В работе мировых судей значительное место занимают уголовные дела о преступлениях, предусмотренных ч. 1 ст. 115, ч. 1 ст. 116, ч. 1 ст. 129 и ст. 130 УК РФ (в 2009 году доля этих дел составила 23,2%[1]). При этом результаты их рассмотрения существенно отличаются от судебной практики по делам о других преступлениях, разрешенных мировыми судьями: по ним осуждено 37645 лиц (28,7%), оправдано 6655 лиц (5,1%), в отношении 85966 лиц уголовные дела прекращены (65,6%), тогда как по другим категориям преступлений доля осужденных равна 79,2%, оправданных - 0,2%, уголовные дела прекращены в отношении 17,5% лиц[2].

Следует также отметить, что результаты рассмотрения судьями дел частного обвинения различаются в зависимости от того, производилось ли по ним предварительное расследование (дознание). Ниже представлены результаты рассмотрения судами изученных дел частного обвинения, поступивших в суд с обвинительным актом (диаграмма 1) и возбужденных в порядке ч. 1 ст. 318 УПК (диаграмма 2) [3].

Диаграмма 1

Диаграмма 2

В целом мировые судьи успешно справляются с возложенными на них обязанностями, о чем свидетельствует большое количество дел, окончившихся примирением сторон (62% дел, поступивших суд с обвинительным актом, и 43% рассмотренных в порядке ст. 318 УПК), достаточно низкие показатели обжалования решений (7% в апелляции и 2,5% в кассации) и вмешательства в них вышестоящих инстанций (когда решения отменены и изменены по существу дела) - 3% от общего числа дел.

Тем не менее, в производстве по данной категории дел допускается немалое количество достаточно типичных ошибок, укажем на некоторые из них [4].

1. Порядок разрешения заявлений и сообщений о преступлениях, уголовное преследование по которым осуществляется в порядке частного обвинения, не отличается единообразием, поскольку отдельные положения уголовно-процессуального закона толкуются дознавателями и мировыми судьями по-разному[5].

Несмотря на то, что в соответствии с ч. 1 ст. 318 УПК уголовные дела частного обвинения возбуждаются путем подачи заявления мировому судье, в 70,5% дел потерпевшие первоначально обращаются в органы внутренних дел. По общему правилу[6] в случае обращения потерпевшего от преступления рассматриваемой категории в органы следствия или дознания, если отсутствуют предусмотренные ч. 4 ст. 20 УПК основания возбуждения дела в публичном порядке, после проведения проверки должно быть принято решение о передаче сообщения в суд. В нарушение этого правила в 8,5% случаев органы дознания выносят постановления об отказе в возбуждении уголовного дела[7].

По-разному поступают и судьи при получении от органа дознания заявления, адресованного в отдел милиции или прокурору. Некоторые считают, что заявления частного обвинителя в смысле ст. 318 УПК им не поступило, и поэтому не предпринимают никаких действий, пока потерпевший сам не обратится к ним с (еще одним) заявлением. Другие устно или письменно разъясняют потерпевшему право подать заявление на имя мирового судьи. Не редко мировой судья выносит постановление о возвращении такого заявления потерпевшему в соответствии с ч. 1 ст. 319 УПК.

Отсутствие единообразия в правоприменительной практике негативно сказывается на обеспечении прав потерпевших. Заявление потерпевшего, содержащее требование о привлечении конкретного лица к уголовной ответственности, является, по нашему мнению, достаточным поводом для совершения судьей действий, предусмотренных ст. 319 УПК, независимо от того, кому оно было адресовано и каким образом поступило к мировому судье - непосредственно от потерпевшего или от органа дознания. Однако если заявление не соответствует требованиям частей 5 и 6 ст. 318 УПК, в том числе, если оно, хотя и адресовано суду, не содержит, как сказано в п.3 ч.5 ст. 318, просьбы о принятии дела к производству (а фактически о привлечении лица к уголовной ответственности), оно возвращается потерпевшему. Иные действия и решения судей закону не соответствуют.

