Белкин А.Р. Суд присяжных: сомнительные плюсы и несомненные минусы
2007, СПб, , , Белкин А.Р.,
3. В судебной практике нередки случаи, когда в вопросном листе председательствующий неявно предлагает присяжным заседателям ответить на вопросы, связанные с юридической оценкой инкриминируемых деяний.
В соответствии с ч. 5 ст. 339 УПК РФ и разъяснением Пленума Верховного Суда РФ, перед коллегией присяжных заседателей не могут ставиться "вопросы, требующие собственно юридической оценки при вынесении присяжными заседателями своего вердикта" [25].Недопустима постановка вопросов с использованием таких юридических терминов, как умышленное или неосторожное убийство, убийство при превышении пределов необходимой обороны и др.
Б., Е. и Р. обвинялись в том, что 17.12.01 из личной неприязни убили В. Ночью они принесли тело В. к пруду, сделали прорубь и сбросили его туда, а вещи В. разбросали в окрестностях с целью сокрытия содеянного. В вопросном листе основные вопросы, предполагающие ответы о доказанности вины Б., Е., Р. в лишении жизни В., были сформулированы так, что требовали от присяжных заседателей собственно юридической оценки – об умысле подсудимых на лишение жизни потерпевшего. Приговор суда при этом содержал прямую ссылку на вердикт: "Вердиктом коллегии присяжных заседателей признано недоказанным наличие у подсудимых умысла на лишение жизни потерпевшего". Вопрос № 17 присяжным был задан в следующей редакции: "Если на вопрос № 13 дан утвердительный ответ, доказано ли, что Е., намереваясь с двумя мужчинами в корыстных целях завладеть имуществом В., вместе с ними похитил указанные вещи и принес домой к одному из мужчин, где они распорядились имуществом по своему усмотрению?" Аналогичный вопрос был поставлен и в отношении Р. под № 20. На эти вопросы присяжные заседатели ответили, что действия Е. и Р. доказаны, за исключением их совершения "в корыстных целях" [26]
Воздействие на присяжных не исключено
Необходимость исключения общения присяжных заседателей с лицами, не входящими в состав суда, не вызывает сомнений. Еще в постановлении Пленума Верховного Суда № 9 от 20.12.94 отмечалось, что судьям "надлежит неукоснительно соблюдать установленный <…> порядок, согласно которому по завершении образования коллегии присяжных заседателей комплектные и запасные присяжные заседатели по предложению председательствующего занимают отведенные им места на скамье присяжных заседателей, отделенной от присутствующих в зале судебного заседания. Нахождение присяжных заседателей в ходе разбирательства дела на иных местах в зале судебного заседания должно рассматриваться как существенное нарушение уголовно-процессуального закона" [27]. УПК РФ также содержит соответствующие указания (ст. 328 и 333).
1. В то же время, никаких конкретных мер, ограждающих присяжных заседателей от незаконного воздействия на них как со стороны участников судебного разбирательства, так и со стороны других лиц (родственников подсудимого, потерпевшего и др.), фактически предусмотрено так и не было. Даже анкетные данные присяжных заседателей (включая их адреса и телефоны) сравнительно легко доступны, что открывает для заинтересованных лиц богатые возможности воздействия – вплоть до подкупа и прямого запугивания. Следует отметить особо, что присяжные заседатели – обычные люди – к воздействию такого рода всем своим предшествующим жизненным опытом совершенно не подготовлены, а никакого инструктажа с ними о способах противостоять ему не проводится.
2. Законодатель обошел и вопросы о местонахождении присяжных заседателей во время перерывов в судебном заседании и о мерах по обеспечению безопасности присяжных заседателей во время самого судебного разбирательства. Поскольку присяжные заседатели совещаются достаточно долго, совещательные комнаты должны быть оборудованы кухней, туалетной комнатой, комнатой отдыха. Они должны быть расположены так, чтобы исключить возможность доступа посторонних лиц и соответственно влияние с их стороны. Необходимо особо предусмотреть и ситуации, когда принятие решения присяжными требует продолжительного времени (например, выделять для присяжных специальные гостевые помещения для ночлега).
3. В связи с этим крайне актуальным представляется введение в УПК дополнительных норм, а также принятие отдельных нормативных правовых актов, направленных на защиту присяжных заседателей от незаконного на них воздействия и от посягательств, связанных с выполнением ими своего гражданского долга. Давно назрела и необходимость предусмотреть возможность применения к присяжным мер безопасности, аналогичных тем, которые предусмотрены в отношении потерпевшего, свидетеля и иных участников уголовного судопроизводства, а также их родственников и близких лиц при угрозе убийством, применением насилия, уничтожением или повреждением имущества либо иными опасными противоправными деяниями в отношении названных субъектов (ч. 9 ст. 166, ч. 2 ст. 186, ч. 8 ст. 193, п. 4 ч. 2 ст. 241 и ч. 5 ст. 278 УПК РФ) [28].
Безответственность коллегии присяжных
В отличие от профессионального судьи, отвечающего за свои поступки и решения, "одноразовая" коллегия присяжных, выбранных фактически случайным (или "почти случайным") образом, никакой ответственности за свои действия не несет, отвечая лишь перед собственной совестью. Достаточно ли этого для справедливого решения?
1. В УПК РФ никак не закреплена обязанность государства в лице председательствующего судьи информировать присяжных об их высоком статусе и о том, насколько значимы и важны принимаемые ими решения. Фактически получается, что присяжные и не должны осознавать важность тех действий, которые они выполняют в ходе судебного разбирательства, – их лишь информируют, что они участвуют в отправлении правосудия, не раскрывая в должной мере их роли в процессе.
