).
Видно, что автор пытается что-то сотворить с языком, усложнить им смысл, но туман, призванный затемнить замысел автора (в отличии от Арабули, которая оказалась мастером стиля), как-то не хочет сгущаться.
Попробуем разложить положение № 1 по элементам. (1) по поводу первого предложения, надо сказать, что «симбиоз» – это вообще-то сосуществование двух существ, к их взаимной пользе. Вероятно, мысль диссертанта сводилась к тому, что внутреннее убеждение – это не только результат оценки доказательств, но и процесс оценки. Метафора убогая (симбиоз злого, неопрятного крокодила и маленькой птички Тари я могу представить хорошо, но симбиоз «процесса» и «результата» – с трудом). (2) «Оба эти действия» – процесс и результат, что ли? Но ни тот, ни другой не «действия». Результат есть конец процесса или действия, процесс – череда действий. Иногда приводящий к результату, иногда (как в случае с Абубакировой ) нет.
Далее, как может результат предопределять процесс, приводящий к результату? Зачем тогда процесс оценки, если у следователя уже есть результат, до процесса?
Да тут просто какая-то змея, кусающая себя за хвост (есть такая аллегория), если внимательно разобраться!
С точки зрения Бората (по ходу чтения мне не раз вспоминался этот симпатичный герой), наверное, хорошо, но у меня другой вывод: мешанина из слов с куцым смыслом.
(3) Возможно, причина, по которой автор нагородил всю эту чепуху из пафосных, но пустых словосочетаний, проста как мычание: «внутреннее убеждение должно представлять собой категорическое однозначное суждение».
Ну так сразу бы и сказали. Зачем эти ужимки и прыжки? (Наверное, во-первых, «ученость свою показать хочут», ученые без этого никак не могут. И во-вторых, стесняется сказать в открытую такую избитую банальность. Драпируют ее словесными покрывалами. Покрывала спали, вся новизна – в слове симбиоз).
Можно отстаивать концепцию объективной истины. Я уважаю своих противников, которые умеют защищать ее приемами современной борьбы, достижениями науки и техники. Но кривлянья – это вряд ли.
Внутреннее убеждение есть определенный этап процесса оценки доказательств. Судья обязан вынести решение по делу, которое подсудно ему. Обязан несмотря ни на что, хотя и хотелось продлить процесс. Процесс формирование его внутреннего убеждения поставлен в жесткие правовые и организационные рамки. Говорить об абсолюте, категоричности суждения субъекта в условиях юридического процесса – идеализм. Процессуалисты это давно поняли, криминалисты – как выясняется, нет.
Как сказал судья Рольф Б. по делу Att.-Gen. v. Hitchcock, «если бы мы жили по тысячу лет, вместо обычных 60-70, а каждое дело было настолько важным, то было бы возможно и даже обязательно … предпринять все наивозможнейшие исследования истины сделанных утверждений… В действительности разум находит это невозможным». Найт-Брюс Л.Дж. в деле Pearse v. Pearse (1846) отметил: «Истину, как и другие хорошие вещи, можно любить неблагоразумно – ее можно добиваться слишком настойчиво – и она станет слишком дорого. Безусловно, та подлость и вред от вторжения в чьи-то частные отношения ее юридического поборника, то большое зло в виде вселяющегося основательно и скрытно подозрения и страха в отношениях людей, которые неминуемо будут иметь место, и которых в условиях прекрасной безопасности не было бы или было бы гораздо меньше, являются слишком большой платой за истину саму по себе»
Вот так. Участники уголовного процесса по необходимости вынуждены довольствоваться вероятной истиной. Истина есть приближение, бесконечное. Даже эксперту приходится прервать процесс формирования убеждения на определенном этапе, а именно тогда, когда разумных сомнений не осталось. Остались сомнения, но ими можно пренебречь, как крайне маловероятными объяснениями фактов.
Убеждение эксперта, выраженное в заключение – это возможно только временное состояние доказательства, которое под влиянием критики оппонента, преобразуется в иное, что и повлияет на формирование убеждения судьи.
