Кудрявцев В.Л. Проблемы двойного стандарта при определении допус­тимости доказательств в российской уголовно-процессуальной науке // Акту­альные проблемы уголовно-процессуального права и практика его приме­нения: Материалы международной дистанционной научно-практической кон­ференции. Караганда: КЮИ МВД РК им. Б. Бейсенова, 2009.  С. 7-13.

КУДРЯВЦЕВ В. Л., доктор юридических наук, профессор (г. Челябинск, Российская Федерация)

ПРОБЛЕМЫ ДВОЙНОГО СТАНДАРТА ПРИ ОПРЕДЕЛЕНИИ ДОПУСТИМОСТИ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ
В РОССИЙСКОЙ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОЙ НАУКЕ

                 В российской уголовно-процессуальной науке при определении допусти­мости доказательств  существует двойной стандарт, который  заключается в том, что правило о недопустимости доказательств относят только к обвинитель­ным доказательствам, полученным с нарушением закона, а оправдательные же доказательства, полученные с нарушением закона, считают, что  вправе исполь­зовать сторона защиты[1].

                 Такое правило получило название в литературе «асимметрией правил до­пустимости доказательств» и его впервые в юридический лексикон ввел А.М. Ларин[2].

                 Сама по себе «асимметрия правил допустимости доказательств» в уго­лов­ном судопроизводстве выгодна стороне защиты, особенно её профессиональ­ному участнику адвокату-защитнику, но не следует забывать, что вся деятель­ность данной стороны происходит в рамках действующего законодательства РФ, а поэтому она не может не считаться с ней.

                В связи с чем возникает закономерный вопрос, соответствует ли данное правило законодательству РФ?

                Как правильно замечал П. Сергеич: «лучшая защита – это защита законом, ее преимущества в том, что, если защита нашла юридически верное положение, оно обязательно для судей»[3].

                Основные аргументы сторонников «асимметрии правил допустимости до­казательств» заключаются в следующем[4]:

              1. Недопустимым оправдательное доказательство становится в силу не формального, а существенного нарушения закона (ст. 345 УПК РСФСР)[5], те­перь в соответствии с действующим законодательством  ч.1 ст. 381 УПК РФ, где  дано общее понятие нарушений уголовно-процессуального закона, кото­рые в УПК РСФСР, науке, судебной практике признавались существенными[6]. Но неза­висимо от того идёт ли речь о норме ст. 345 УПК РСФСР или ч.1 ст. 381 УПК РФ результат один  - положение этих статей распространяется не только на оправдательные, но и на обвинительные доказательства. Поэтому здесь не будет «асимметрии правил допустимости доказательств», так как законодатель устанавливает одинаковый правовой режим допустимости доказательств как обвинительных, так и оправдательных

             2. Положение ч.1 ст. 75 УПК РФ должно толковаться только в том смысле, что недопустимыми должны признаваться лишь те доказательства, по­лученные с нарушением закона, которые могут быть положены в основу обви­нения[7]. В данном случае подобный вывод служит иллюстрацией того, как важно уяснить содержание всей правовой нормы, а не ее фрагмента: не­допустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть по­ложены в ос­нову обвинения. О другой же части нормы почему-то забывают, а именно: а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмот­ренных ст. 73 настоящего Кодекса (ч.1 ст. 75 УПК РФ), то есть в том числе и тех обстоятельств, которые: а) исключают преступность и нака­зуемость деяния (п.5 ч.1); б) смягчают наказание (п.6 ч.1); в) влекут за собой освобождение от уго­ловной ответственности и наказания (п.7 ч.1). Это озна­чает, что доказательства, полученные с нарушением закона не могут быть положены не только в основу обвинения, но и в основу защиты. Следова­тельно, и этот аргумент не состояте­лен, так как законодатель устанавливает одинаковый правовой режим допусти­мости доказательств как обвинительных, так и оправдательных. Кроме того, существует ч.2 ст. 50 Конституции РФ, где указано, что при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нару­шением федерального закона. Общепризнано, что при осуществлении правосу­дия используются как обвинительные, так и оправдательные доказательства /ст. 8, 29, 240, 244, 274 УПК РФ/, необходимые для постановления судом законного, обоснованного и справедливого приговора. Исходя из этого от противного по­лучается, что с точки зрения ч.2 ст. 50 Конституции РФ, при осуществлении правосудия не допускается использование как обвинительных, так и оправда­тельных доказательств, полученных с нарушением федерального закона.

            Таким образом,  как из ч.2 ст. 50 Конституции РФ, так и из ч.1 ст. 75 УПК РФ однозначно следует, что законодатель устанавливает одинаковый правовой режим допустимости доказательств как обвинительных, так и оправдательных.