2. Вердикт присяжных (в отличие от приговора) никак не мотивируется, что резко ограничивает возможности сторон по его оспариванию. В итоге он может быть отменен кассационной инстанцией только на основании процедурных нарушений.
3. Присяжные не несут никакой юридической ответственности и не могут быть наказаны за вынесение заведомо неправосудного решения. Раз вердикт не мотивируется (даже косвенно), он может оказаться основанным не на фактах и выводах, но на одних эмоциях, на нежелании ломать чужую жизнь, на боязни брать на себя нравственную ответственность за обвинительный приговор.
4. Присяжные заседатели не участвуют в судебном разбирательстве после вынесения вердикта – поэтому законодательно оправдано то, что их совершенно не должно интересовать, какие юридические последствия имеет их вердикт для подсудимого.
5. Согласно ч. 1 ст. 343 УПК РФ, присяжные заседатели должны совещаться не менее трех часов, стремясь добиться единодушного решения, и лишь после этого вправе перейти к голосованию. Легко понять, что такое формальное требование способно подтолкнуть коллегию к беспринципному единодушию – хотя бы для того, чтобы побыстрее закончить утомившую их работу и отправиться отдыхать; тех же, кто был в меньшинстве, просто убедят.
Форма вместо содержания
В суде присяжных оценку доказательств по делу и принятие решения о виновности/невиновности подсудимого осуществляют лица, не имеющие ни юридического образования, ни опыта подобной деятельности. Это сильно влияет на характер работы как государственного обвинителя, так и адвоката-защитника, привыкших до введения института суда присяжных иметь дело с судьями-профессионалами.
В отличие от судьи-профессионала, присяжные заседатели не всегда способны проследить логическую взаимосвязь предъявляемых им построений – гораздо более убедительны для них "житейские" доводы и факторы второго порядка, умело подаваемые красноречивыми ораторами.
Исследование доказательств непосредственно в ходе судебного следствия и последующее выступление в судебных прениях требует от сторон максимально наглядного и понятного обращения к присяжным. Речи сторон в прениях обращены к непрофессиональным судьям, поэтому на передний план выступает не логика доказывания, но уровень ораторского мастерства обвинителя и защитника, не содержание доказательств и речей, а внешнее их оформление, убедительность презентации [29].
Первостепенно важными становятся процессуально-психологическая культура общения с присяжными, владение техниками, воздействующими на сознание и подсознание, – вплоть до нейролингвистического программирования и эриксонианского гипноза.
Мы вовсе не склонны считать подобные тенденции чем-то положительным – скорее, строго наоборот. При всей важности формы представления материалов в суде, главенствующая роль содержания должна оставаться неизменной.
Оправдательный уклон и неуместные снисхождения
Анализируя функционирование суда присяжных за последние 12 лет, И.Н. Алексеев делает неутешительный вывод: налицо полная непредсказуемость как в осуждении, так и в оправдании подсудимых [30]. В то же время нельзя не отметить явный оправдательный уклон в деятельности судов с участием присяжных заседателей – причин ему оказывается довольно много.
1. Оправдательный вердикт вовсе не свидетельствует об отсутствии состава преступления. Пример из практики Московского областного суда: подсудимый даже не отрицал, что ворвался в квартиру потерпевшего (который ранее изнасиловал его невесту), и нанес ему тяжкие телесные повреждения; но коллегия присяжных вынесла оправдательный вердикт. Председательствующий судья Григорьева Н. позднее в интервью "Юридическому вестнику" отмечала, что его следовало бы осудить: "Подсудимый виноват, но заслуживал снисхождения... ограничившись минимальным сроком..." [31]
2. В соответствии с ч. 8 ст. 335 УПК РФ, сведения о личности подсудимого исследуются судом с участием присяжных заседателей лишь в той мере, в какой это необходимо для установления отдельных признаков состава преступления, в совершении которого обвиняется лицо. Запрещается устанавливать факты прежней судимости, признания подсудимого хроническим алкоголиком или наркоманом, а также иные данные, способные вызвать предубеждение присяжных в отношении данного лица.
Тем самым, по идее реализации участия граждан в отправлении правосудия, присяжные заседатели (не юристы, но обычные люди) оценивают доказательства, вину подсудимого, особенности состава совершенного преступления и иные правовые тонкости дела на основе своего жизненного опыта и своих представлений о нравственности. В данном контексте смысл ст. 335 становится понятным: исследование фактов прежних судимостей, хронического алкоголизма или наркомании и иных подобных данных, видимо, может сформировать предвзятое отношение к подсудимому. Иными словами, присяжные не должны знакомиться с обстоятельствами морального толка, ибо таковые могут повлечь вынесение необоснованного и необъективного вердикта.
Но так ли это правильно? И так ли это бесспорно? Даже беглый анализ вскрывает серьезное противоречие, заключенное в таком подходе.
Присяжные должны оценить действия подсудимого не с позиции закона, а на основании социальных критериев. По логике вещей, присяжные призваны сделать правосудие более гуманным, но при этом они законодательно не просто ограничены, но полностью лишены возможности исследовать данные о личности подсудимого – информацию, явно необходимую для вынесения справедливого и обоснованного вердикта. Тем самым ложно понятая гуманность вступает в конфликт со справедливостью, достижение которой, напротив, требует исследования подобных сведений. На практике в совещательной комнате присяжные обсуждают не юридические вопросы (поскольку в таковых не разбираются), а социальные и моральные аспекты преступления и личности подсудимого [32].
Отметим еще и то, что просто гуманности как таковой не бывает, она всегда конкретна. Гуманность (читай: неоправданное снисхождение) по отношению к преступнику – это всегда несправедливость и жестокость по отношению к потерпевшему.
3. Сами положения УПК в некоторых случаях явно или косвенно подталкивают присяжных к принятию решения "в пользу подсудимого".
|
