ОТЗЫВ
на книгу Пиюка А.В.
«Проблемы применения упрощенных форм разрешения уголовных дел в судопроизводстве Российской Федераци в свете типологии современного уголовного процесса»,
Томск: Издательство  Томского университета, 2011. – 208 с.

Книга А. В. Пиюка «Проблемы применения упрощенных форм разрешения уголовных дел в судопроизводстве Российской Федерации в свете типологии современного уголовного процесса» посвящена одной из актуальных тем современного российского уголовного процесса: проблемам применения норм главы Х Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее – УПК), а именно, проблемам правового регулирования и правоприменения института особого порядка постановления приговора без проведения судебного разбирательства, регламентированного гл. 40 УПК и института досудебного соглашения о сотрудничестве, введенного гл. 40.1 УПК.
Широкое применение особого порядка судебного разбирательства, в котором рассматривается в настоящее время не менее 50 % всех поступающих в суды уголовных дел, позволяющее говорить о нем уже de facto не как об экстраординарной форме уголовно-судебного производства, а о норме современного отечественного уголовного процесса, а также нарастающие темпы заключения досудебных соглашений о сотрудничестве, настоятельно требует серьезного научного осмысления данных правовых феноменов. Таковым серьезным, без преувеличения фундаментальным научным исследованием и выступает монография А.В. Пиюка.
Центральный вопрос, который ставит перед собой автор книги – вопрос о возможности и пределах существования упрощенных судебных производств в российском уголовном процессе – разрешается посредством исследования типологии уголовного судопроизводства, подробным описанием и сравнением двух основных его моделей: уголовного процесса стран общего права (автор предпочитает называть его англо-американским типом) и романо-германской модели уголовного процесса. Далее следует исследование причин и условий появления упрощенных производств применительно к обоим моделям и устанавливаются их место и роль в рамках каждой из вышеуказанных моделей.
Итогом работы служит исследование пределов и предпосылок упрощенных судебных производств в современном российском уголовном процессе, как одной из видов романо-германской модели. Проделанное исследование позволяет автору монографии сформулировать ряд выводов, в частности, о том, что упрощенные производства в уголовном процессе России страдают рядом серьезных недостатков, вступающих в противоречие с основными принципами уголовного судопроизводства; о том, что данные недостатки во многом обусловлены некритическим заимствованием моделей упрощенных судебных производствиз уголовного процесса стран англо-американского типа; о том, что упрощенные формы судебных производств, как особый порядок судебного разбирательства, так и досудебное соглашение о сотрудничестве имеют право на существование в рамках отечественного уголовного судопроизводства, вместе с тем, чтобы не вступать в диссонанс с исторически сложившейся системой российского уголовного судопроизводства в целом, они должны быть подвергнуты качественному реформированию.
Суть данного реформирования, по мнению автора рецензируемой работы, состоит в том, что данные институты должны стать исключением, а не нормой уголовного судопроизводства и, соответствено, их примненение должно быть обусловлено наличием исключительных и вместе с тем ясно и недвусмысленно артикулированных оснований.
Выводы автора весьма подробно аргументированы. В книге использован огромный объем как нормативного материала, в том числе законы и уголовно-процессуальные кодексы различных стран, так и собственно научная литература, как на русском, так и на могих иностранных языках, приведены ссылки на конкретные уголовные дела, в том числе из числа рассмотренных автором как действующим судьей.
Основательность аргументации нашла свое выражение и в структуре работы. По сути две первые главы, «Сущность и различия уголовного судопроизводства современных демократических государств» и «Требования, предъявляемые типом национальной конструкции уголовного процесса к деятельности по реформированию уголовного судопроизводства Российской Федерации», являются прелиминарными, обосновывающими центральную часть работы, содержащуюся в третьей главе «Предпосылки и пределы применения упрощенных форм судопроизводства по уголовным делам».
В целом с выводами и с предложенной аргументацией сложно не согласиться. Действительно, благие намерения законодателя модернизировать российский уголовный процесс, сделать его достойным правового демократического государства, порой приводят его к рискованным некритическим заимствованиям, эффективным в «родной» для него системе уголовного процесса, но неэффективным или дающим совершенно противоположный эффект на российской почве. Сложившаяся в последнее десятилетие ситуация, когда правовые инновации, в том числе и в сфере уголовного судопроизводства, решаются законодателем без какого-либо предварительного обсуждения с привлечением представителей науки, практики, общественности, не может рассматриваться как нормальная. Плоды такого «законодательного аутизма», разумеется, крайне отрицательно сказываются не только на эффективности правоприменительной деятельности, но и на отношении граждан к правосудию, шире – к уголовному судопроизводству.
Автором подробно и точно проанализированы основные недостатки как главы 40, так и главы 40.1 УПК. Весьма актуальным является вопрос о ничем не ограниченном законодателем усмотрении прокурора при даче согласия на рассмотрение уголовного дела в общем порядке, а также при определении выполнения лицом, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве своих обязательств по данному соглашению. Автором рецензиремой работы делается закономерный вывод о парадоксальности, более того, о ненормальности данного положения: применение уголовных и уголовно-процессуальных льгот, которые получает подозреваемый, обвиняемый в обмен на свое, в широком смысле этого слова, сотрудничество со стороной обвинения, всецело зависит от прокурора, т.е. от другой стороны данной сделки. Действительно, такой феномен как соглашение с подозреваемым и обвиняемым на его сотрудничество с органом предварительного расследования в обмен на уголовно-правовые преференции, как парапроцессуальный феномен, существовало всегда. Придание данному явлению правового характера имело своей целью не только зафиксировать взаимные обязательства, но и гарантировать подозреваемому, обвиняемому реальное исполнение обязательств, взятых на себя стороной обвинения. В настоящее время действующее уголовно-процессуальное законодательство реальных гарантий подозреваемому, обвиняемому не предоставляет.
