Отсутствие в уголовно-процессуальном законе возможности возвращения дела на дополнительное расследования в судебных стадиях уголовного процесса и введение в УПК процессуального института возвращение дела прокурору повлекло за собой научную дискуссию, вызванную несовершенством действующего закона и противоречивой следственной и судебной практикой. Многочисленные изменения, внесенные законодателем в ст. 237 УПК РФ, решения Конституционного Суда РФ, Верховного Суда РФ не смогли полностью унифицировать деятельность правоприменителей.

В соответствии с ФЗ от 02.12.2008 г. № 226-ФЗ признаны утратившими силу положения частей 2, 4 и 5 ст. 237 УПК РФ. Таким образом, были упразднены нереальные сроки, установленные прежним законом для устранения следственных ошибок, признается возможность совершения всего комплекса следственных и иных процессуальных действий после возвращения дела прокурору. Между тем, новая редакция ст. 237 УПК РФ породила в научных кругах и среди практиков мнение о том, что новый закон является скрытым инструментом дополнительного расследования. Следует отметить, что в настоящее время достаточно много сторонников возрождения института дополнительного расследования. Анкетирование работников правоохранительных органов показало, что считают целесообразным восстановить институт дополнительного расследования 59% опрошенных следователей, 84% государственных обвинителей, 50% адвокатов, 70% судей (среди федеральных судей этот процент значительно ниже – 43). Считают возможным увеличение объема обвинения после возвращения дела прокурору 57% следователей, 45% государственных обвинителей и 44% судей (среди федеральных судей –19%).

Следует иметь ввиду, что увеличение объема обвинения возможно только после проведения следственных действий, направленных на восполнение неполноты проведенного расследования.

По нашему мнению, возрождение дополнительного расследования - это поиск наиболее простого и легкого пути решения проблемы качества уголовного преследования. Такой путь может обеспечить успех при осуществлении уголовного преследования по конкретному делу, но не позволит достичь результата в широком масштабе. Возможность дополнения обвинения, исправления ошибок и недостатков предварительного расследования с помощью данного решения будет порождать у следователей, дознавателей и прокуроров ощущение того, что допущенные нарушения могут быть исправлены после окончания предварительного расследования, а дело может быть направлено в суд недостаточно подготовленным. Гораздо проще использовать механизм исправления следственных ошибок в виде дополнительного расследования, чем планомерно, настойчиво и всесторонне совершенствовать реализацию функции уголовного преследования. Исключение законодателем института дополнительного расследования непременно сыграет свою роль в повышении качества следствия и дознания. Однако достижение этого эффекта не следует ожидать слишком быстро. Оправдательные приговоры в отношении лиц, уголовное преследование которых было проведено не надлежащим образом, вследствие чего не удалось доказать их вину в совершении преступления, конечно, не укрепляют авторитет государственной власти, но в конечном счете именно они заставят сделать выводы, в том числе и дисциплинарного характера, в отношении ответственных за уголовное преследование должностных лиц. Угроза ответственности в итоге повлияет на качество осуществления процессуальной деятельности. Следователь, дознаватель, прокурор будут знать, что они обязаны произвести расследование в установленный законом срок, полно, всесторонне и объективно, что реализация процессуального интереса потерпевшего и иных участников уголовного процесса со стороны обвинения зависят исключительно от их деятельности и что они не имеют «страховки» в виде института дополнительного расследования. Указанный институт, как и наличие у суда функций обвинительного характера, в конечном итоге порождают пассивность в процессуальной деятельности органов, осуществляющих предварительное расследование, в преодолении которой заключается одна из идей реформы уголовно-процессуального законодательства. «Реанимация» указанных институтов, содержащихся в УПК РСФСР, будет свидетельствовать о неверии законодательной власти в возможность качественного уголовного преследования силами следственного и прокурорского корпуса, что ошибочно и опасно.

Конституционный Суд РФ высказал свою позицию по вопросу о содержании процессуальных действий, проводимых после возвращения дела прокурору в Постановлении № 18-П от 8 декабря 2003 г. В частности, он указал, что при осуществлении производства по уголовному делу суд может по ходатайству стороны или по собственной инициативе возвратить дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения в случаях, когда в досудебном производстве допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона, не устранимые в судебном производстве, если возвращение дела прокурору не связано с восполнением неполноты произведенного дознания или предварительного следствия; при этом устранение допущенных нарушений предполагает осуществление необходимых для этого следственных и иных процессуальных действий (п. 3).

Аналогичную позицию занимает и Верховный Суд РФ. В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ № 28 от 23.12.2008 г. «О применении норм уголовно-процессуального кодекса РФ, регулирующих производство в судах апелляционной и кассационной инстанции» предусматривается возможность возвращения дела прокурору в целях устранения нарушений уголовно-процессуального закона, допущенных на стадиях, предшествующих судебному производству, исключающих постановление законного, обоснованного и справедливого приговора, если это не связано с восполнением неполноты дознания или предварительного следствия (п.18).

Представляется, что для единообразного толкования содержания института возвращения дела прокурору необходимо закрепить в ст. 237 УПК РФ положение, сформулированное в указанном выше Постановлении Конституционного Суда РФ.