2. В соответствии с ч. 4 ст. 20 УПК дознаватель с согласия прокурора возбуждает уголовное дело о преступлении рассматриваемой категории и при отсутствии заявления потерпевшего или его законного представителя, если потерпевший в силу зависимого или беспомощного состояния либо по иным причинам не может защищать свои права и законные интересы. На практике дознаватели активно используют указанное право: ими были возбуждены 41,5% изученных дел [8], однако законность и обоснованность решений о возбуждении уголовных дел частного обвинения в публичном порядке в некоторых случаях вызывает сомнения, главным образом, в связи с их немотивированностью.

Так, в 44,5% постановлений в нарушение требований ч. 4 ст. 7, ч. 4 ст. 20, ч. 4 ст. 147 УПК дознаватели не указывают конкретные обстоятельства, потребовавшие принятия решения о возбуждении уголовного дела в порядке исключения из общего правила.

В 3,5% дел, возбужденных дознавателями ввиду зависимого состояния потерпевшего (таких дел всего 8,5% из числа возбужденных в порядке ч. 4 ст. 20 УПК), в постановлениях не указано, в чем именно заключается зависимое состояние потерпевшего.

В нескольких случаях уголовные дела возбуждены дознавателями по причине неизвестности лиц, совершивших преступления, хотя потерпевшими эти лица были названы. Например, в деле по обвинению Р. в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 116 УК, потерпевшая Р. сразу указала в заявлении на то, что побои ей нанес сын, однако дело было возбуждено дознавателем в связи с неизвестностью лица, совершившего преступление.

Ссылаясь на то, что потерпевший опасается насилия со стороны лица, совершившего преступление (6% дел частного обвинения, возбужденных в порядке ч. 4 ст. 20 УПК), дознаватели не указывают, чем вызваны подобные опасения.

Достаточно часто причины, по которым лицо не может самостоятельно защищать свои интересы, трактуются дознавателями излишне широко. Верховный Суд РФ относит к таким причинам материальную и иную зависимость потерпевшего от лица, совершившего преступление, а к лицам, находящимся в беспомощном состоянии, - тяжелобольных и престарелых, малолетних детей, лиц, страдающих психическими расстройствами, лишающими их способности правильно воспринимать происходящее[9], инвалидов[10]. Однако в делах, возбужденных в порядке ч. 4 ст. 20 УПК, дознаватели ни разу не указали на беспомощное состояние потерпевшего, а некоторые из приведенных выше причин (престарелый возраст (5% таких дел), несовершеннолетие (8,5%), инвалидность (7,5%) потерпевшего) необоснованно отнесли к числу «иных».

Ошибкой является возбуждение дознавателями уголовных дел частного обвинения исключительно в связи с тем, что потерпевший является несовершеннолетним. В том случае, если у несовершеннолетнего имеется законный представитель, в силу прямого указания ст. 318 УПК он может подать заявление непосредственно мировому судье в порядке частного обвинения. При этом представляется целесообразным возбуждать уголовное дело частного обвинения в публичном порядке, когда преступление совершено в отношение несовершеннолетнего одним из его законных представителей.

Юридическая наука и судебная практика исходят из того, что если прокурор дает согласие на возбуждение дела частного обвинения, то в суде ему необходимо обосновать причины вступления в уголовный процесс[11]. Уголовное дело, возбужденное дознавателем с согласия прокурора при отсутствии оснований, предусмотренных ч. 4 ст. 20 УПК, «не может считаться законно возбужденным», оно подлежит прекращению по п. 5 ч. 1 ст. 24 УПК за отсутствием заявления потерпевшего[12]. Кроме того, возбуждение уголовного дела в нарушение требований ч. 4 ст. 20 УПК влечет за собой неправомерное ограничение прав потерпевшего, в частности, на отказ впоследствии от обвинения, а также процессуальных возможностей обеих сторон влиять на прекращение дела при достижении примирения.