Вместе с тем работа А.В. Пиюка, по нашему мнению, не свободна от недостатков.
На наш взгляд, автор чересчур абсолютизирует различия между уголовным процессом стран общего права и уголовным процессом стран романо-германской системы права. Разумеется, некоторое упрощение и даже сознательное игнорирование некоторых сходных аспектов в двух объектах исследования в определенной степени может быть весьма продуктивно для сравнения. Тем не менее, такое сознательное упрощение, абстрагирование – лишь первоначальный этап познавательного процесса.
Так, автором оставлены без внимания следующие обстоятельства, смягчающие резкую грань между двумя типами уголовного судопроизводства.
Во-первых, диахронический аспект. Не стоит забывать, что и французский уголовный процесс (являющийся базовой моделью уголовного процесса романо-германского типа) был создан в начале XIX г. во многом путем активного заимствования ряда общих принципов (в частности, презумпции невиновности), а также судебной стадии из английского уголовного судопроизводства. Таким образом, успешное осуществление такой мощной рецепции обусловлено скорее сходством этапа исторического развития двух государств, потребности Франции модернизировать свое уголовное производство, привести ее в соответствие с новыми социальными реалиями, а не соответствие каким-либо устойчивым национальным особенностям французского менталитета.
Во-вторых, не стоит забывать, что «сделки о признании вины» были официально легализованы в США лищь в 1970-х гг. решением Верховного Суда США, а до этого носили характер парапроцессуального явления. Любопытно, что аргументы, выдвигаемые тогдашними американскими противниками придания подобным сделкам правового статуса, практически не отличались от тех, что выдвигают современные российские противники упрощенных производств.
В-третьих, как известно, что существование уголовного процесса (шире – правовой системы) романо-германского типа или типа системы общего права во многих государствах, бывших колониях Франции и ли Великобритании, явилось не следствием их соответствия социальным, экономическим или культурным особенностям страны, а было обусловлено тем простым фактом, что бывшая колония продолжала развивать ту модель уголовного процесса, которую оставила ей в наследство метрополия (очевидно, что экономика, общество, культура Индии при всей общности системы права существенно отличаются от тех, что существуют в Великобритании, не говоря уже об англофонных африканских государствах).
В-четвертых, международное право оказывает все большее влияние на сближение правовых систем. Особенно это очевидно на примере влияния правовых позиций Европейского Суда по правам человека на уголовный процесс как романо-германского типа, так и системы стран общего права. Так, прецедент, как специфический источник права стран системы общего права (в виде постановлений Европейского Суда по правам человека) стал источником права и для стран романо-германской системы права. С другой же стороны, рецепированный романо-германским уголовным процессом и широко (по сравнению с английским) понимаемый принцип презумпции невиновности уже в наши дни путем вынесения соответствующего постановления Европейского Суда по правам человека не позволил Великобритании ограничить (путем разъяснения присяжным о возможности толковать молчание обвиняемогго против него) применение этого, ранее выработанного ей же самой принципа.
Другим недостатком работы является недостаточный (по сравнению с внушительной теоретической частью) статистический материал. К примеру, на стр. 154 указывается, что «практика показывает, что ходатайства о рассмотрении уголовного дела в особом порядке зачастую заявляются как раз лицами, имеющими криминальный опыт». Представляется, что для оценки читателем правильности данного утверждения, необходимо было бы привести конкретные цифры. Будучи действующим судьей, т.е. правоприменителем, имеющим возможность на практике оценить эффективность главы 40 и 40.1 УПК, автор на удивление робко использует и этот свой личный опыт. Между тем, весьма ценным были бы данные о том, сколько раз, к примеру, он, усомнившись в обоснованности предъявленного обвинения, назначал рассмотрение дела в общем порядке; как часто подтверждалось в этих случае первоначальное обвинение?
Указанные недостатки, впрочем, не умаляют огромного положительного эффекта проделанного автором, действительно фундаментального исследования, достойно развивающего концептуальные разработки Томской школы процессуалистов России, являющегося ценным источником не только для изучения уголовного судопроизводства, но и для его законодательного совершенствования.

Отзыв утвержден на заседании Научно-учебно-практической лаборатории «Юридическая клиника» Института права, социального обеспечения и безопасности Удмуртского государственного университета 01 декабря 2011 г. по докладу научного сотрудника М.С. Белоковыльского

Заведующий Научно-учебно-практической лаборатории «Юридическая клиника» Института права, социального обеспечения и безопасности Удмуртского государственного университета кандидат юридических наук, доцент, заслуженный юрист Удмуртской Республики С.Д. Игнатов

Подпись заведующего Научно-учебно-практической лаборатории «Юридическая клиника» Института права, социального обеспечения и безопасности Удмуртского государственного университета кандидата юридических наук, доцента, заслуженного юриста Удмуртской Республики С.Д. Игнатова ЗАВЕРЯЮ
Директор Института права, социального обеспечения
и безопасности Удмуртского государственного
университета кандидат юридических наук, профессор В.Г. Ившин