2) Для «удобопереваряемости» второго положения, также разложим его на части.
2.1. «Разработана частная теоретическая концепция закономерностей формирования внутреннего убеждения, включающая гносеологические, логические и психологические аспекты». Ладно, пусть будет так. Поверим на слово. Но хотелось бы подтверждений в виде показаний измерительных приборов (осциллографов, спектроанализаторов и пр.) которые зафиксировали закономерности. А еще лучше предъявите патенты на изобретение таких приборов или методик замера этапов формирования у субъектов уголовного процесса внутреннего убеждения.
В конце-концов обратитесь к академику Анохину, он поможет.
Можно и к последователям Фрейда обратиться.
Глядишь, и появилась бы «криминалистическая» новизна.
А так бросаться «теоретическими концепциями» любой сможет.
2.2. «Методология формирования внутреннего убеждения следователя определяет истинность и достоверность его познания как основы внутреннего убеждения. Важным фактором, предопределяющим всю систему познания следователя при формировании его внутреннего убеждения, является информационный подход в доказывании по уголовным делам».
Ну вот и методология «нарисовалась». Как же серьезный ученый-криминалист без методологии? Любят они это слово до безобразия.
Какой-нибудь замухрышка-следователь, производя следственный осмотр, и не подозревает о том, что «методология формирования внутреннего убеждения следователя определяет истинность и достоверность его познания как основы внутреннего убеждения». Это оказывает, она управляет и направляет его на пути познания.
Словно Камасутра – на пути к экстазу.
«Информационный подход» – еще один криминалистический «фетиш» – тоже пошел в дело. В данном случае чтобы слепить очередной порожняк, выдаваемую за положение, выносимое на защиту. Ничего нового в развитие этого подхода; упомянут просто, чтобы подчеркнуть свою приверженность «подходу», прислониться к авторитетам.
2.3. «Непременным элементом расследования является требование, чтобы следователь обладал методами интеллектуальной обработки информации. При этом интерпретация информации следователем – это не только ее уяснение, но и адаптация ее последним. Происходящий процесс накопления информации не только корректирует внутреннее убеждение следователя, но и способствует принятию и реализации решений». (Раз за разом к стилю начинаем привыкать).
«методы интеллектуальной обработки информации» - это, конечно, сильно сказано. Нельзя ли по проще: «следователь не должен быть ослом».
А какое дивное открытие содержится в сентенции: «Происходящий процесс накопления информации не только корректирует внутреннее убеждение следователя, но и способствует принятию и реализации решений»?
Автор упомянул термин «адаптация». Мне он тоже нравится. Только вот вопрос, зачем диссертант его использовал?
Адаптация информации к партийной установке следователя, как стороны в деле? Конечно, нет, так автор не мог думать. Ведь он все еще пребывает в простодушном убеждении, что следователь – это «объективный» расследователь/исследователь (орган расследования). Как врач у постели больного, как ученый в своей лаборатории, как партия у руля власти, как пастырь перед паствой. Он есть сосредоточие мысли и воли на пути к истине.
Конечно, есть только объективная истина, и следователь устанавливает (закономерно) ее. Нам остается только не мешать ему и полностью довериться его внутреннему убеждению.
О том, что интерпретация информации происходит по состязательной схеме и встраивает информацию в систему доказательств обвинения (или защиты), автор даже не задумывается. Он живет в той чудесной стране непуганых ученых, где все еще верят в существование нарисованных советской наукой героев. Теперь мы можем догадаться, где ее искать.
