MASP/IUAJ/МАСП - Он адвокат и патриот. К вопросу о сделке с правосудием.

Крабби: Впечатлен пафосом статьи записного радетеля об истине и духовности адвоката А. Кучерены ("Ловушка для мафии или сделка с совестью? Западный опыт упрощенного правосудия может дать непредсказуемые результаты". опубликована в РГ 9.06.2009г.). http://www.rg.ru/2009/06/09/sdelka.html
Как он крякнул «сделку о признании».

Он адвокат и патриот
Крабби: Впечатлен пафосом статьи записного радетеля об истине и духовности адвоката А. Кучерены ("Ловушка для мафии или сделка с совестью? Западный опыт упрощенного правосудия может дать непредсказуемые результаты". опубликована в РГ 9.06.2009г.). http://www.rg.ru/2009/06/09/sdelka.html
Как он крякнул «сделку о признании». Я думаю трудно возразить такому эрудированному, а главное высокоидейному автору.
Грюза: Это уж точно, но я попытаюсь.
Во-первых, не соглашусь с исходной посылкой А. Кучерены: дескать нам не пристало заимствовать англо-саксонский правовой институт. Подспудно проводится мысль о бездуховности торга с правосудием. Из чего легко заключить о бездуховности янки и высокой духовности россиян (старый тезис о русском народе-богоносце).
Однако, такому косному специалисту надо бы знать, что аналог «сделки с правосудием» существует не только в Америке, Англии, но и в странах с романо-германской правовой системой. Особенно успешно этот правовой инструмент применялся в Италии в конце 80-х годов прошлого века. Благодаря ему был преодолен обет молчания, принятый в мафии, а сама мафия разгромлена.
Что-то такое имело место и в ФРГ, когда правительство решило всерьез взяться за радикальные группировки, ставшие представлять угрозу конституционному строю.
Во-вторых, проектируемый «договор о сотрудничестве со следствием» – правовой инструмент, не больше, хотя и никак не меньше (мозги кое-кому конечно надо будет поменять).
Его применение зависит от того, с какой целью и кто его будет применять, в каком режиме. Рисуемые А. Кучереной ужасы характерны для современных реалий предварительного следствия (инквизиционного по-прежнему). «Сделка с правосудием» здесь совершенно не причем.
В общем, автор применил некорректный прием убеждения, приписывая критикуемому того, что у него нет – по той простой причине, что закон пока не принят. В нашем уголовном процессе такие чудеса творятся и с признанием вины и сделками со совестью, какие американцам и не снились.
Использование страшилки вроде «сталинских троек» и пр., как аргумента против «сделки с правосудием» – это подмена тезиса, манипулирование словами с целью обмана неискушенной аудитории. Грамотный юрист понимает, что правовая природа «сделки» совсем не то, что упрощенный способ «цивилизованной расправы» (по Н. Крыленко) авторитарного государства со своим врагом. «Сделка о признании» – это признание иска (уголовного) ответчиком (обвиняемым) перед независимым судом.
Червь: Да где ж его взять-то, независимый суд.
Грюза: Да, гарантией от произвола обвинительной власти должен быть суд, (гласный, независимый, ну такой, который имеет в виду Кучерена в своей статье) и, кстати говоря, адвокатура.
В состязательном судопроизводстве, проводимым с соблюдением установленных правил, «договор о сотрудничестве со следствием» совершенно нельзя отождествлять с произволом. И совесть тут совершенно ни при чем. «Договор», «сделка» только в русском языке несут какой-то подспудный негативный смысл. Все право основано на договоре. И юридическая истина имеет договорной характер. А под разговоры об истине объективной, особой миссии русского народа как раз удобнее всего творить произвол.
На своем опыте убедилась – американце в своей массе честны. А вот русские – вруны. Их жизнь делает такими, надо врать, чтобы выжить. Напомню, что в США с их бездуховными правовыми институтами вроде «сделки с правосудием» и пр. не было массовых репрессий, а у нас как раз были.
Причины произвола, творимого сегодня некоторыми, всем известны. С ведением главы 40-1 в УПК репрессии 30-х годов конечно не возобновляться. Нас пугают, а нам не страшно. Это не аргумент.
Третье, если следовать логике Кучерены, то и существующий особый порядок судебного разбирательства, предусмотренный главой 40 УПК также надо ликвидировать. Ведь он повторяет все те доводы, которые в 90-е годы выдвигали против этого порядка его противники. Те тоже упирали на менталитет, духовность и пр. Против утилитаризма и прагматизма.
Теперь вроде все убедились (даже Кучерена), что институт полезный. Так, в некоторых районах Нижнего Новгорода до 60-70% уголовных дел в таком порядке разбираются. А ведь тоже пугали теми же самим пугалами. Думаю, что и с введение главы 40-1 УПК РФ все убедятся в том, что не так страшен черт. И менталитет вроде не пострадал.
Четвертое: не совсем удачно сослался Кучерена на В.Д. Спасовича как на своего единомышленника. Этот известный адвокат и ученый в своих воззрениях на судебную истину опирался на учение И. Бентама. Перевирая по памяти, привожу его слова: «фактическая достоверность всегда гадательна», «судья вынужден из двух зол выбирать меньшее» и пр. парафразы из работ Бентама, известного утилитариста.
И вообще в основе якобы русского учения об истине (Владимиров, Спасович, Стефановский и пр.) лежит бездуховное английское учение, никогда не забывающее о пользе.
А. Кучерене уместнее было бы сослаться на А. Вышинского, М. Строговича и прочих апологетов советского учения об объективной истине, которые громили «сделку о признании» вкупе с другими буржуазными институтами. Упирали при этом на социалистическое правосознание (о «российском менталитете» тогда еще не догадывались).
Пятое. В подтверждение своих рассуждений о неприемлемости предполагаемого института А. Кучерена приводит пословицы, которые якобы отражают негативное отношение россиян к доносительству. Вынужден напомнить, что институт доносительства характерен как раз для русского процесса – впрочем как и любого инквизиционного процесса. В странах, где обвинение, а не донос испокон века кладут начало процессу, тот, кто сообщает о преступлении, не считается доносчиком в нашем (инквизиционном) смысле. Он – свободный человек в свободной стране, который содействует изобличению преступника. Что в этом плохого? Почему бы и у нас лиц, содействующих обвинительной власти, перестали уничижительно называть доносчиками, а видели в них помощников правосудия. Вообще рассуждения в данной статье о доносительстве демагогично и не скорее способствует укреплению правовой нигилизм, чем атмосфере непримиримости к общественному злу.

Подробнее о проекте