3. Согласно пп. 2 п. 5 ст. 318 УПК заявление потерпевшего должно содержать описание события преступления, а также обстоятельств его совершения. В частности, по делу о преступлении, предусмотренном ч. 1 ст. 130 УК, потерпевший должен указать на конкретные оскорбления (их характер либо толкование оскорбительных слов). В противном случае мировой судья, руководствуясь ч. 1 ст. 319 УПК, должен вынести постановление о возвращении заявления. В нарушение указанного требования в 9% дел, рассмотренных в порядке частного обвинения, мировые судьи принимают к производству заявления, в которых потерпевшие лишь указывают на «грубую нецензурную брань» либо «грубые оскорбления» в их адрес. Подобные действия судей нарушают не только требования ст.ст. 318 и 319 УПК, но и право обвиняемого знать, в чем именно он обвиняется. Кроме того, понятие оскорбления, содержащееся в ст. 130 УК, является оценочным, а поскольку именно суд должен будет дать словам обвиняемого юридическую оценку, представляется важным, чтобы в заявлении потерпевшего были указаны конкретные слова, истолкованные потерпевшим как оскорбительные.

4. В нарушение ст. 318 УПК, которая устанавливает исчерпывающий перечень требований к заявлению потерпевшего, в некоторых случаях мировые судьи возвращают заявление в связи с тем, что потерпевшим не указывается конкретная юридическая формулировка обвинения. Несмотря на то, что по данному вопросу ведутся активные дискуссии среди ученых[13], УПК четко определяет, что потерпевший должен лишь описать событие преступления, но не давать ему юридическую квалификацию, поэтому такие действия судей не основаны на законе.

5. Частью 4 ст. 29 УПК мировому судье предоставлено право вынести частное определение или постановление, в котором обращается внимание должностных лиц органов дознания на факты нарушений закона. На необходимость более широкого использования частных определений как средства реагирования на недостатки предварительного расследования, укрепления законности, предупреждения правонарушений, формирования уважительного отношения к закону и суду, неоднократно обращалось внимание в юридической науке[14] и судебной практике[15]. Однако анализ практики показал, что судьи этим правом почти не пользуются, хотя дознавателями совершается большое количество ошибок не только при возбуждении уголовных дел рассматриваемой категории, но и при проведении предварительного расследования[16].

Например, в уголовном деле по обвинению Ю. в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 115 УК, изъятые в ходе осмотра места происшествия ножи не были осмотрены и приобщены к делу в качестве вещественных доказательств, но при этом были представлены в качестве объектов для проведения трасологической экспертизы. В уголовном деле по обвинению М. в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 116 УК, потерпевшая М. допрашивалась в ходе предварительного расследования только в качестве свидетеля, что не соответствовало ее процессуальному статусу и нарушало права потерпевшей.

6. В практике встречаются случаи игнорирования мировыми судьями ходатайств об оказании содействия в собирании доказательств (об истребовании сведений о судимости обвиняемого, о том, состоит ли он на учете в психоневрологическом и наркологическом диспансерах и др.), заявленных потерпевшими в момент подачи заявления о привлечении лица к уголовной ответственности. В некоторых случаях мировые судьи указанные ходатайства удовлетворяют, но какие-либо процессуальные решения об этом не выносят. Таким образом, нарушаются требования ст.ст. 121 и 122 УПК, в соответствии с которыми ходатайства сторон подлежат рассмотрению и разрешению непосредственно после их заявления, о чем суд выносит определение. Иногда мировые судьи отказывают в удовлетворении ходатайств сторон немотивированно, т.е. нарушают требования ч. 4 ст. 7 УПК. Например, в уголовном деле по обвинению И. в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 130 УК, мировым судьей без указания причин отказано в удовлетворении ходатайства частного обвинителя об истребовании документов, которые могли бы подтвердить либо опровергнуть алиби обвиняемой.