3. «Психологический аспект внутреннего убеждения неразрывно связан как с гносеологическим, так и логическим аспектами. Внутреннее убеждение с психологической точки зрения – это категорический однозначный вывод по результатам оценки совокупности обстоятельств, не допускающий каких-либо сомнений. Абсолютная убежденность расценивается как нравственно-психологическая гарантия верности познания, оценки и решений. Внутреннее убеждение следователя должно представлять собой субъективное отражение объективной истины и исходить из этого на всех стадиях формирования такого внутреннего убеждения».
Третье положение повторяет первое. Оно противоречит УПК РФ, который допускает наличие сомнений, не требует категорически однозначного вывода в заключении эксперта, установления объективной истины от следователя.
Говорить об абсолютной убежденности следователя в своей правоте можно, конечно. Можно даже говорить, что следователь всегда прав, коль скоро убедится в своей правоте.
Но позволительно спросить тогда автора.
Следователь относится к какой стороне? Стороне обвинения (п. 47 статья 5 УПК), не так, ли.
Какую функцию он выполняет? Функцию уголовного преследования (пункт 45, 55 статьи 5 УПК). Ведь так.
Значит, что у нас получается. Выбирайте на выбор любой из вариантов ответа: (1) в УПК заложен обвинительный уклон, (2) окончательное решение по делу принимает следователь.
Вот он грех современной криминалистики: она в упор не видит УПК и новую правовую реальность. Тянет всех нас назад, в «наследие тяжких времен».
3. «Ошибки правосудия различаются как ошибки мысли (восприятия, оценки, понимания) и ошибки действия (поступков, решений, воздействия на кого-либо, что-либо). Ошибки мышления связаны с познанием объективной действительности и составляют гносеологический аспект анализа ошибок. Ошибки действия, реализуемого на основе проведенного познания и направленного на достижение поставленной цели, представляют собой телеологический аспект».
Причем тут «ошибки правосудия»? Неужели автор так наивен, что хочет поймать нас на подмене тезиса: «предварительное расследование» на «правосудие». О правосудии, он, судя по всему, говорит, не понимая самого главного его качества – состязательности.
Все остальное в этом тезисе несусветная научная пошлятинка.
Хотя бы для любопытства заглянули в другие отрасли знания, занимающиеся проблемами мышления, сознания. Зачем потчевать научную общественность откровениями на уроне средней школы?
Отсутствие новизны, креативности, любопытства, поиска – этот главный грех криминалистики – вылезает изо всех положений, выносимых на защиту.
Автор не ищет нового знания, а пытается угадать, как бы понравиться товарищам, принимающим решение о присуждении ученой степени.
5. «Ошибки субъекта доказывания по уголовным делам, допускаемые в его познавательной деятельности, могут относиться к неправильному (или сомнительному) установлению фактов, не соответствующих действительным обстоятельствам дела, или к неправильной материально-правовой оценке деяния, инкриминируемого обвиняемому (подозреваемому, подсудимому). Говоря о таком субъекте доказывания как следователь, к приведенным ошибкам следует добавить еще и ошибки, допускаемые при производстве следственных действий».
Автор продолжает интенсивно упражняться в скудоумии.
Опять неумелое протаскивание мысли, что основным субъектом доказывания (познания «объективной истины») является добряк-следователь. Новость только в том, что делается признание: следователь все-таки делает ошибки. Ошибки «могут относиться» к неправильному или сомнительному установлению фактов.
С ошибками и фактами – непонятка. Если внимательно вчитаться, то поймешь, что автор сказал ересь: Ошибки субъекта доказывания могут относиться к неправильному установлению фактов, не соответствующих действительным обстоятельствам дела, т.е. буквально «неправильное установление факта, не соответствующего обстоятельствам дела». Факт неправильно установили, а он еще и не соответствует обстоятельствам дела? Но если следователь неправильно установил неправильный факт, то может выяснил тем самым истину? Борат может отдыхать.