          3. Третий аргумент по смыслу является одинаковым в трёх ниже приво­димых позициях, но поскольку каждая из них имеет своё обоснование, то и ана­лиз будет осуществлён каждого из них по отдельности.

          А) Обвиняемый не может нести ответственности за ошибки следова­теля, погубившего оправдательное доказательство[8], поскольку иное решение  будет означать отступление от уже сложившейся в современном состязатель­ном про­цессе судебной практики[9]. Наиболее ярким представителем современ­ного состяза­тельного процесса являются США. Статья 105 феде­ральных правил ис­пользования доказательств в судах США и судьями и ма­гистратами США гла­сит: “Если доказательство, допустимое для одной стороны или для одной цели и недопустимо для другой стороны или для другой цели, принимается в качестве допустимого, то суд по соответствующему ходатайству должен ограничить ис­следование этого доказательства до надлежащих пределов и дать соответст­вующее указание присяжным”[10]. Таким образом, американские правила устанав­ливают одинаковый правовой режим допустимости доказательств как для стороны обвинения, так и для стороны защиты, что, несомненно, находит отражение в судебной практике. И это не случайно, поскольку любой современ­ный состязательный процесс предполагает равноправие сторон[11], в нашем слу­чае – одинаковый правовой режим допустимости доказательств для сторон. По­этому вышеуказанный аргумент нельзя признать верным.

          Б) По мнению ряда адвокатов: «… доказательства, полученные с нару­ше­нием установленного порядка или прав обвиняемого и признанные на этом ос­новании недопустимыми, могут (за некоторыми исключениями…) использовать в интересах защиты. Если лишить сторону защиты такого права, получится, что негативные последствия нарушений закона, допущенных при получении дока­зательств, несёт обвиняемый, что на обвиняемого и на его защитника, по суще­ству, возлагается ответственность за такие наруше­ния»[12]. И для обоснования своей позиции они приводят следующий пример: «По ходатайству обвиняемого следователь допросил свидетеля, который подтвердил ссылку обвиняемого на алиби. По небрежности следователя свидетель не был предупреждён об ответ­ственности за дачу ложных показаний. Если почему-либо повторный допрос данного свидетеля окажется невозмож­ным, можно ли исключить его показания из числа доказательств, не учиты­вать их при оценке доказанности виновности обвиняемого? Мы считаем, что нельзя. Во всяком случае защитник вправе ис­пользовать такие показания в обосновании своей  позиции (это не исключает, разумеется, необходимости проверки достоверности указанных показаний на­равне со всеми другими до­казательствами)»[13].

          Вышеуказанное обоснование об определенных случаях допустимости «асимметрии правил допустимости доказательств» является самым распро­стра­нённым в адвокатской среде и в литературе[14], поэтому оно воспроизве­дено полно­стью и соответственно будет детально рассмотрено.

          В связи с вышеизложенным возникает вопрос, какие такие негативные по­следствия могут возникнуть для защиты или  в данном случае – то, что в деле не будет оправдательного доказательства? Но повлечёт ли это какие-либо измене­ния способные кардинальным образом повлиять на возможности защиты с точки зрения обоснования ею своей позиции по делу? Полагаю, что с точки зре­ния закона, презумпции невиновности, признание оправда­тельного доказатель­ства недопустимым или его отсутствие не должно и не может влечь каких-либо негативных последствия для защиты. Ведь в случае, когда у защиты нет оправ­дательных доказательств, то это не означает, что виновность подзащитного бу­дет доказана, поскольку «тезис невиновен также доказывается путём указания на необоснованность тезиса виновен, вы­двинутого обвинением, в частности, путём критики лежащих в основе обвинения доказательств, указанием на вер­сии, опровергаю­щие версию обвинения полностью или частично или указанием на недостаточность доказательств, лежащих в основе обвинения»[15]. Другой во­прос -  вопрос предвзятого отношения к подзащитному со стороны обвинения и часто со стороны суда, выражающейся в том, версии обвиняемого и защитника не принимаются во внимание, игнорируются, к ним не прислушиваются (что, кстати, является нарушением принципа презумпции невиновности - разн. моя В.К.) и поэтому вполне понятно желание адвокатов, чтобы в деле было  как можно больше оправдательных доказательств, позволяющих полностью или в части нейтрализовать чей бы то ни было обвинительный уклон, но это уже про­блема соответствующих государственных органов и их должностных лиц, осу­ществляющих уголовное преследование и правосудие. Следовательно, во­прос не в положениях уголовно-процессуального закона, а в его правильном приме­нении и, безусловно, в желании защитников, кроме презумпции невинов­ности, ещё в арсенале защиты иметь оправдательные доказательства, в том числе, и  для пущей убедительности и наглядности отстаиваемой ими позиции.