7. Допускают судьи ошибки и при собирании доказательств. Из нормативного определения доказательства, положений п. 2 ч. 2 ст. 75 и ст. 87 УПК вытекает общее правило: фактические данные неизвестного происхождения не могут стать доказательствами. В нарушение указанного правила в 4% дел частного обвинения, поступивших в суд с обвинительным актом, и в 11% дел, возбужденных в порядке ст. 318 УПК, в стадии судебного заседания «ниоткуда» появились доказательства, источник которых неизвестен. Например, в деле по обвинению М. в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 116 УК, непонятно откуда появилось заключение судебно-медицинской экспертизы в отношении потерпевшего, назначенной по другому уголовному делу.

В нарушение требований ст.ст. 77 и 78 УПК о том, что показания обвиняемого и потерпевшего могут считаться доказательствами, только если они получены на допросе, проведенном в ходе досудебного производства по уголовному делу или в суде в порядке ст.ст. 173, 174, 187-191, 275 и 277 УПК, мировые судьи иногда оглашают в судебном заседании объяснения потерпевшего и обвиняемого, данные в ходе проверки сообщения о преступлении, которые доказательствами, строго говоря, не являются.

8. В соответствии со ст.ст. 318, 319 УПК на мировом судье лежит обязанность разъяснения сторонам возможности примирения. Хотя в изученной практике примирение было достигнуто сторонами в достаточно большом количестве дел (62% поступивших в суд с обвинительным актом и 43% возбужденных в порядке частного обвинения), мировые судьи либо не всегда исполняют указанную обязанность, либо в нарушение п. 5 ч. 3 ст. 259 УПК ее исполнение не находит отражения в протоколе судебного заседания (91,5% дел, поступивших в суд с обвинительным актом, и 30% дел, рассмотренных в порядке частного обвинения).

9. Допускаются ошибки и при вынесении решений по существу дел. В соответствии с ч. 2 ст. 20, ст. 25 и ч. 5 ст. 319 УПК возможности примирения сторон по делам рассматриваемой категории, поступившим в суд с обвинительным актом и возбужденным в порядке ст. 318 УПК, существенно различаются. В соответствии с п. 31 Постановления Пленума ВС РФ №17, если по делу частного обвинения, возбужденному в порядке ч. 1 ст. 318 УПК, стороны заявили о примирении, судья не вправе отказать в прекращении уголовного дела. Главным условием такого решения закон считает желание потерпевшего, наличие прежних судимостей у виновного значения не имеет. Однако в соответствии с ч. 5 ст. 319 УПК в делах, прошедших стадию предварительного расследования, в случае примирения сторон суды должны руководствоваться не ч. 2 ст. 20, а ст. 25 УПК[17].

 Анализ практики показывает, что мировые судьи не всегда соблюдают требования указанной нормы. Так, 8,5% дел частного обвинения, поступивших в суд с обвинительным актом, были прекращены в связи с примирением сторон, хотя обвиняемый имел судимость. При этом только в одном деле по обвинению М. в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 116 УК, рассмотренном мировым судьей судебного участка №53 Самарской области, прокурор (не возражавший в судебном заседании против его прекращения) обжаловал постановление по указанному выше основанию. Советский районный суд г. Самары в апелляционном порядке отменил решение мирового судьи, указав, что «М. имеет непогашенную и неснятую судимость, не может считаться совершившим преступление впервые, одно из оснований по ст. 76 УК для прекращения уголовное дела отсутствовало». В отношении М. был вынесен обвинительный приговор.

11% дел частного обвинения, поступивших в суд с обвинительным актом, в нарушение ст.ст. 25 УПК и 76 УК были прекращены в связи с примирением сторон, несмотря на то, что обвиняемый не загладил вред, причиненный потерпевшему (в 5% случаев основанием примирения стало только принесение извинений, в 6% примирение сторон вообще ничем не мотивировалось).

Приведенные данные позволяют утверждать, что дела частного обвинения как не представляющие особой сложности, не рассматриваются мировыми судьями в качестве объекта тщательного изучения. Между тем, процессуальное упрощенчество, пренебрежение требованием процессуальной формы при рассмотрении этой категории уголовных дел снижает уровень защищенности прав личности на физическую неприкосновенность, честь и достоинство, а потому недопустимо.