Что же это за факты, которые не соответствуют «действительным обстоятельствам дела»? «Того, чего нет в деле, того и нет в действительности». Это формулу, еще древние римляне вывели. А они знали толк в юриспруденции. Но Абакирова придумала (наверное сама о том не догадываясь) новое понятие «действительные обстоятельства дела» (может ошибка «фактические обстоятельства дела» – такой термин есть в УПК?): очевидно это и объективная реальность и материалы дела, в которых она отражена. Если так, то это некорректность мышления. Искажение материалистического подхода: объективное и субъективное слиплись.
Само собой, автор подразумевает, что именно следователь устанавливает в окончательном виде факты. Ошибки он делает не только когда познает сомнительные факты или факты, не соответствующие действительности, но и когда следственные действия производит. Но зачем следователь производит следственные действия, как не ради познания?
И еще, интересно знать, адвокат (как защитник или представитель) он является субъектом доказывания? И хотелось бы знать, вправе ли адвокат усомниться в фактах, установленных следователем? Или следователь получает самоудовлетворение от выявления своих ошибок и ему партнер не нужен?
Нет нужен. Как вскоре выяснится – ему нужен эксперт, у которого точно такие симптомы впадения в ошибку и не достижения полноценного «внутреннего убеждения».
6. «Сформулировано авторское определение следственной ошибки, под которой понимается непреднамеренное неверное умозаключение («продукт мыслительной деятельности») следователя по результатам оценки доказательственной информации или следственной ситуации в целом, способное привести к неверному решению, не обеспечивающему полноту, объективность и всесторонность расследования преступления. Непреднамеренность, заблуждение остаются доминантой ошибки. Потеря элемента заблуждения, непреднамеренности в корне меняет подход не только к определению следственной ошибки, но и к структуре ошибок».
Вот и произнесена сакраментальная фраза о «полноте, объективности и всесторонности расследования преступления». Вроде после этого появилась уверенность в том, что теперь-то уж объективная истина будет установлена следователем.
Но говорится об этом в отрицательном контексте ошибочности действий следователя. Какая-то тень заблуждения легла на следователе и эксперте.
Что же касается рассуждений о природе ошибки и неошибки, то это мудрость на уровне лучших боратовских высказываний.
7. «Первооснову следственных ошибок необходимо искать применительно к мыслительной (интеллектуальной) деятельности следователя».
Однако, каков стиль. Слова попросту не скажет – о любой ерунде.
Рассмотрим «авторскую классификацию» следственных ошибок.
«По основному содержанию (характеру отражаемого действия) ошибки делятся на: а) психофизиологические и логико-психологические (при восприятии исходной информации, ее переработке, оценке, интерпретирования и интеграции различных информационных потоков); б) технические (ошибки измерения, расчетов, фиксации доказательственной информации); в) организационно-тактические (неиспользование или неверное применение тактических рекомендаций криминалистики); г) уголовно-процессуальные (нарушение норм УПК); д) уголовно-правовые (неправильное применение норм УК); е) комплексные (ошибки следователя, сочетаемые с ошибками судьи, прокурора, эксперта, специалиста)».
Просто прелесть формулировка : «е) комплексные (ошибки следователя, сочетаемые с ошибками судьи, прокурора, эксперта, специалиста)». Диссертант махом нанизал этих участников на один шампур своей идеологии (Адвокат выпал из этой схемы куда-то). Вот эта «связка» и есть «коллективный субъект» доказывания или объективного, всестороннего расследования.
Простота, проявившаяся в том, что под понятие «следственной ошибки» автор отнес и то, что он назвал «комплексная ошибка», хуже воровства.
Сама же классификация ненаучна. Дутый пузырь
8. «Рассмотрены и систематизированы специфические следственные ошибки, свойственные отдельным следственным действиям из числа наиболее распространенных: осмотр места происшествия, допрос, очная ставка, проверка показаний на месте, предъявление для опознания, следственный эксперимент».