            Таким образом, вопрос об «асимметрии правил допустимости доказа­тельств» в вышеуказанных рассуждениях, по своей сущности, является про­бле­мой должного правоприменения со стороны обвинения  и со стороны суда и не в полной мере верой адвокатов-защитников в силу положений закона, пре­зумп­ции невиновности для защиты прав и законных интересов подзащит­ного. Но подобные проблемы, не законодательного, а правоприменительного характера, не могут являться основанием для признания  существования «асимметрии пра­вил допустимости доказательств».  Поэтому вышеуказанная аргументация не может свидетельствовать о законности и обоснованности применения «асим­метрии правил допустимости доказательств».

            В) Обвиняемый не должен расплачиваться недопустимостью доказатель­ства за нарушение должностным лицом нормы УПК, представляющей гарантию защиты прав обвиняемого (в этом случае нарушение гарантии не влияет на по­лучение доказательства – оно оправдательное)[16]. А почему тогда потерпевший должен расплачиваться недопустимостью обвинительного доказательства за на­рушение должностным лицом норм УПК, представляющими гарантию защиты прав потерпевшего. Ведь уголовное  судопроизводство имеет своим назначе­нием: защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений /п.1 ч.1 ст. 6 УПК РФ/, наравне с защитой личности от незакон­ного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод /п.2 ч. 1 ст. 6 УПК РФ/[17].

              Наличие же каких-то привилегий для подобной защиты – защиты прав и законных интересов как потерпевшего, так и для подозреваемого (обвиняемого) должно быть составляющей частью механизма такой защиты, вписывающейся в назначение уголовного судопроизводства/ч.1ст. 6 УПК РФ/ и, соответственно, относящейся к  средствам (способам) защиты, закреплённым на законодатель­ном уровне, необходимым для уравнивания в целом возможностей по защите каждого из них с точки зрения назначения уголовного судопроизводства. Как, например, это имеет место в отношении принципа презумпции невиновно­сти/ст. 49 Конституции РФ и 14 УПК РФ/, которая для обвиняемого  служит «гарантом от необоснованного обвинения и осуждения»[18], поскольку отступле­ние от неё «порождает обвинительный уклон в деятельности органов расследо­вания, прокуратуры и суда»[19]. Что же касается правила недопустимости доказа­тельства, изложенного в качестве составляющей принципа законности в ч.3 ст. 7 УПК РФ, когда «нарушение норм УПК РФ судом, прокурором, следователем, органом дознания или дознавателем в ходе уголовного судопроизводства влечет за собой признание недопустимыми полученных таким путем доказательств», то в нём однозначно как и указывалось выше при рассмотрении ч.2 ст. 50 Кон­ституции РФ и ч.1 ст. 75 УПК РФ, речь идёт о признании недопустимыми дока­зательствами как обвинительных, так и оправдательных, полученных с наруше­нием УПК РФ. Ведь, согласно правовой позиции Конституционного Суда РФ от 29 июня 2004 года № 13-П, «дознаватель, следователь, прокурор и суд, осуще­ствляя доказывание, обязаны принимать в установленных про­цес­суальных формах все зависящие от них меры к тому, чтобы были получены доказатель­ства, подтверждающие как виновность, так и невиновность лица в совершении инкриминируемого ему преступления»[20], что находит выраже­ние, в частности в ст. ст. 6, 7, 14, 73, 85, 86  УПК РФ.

              Таким образом, и вышеуказанная позиция не основана на действующем за­конодательстве, поскольку законодатель  не предусматривает в качестве приви­легии «асимметрию правил допустимости доказательств» для стороны защиты как составную часть механизма защиты прав и законных интересов подозревае­мого (обвиняемого)/п.2 ч.1 ст. 6 УПК РФ/, а потому вышеуказанное предложе­ние является  двойным стандартом при определении допустимости доказа­тельств не соответствующим закону.

             Итак, во-первых, «асимметрия правил допустимости доказательств» не соответствует законодательству РФ, а потому ее применение в уголовном су­до­производстве неприемлемо[21]; во-вторых, с точки зрения закона проблемы двой­ного стандарта при определении допустимости доказательств нет.

ТҮЙІН

Бұл мақала дәлелдемелердің жол берушілік ережелерінің асимметриясы туралы сұрақтарға арналған. Осы айқындаманы ұстанушылардың пікірлері мен негізгі аргументтері талданған.

RESUME

In article through problems of the double standard at definition of an admissibility of proofs in the Russian criminally-remedial science it is a question of asymmetry of rules of an admissibility of proofs. The basic arguments of supporters of the given po­sition are analyzed and the conclusion that it does not correspond to the current legis­lation of the Russian Federation and accordingly becomes, from the point of view of the law of the double standard at definition of an admissibility of proofs is not present.