Вот тут сразу можно догадаться, о чем речь в диссертации. Примеров можно найти в каждом уголовном деле десятки. На таких темах объем диссертации и «делается».
Жаль нельзя признать это крупным вкладом в науку. В прокуратуре и суде такие обобщения делаются постоянно, не докторами, обычными клерками. Взял да прочитал и в диссертацию вложил.
9. «Предложено определение внутреннего убеждения эксперта, под которым понимается сложное интеллектуально-эмоциональное состояние, сформированное на основе соответствующих научных положений в процессе оценки хода и результатов проведенного исследования».
Что тут сказать? Куда девать такое определения, к чему приспособить. Познавательная ценность – нулевая. Разве что можно констатировать отличие внутреннего убеждения эксперта и «того внутренного убеждения, о котором говорится в положении № 1».
10. «Сформулировано авторское определение экспертной ошибки, под которой следует понимать непреднамеренное неверное суждение (умозаключение) или действие эксперта при установлении фактических данных в процессе исследования объектов и оценки результатов, а также нарушение уголовно-процессуального закона, способные привести к неверному решению, не обеспечивающему полноту, объективность и всесторонность проведенного исследования».
Опять прилагательное «авторское» – единственное свидетельство новизны положения. Кабинетная, книжная мудрость. Эксперта приравняли к следователю, обеспечивающему полноту, объективность и всесторонность проведенного исследования. Следователь–исследователь–эксперт – триединство «субъекта доказывания» (как в библии).
Один адвокат болтается без привязки к требованию о полноте, объективности и всесторонности исследования. Возникает все больше сомнений, а зачем нам вообще такой участник процесса? Отцепить от уголовно-процессуального состава, стремящегося к конечной остановке в виде объективной истине по пути, проложенному диссертантом Абубакировой.
11. «Предложена авторская классификация экспертных ошибок по разным основаниям: основополагающие, частные, организационно-тактические, организационно-технические, психологические, комплексные».
Который раз блеснуло «авторскость» в формулировке. Я особенно не задумываясь, могу продолжить перечень таких оснований: идеологические, гносеологические, онтологические, проподевтические, гендерные и т.д. и т.п. А лучше по простому: субъективные и объективные, как любит классифицировать одна знатная дама-ученый из АУ МВД.
Звучит непонятно, но вроде как научно.
А толк, смысл в чем?
12. И как апофеоз всего исследования – потрясающее своей свежестью и конструктивностью предложение по выходу из ситуации, в которую нас могут завести ошибки эксперта: «Одним из направлений предупреждения экспертных ошибок предлагается проведение рецензирования заключений на уровне стран СНГ, способствующее взаимному обогащению опыта, исключению типичных недостатков и экспертных ошибок. Сформулированы изменения в действующее законодательство, так ст. 38- 1 Федерального Закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» и ст.42-1 Закона Республики Казахстан «О судебно-экспертной деятельности в Республике Казахстан» следует изложить в следующей редакции: «Контрольно-консультационное обеспечение производства экспертиз» : «1. При необходимости руководителю экспертного учреждения организовывать консультации экспертов со специалистами экспертных и научно-исследовательских учреждений, высших учебных заведений, а также других подразделений, имеющих право производства экспертиз; 2. Для повышения объективности и предупреждения экспертных ошибок, организовывать выборочное письменное внутреннее и внешнее рецензирование заключений экспертов».
А почему бы в состязательном суде не сравнить заключения экспертов, специалистов с обеих сторон. Допросить их. Провести перекрестный допрос.
Когда эксперт в суде один его заключения имеют вид пророчеств оракула. Поставьте против него такого же эксперта, и речения оракула превратятся в себялюбивый вздор.
Кто это сказал? Сергеич (Пороховщиков). Много лет прошло, а ничего лучшего в уголовном суде не придумано: сравните, сопоставьте, исследуйте в форме непосредственного устного допроса мнения экспертов. Может что-нибудь получите. Вроде истины.
«В целях предупреждения экспертных ошибок в экспертных учреждениях автором предлагается проводить обязательное планомерное обобщение экспертной практики, раз в 5 лет по всем направлениям традиционных экспертиз и каждые 3 года по новым видам проводимых исследований. Кроме того, рекомендуется проводить обучение сотрудников правоохранительных органов, совместные обобщения судебной, следственной и экспертной практики, шире осуществлять консультативную помощь органам, назначающим экспертизы. Для повышения качества экспертного исследования и исключения экспертных ошибок предлагается шире использовать международный опыт назначения и производства экспертиз».
Чего тут больше? Хитрости или глупости?
Глупость состоит в том, что автор не сумел предложить ничего конкретного. Хитрость состоит в том, что он сумел показать себя зачинателем благих пожеланий. Конечно, заведомо невыполнимых. Но как сладко о них порассужать. Как в свое время Васиссуалий Лоханкин.
Если вспомнить, какая титаническая работа была проведена автором по созданию эмпирической базы, (она, напоминаю, включила в себя, по уверению диссертанта, 3443 уголовных дела, 1347 экспертных заключений с 2000 по 2009 годы. Проанкетировано и проинтервьюировано 864 респондентов из числа следователей, дознавателей, судей различного уровня, адвокатов, экспертов Центрального, Южного, Восточного и Северного Казахстана, а также Центрального, Южного и Уральского округов Российской Федерации, и, кроме того, сотрудников правоохранительных органов Кыргызстана» (стати, адвокатов значит все-таки тоже опрашивали!), то напрашивается вывод «Гора родила мышь».
Где эти данные, где социологические замеры, где выявленные закономерности? («Где праздничный пирог? Где клюква в сахарной пудре?», как говаривал Ослик Иа). Из автореферата не усматриваются абсолютно ничего. Где социология, где психология, если уж нет физиологии, антропологии, физики, химии и пр.
Перейду к выводам.
Автору по существу не сообщил ничего нового городу и миру.
Принципиальной новизны, отличающей ее работу от работ предшественников нет. Это не докторский уровень – совершенно точно можно сказать. Пересказ, путанный, с претензией на наукообразность пересказ банальных истин (на уровне слабенькой кнандидатской). Без попытки адаптировать советские научные наработки к современным условиям – если не по содержанию, то по форме состязательного судопроизводства.
Судя по автореферату, или в Казахстане вообще нет состязательности, или автор не имел дело с «культур-мультур» состязательного судопроизводства.
Теория должна тянуть правоприменителя к той планке состязательности, которая установлена законодателем, такого рода труды извращают смысл закона, неверно ориентируют правоприменителя. Одним словом наносят вред и теории и практике.
Автор, как говорят американцы, преисполнен горячего воздуха (full of hot air), надувался-надувался как шар, а потом как …
Фуко кажется (по поводу расстрела герцога Эгенского) сказал Наполеону: «Это хуже чем преступление – это ошибка». Здесь та же история. Можно, на мой взгляд, простить творческую неудачу, крах теории, даже преступление на пути к истине. Это станет частью истории науки. Но если, вместо поступка, автор, извините, пукнул, это просто смешно.
Нельзя не сказать о консультировании. Если диссертация отражает подлинный уровень понимания проблем самой профессором Белкиной, то это свидетельство абсолютной недееспособности московской милицейской школы криминалистики. Если нет, то профессор не исполнила свою функцию консультанта, подвела ведомого. А на будущее «ведомым» надо соображать, куда обращаться за консультациями.
Архиназаврус (вылезая, из-под стола и занимая привычное место в президиуме): Порадовал.
Не ты – а автореферат этот.
Кажется, угроз с данного направления нет и не будет уже.

После паузы

Так что же, ты теперь можешь любую криминалистическую диссертацию «расхеракать» с помощью «Семи смертных грехов»?  
Червь (грустно): Угу.
Архиназаврус: Пора убивать тебя, Червь.
 


Всем спасибо. Дискуссия закончена?

Кстати, ошибаются те, кто думает, что ЖУ дело рук только меня или Н. Ковтуна.

В разное время к этому проекту привлекались 10-12 человек. Некоторых из них я даже не знаю.

Добровольцы. Сами как-то появились. Предложили свою помощь. Но они молодые, боятся себя назвать. И я их прикрыл своим именем.

Скажем, сюжет по автореферату Арабули полностью писали добровльцы (четыре разных человека). Я только литературную обработку сделал, если можно так сказать. Так что все что касается стиля - это мое. Но и по содержанию я полностью ответственность на себя беру. Разделяю, что было написано. Ни о чем не желею.

Но противостоять системе я один не буду.

Не будет найден иной более конформистский формат по обзору авторефератов (таковой предложен администрации МАСП), значит не будем обсуждать их.

То же касается и критики в глобальном масштабе. Я как офицер конечно лоялен власти. Хотя и остаюсь при мнении, что от того, кто говорит правду не следует ждать матежа. Так что писал только то во, что вреил.

Приказ есть приказ и я подчиняюсь ему.

всем спасибо проф. Александров

Это конец?

Здесь, пожалуй, найдется достаточно много посетителей, заходивших на сайт с целью почитать ЖУ. Узнать что-то новое для себя и от части, повеселиться. Во всяком случае скажу за себя. Понятно, что Александр Сергеевич и Николай Николаевич связаны обязанностью "защищать" своих учеников, а такие отзывы количество "добрых" оппонентов и соратников, отликающихся с положительным отзывом,  не увеличивают. Так же понятно, что нужна большая смелось в этих условиях продолжать "разбор полетов". Так что очень жаль. Возможно, нужна реинкарнация? В глубине души все понимают, что это нужная работа (пока она не коснулась лично тебя). Но мы ведь о Науке!

А не "расхеракать" ли этот мерзкий уголок?

Легковесность и стеб аффтара данного материала не перестают удивлять.

Переврал цитату "времен очаковских и покоренья Крыма".

Переврал высказывание П. Сергеича - и как переврал! Просто фальсифицировал, заменив "самолюбивый спор" на "себялюбивый вздор"! Ай да профессор! Кстати, пока д-р Александров был еще скромным доцентом, эту цитату он приводил правильно - вот тут хотя бы: http://www.rusexpert.ru/magazine/011.htm

Спутал герцога Энгиенского с каким-то Эгенским, а Фуко - с Фуше. Прохвессор, Вы хоть знаете между ними разницу?

Про несчастного Ослика Иа я уж молчу - наш лихой аффтар и ему наприписывал совсем не тех слов.

Вот так аффтар пресловутого живого уголка работает с источниками. Закрадывается крамольная мысль: а ту ли вообще работу он рецензирует? Фамилию бедной диссертантки Аубакировой он вообще ни разу правильно не написал, искажая ее на самые разные лады. Это такой юмор, да? Если да, то он откровенно идиотский, не побоюсь этого слова.

А что сказать про дивную фразу: "Если диссертация отражает подлинный уровень понимания проблем самой профессором Белкиной, то это свидетельство абсолютной недееспособности московской милицейской школы криминалистики. Если нет, то профессор не исполнила свою функцию консультанта, подвела ведомого", - как ее расценить?.

Дуся, кто такая сама профессор Белкина? Консультантом Аубакировой была профессор Аверьянова. Это стеб такой или тонкий гнусненький намек?

Фу, противно читать эту мерзость. Да еще откровенно малограмотно написанную - знание орфографии и пунктуации у нашего прохвессора не дотягивает и до тройки с минусом. Зато умных слов нахватался и ярлыки лепит за милую душу. С этим у него хорошо, лучше просто некуда.

В общем, публично высказанное желание аффтара любую криминалистическую диссертацию «расхеракать» достаточно понятно. И рождает встречное предложение: а не пора ли прикрыть этот издевательский балаган?

Без всякого уважения к аффтару этого омерзительного "отзыва",
проф. Белкин А.Р.